45 лет назад главной новостью "Огонька" стало краткое сообщение ТАСС о Пленуме Центрального Комитета КПСС: "14 октября 1964 года Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу т. Хрущева Н. С. об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья. Пленум ЦК КПСС избрал первым секретарем ЦК КПСС т. Брежнева Л. И.". Следом шло второе сообщение, что председателем Совмина стал Косыгин. И все, более о свершившемся в Кремле дворцовом перевороте гражданам не сообщалось ни строчки. Впрочем, продвинутые читатели и так уже жили с ощущением того, что в верхах "что-то такое затевается". В те годы о грядущих катаклизмах на политическом олимпе люди привыкли узнавать по малейшим намекам. Вот, к примеру, в начале октября полетела первая тройка космонавтов Комаров — Феоктистов — Егоров, событие мирового масштаба. Но в приветственном слове, растиражированном во всех газетах, космонавты благодарят родную Коммунистическую партию, а вот о ее руководителе товарище Хрущеве — скороговоркой и в самом конце. И на праздник 15-летия ГДР в Берлин поехал не лично дорогой Никита Сергеевич, а простой секретарь ЦК Брежнев, но — в статусе "посланца братского советского народа". Еще малюсенькая такая деталь: приезжает индонезийский президент "товарищ доктор Сукарно", а Хрущева среди встречающих опять нет, гостя обнимают лишь Косыгин с Микояном. Казалось бы, мелочи, но в целом идеологический отдел ЦК (а этим ведомством занимался товарищ Суслов, для которого мелочей в принципе не существовало) незаметно готовил партноменклатуру к мысли, что Хрущев уже ушел в тень и на серьезные вопросы более не влияет. Собственно, сама номенклатура была давно уже не прочь избавиться от беспокойного первого секретаря с его инициативной натурой и культом собственной непогрешимости. Против Хрущева были настроены и военные, возмущенные сокращением офицерских кадров под видом "военной реформы". Интеллигенция тоже была разочарована политикой по сворачиванию "оттепельных" свобод. Так что, похоже, единственным человеком, для которого октябрьское сообщение ТАСС стало полной неожиданностью, был сам Никита Сергеевич.