Это только называется "конкуренция", "борьба за рынки", "мерчандайзинг". Когда разговор заходит о заработке, в ход идут утюги и паяльники.
Последние деньки ранней осени, уютные и с горчинкой, как воспоминания сорокалетних о детстве. Прийти домой, налить чашку чаю с бальзамом "Рижский", встать на кухне возле окна, постоять, разглядывая серые акварели сумерек.
Сворачиваю во дворы и невольно начинаю вглядываться в асфальт под ногами. Так и есть — кровь. Свежие, еще выпуклые и блестящие кляксы. Перед подъездом — здоровенный мужик с жиденькой окровавленной повязкой вокруг головы. Услышав мои шаги, он пружинисто, рывком оборачивается, будто готовясь садануть меня со всей дури. В глазах ярость, в правой руке баллончик с краской.
— Фу ты,— выдыхает он с заметным облегчением, узнав меня.— Я думал — вторая серия.
Сосед по гаражу. Знакомство без имен — кажется, единственные слова, которые мы до сих пор говорили другу другу: "здравствуй", "добрый день", "привет". На этот раз завязывается настоящий разговор.
— Чуть не засветил тебе,— нервно улыбается он.
— Что тут случилось? — спрашиваю.— Ты в аварию попал?
Из-за "логана" с задранным багажником появляется человек с какой-то картонкой в вытянутых руках, ажурной от частых прорезей.
— М-да,— говорит человек с картонкой.— Попали под идиота.
Присмотревшись, замечаю, что у него забинтована правая кисть.
— В твоем доме живет,— цедит сосед по гаражу.
Щедро сыпля матом, он рассказывает следующее. После того как прикрыли его "строй-шараж" (насколько я понял, имелась в виду строительная фирма), он устроился работать начальником ремонтного цеха в таксопарк. Предложил владельцам таксопарка незамысловатую рекламу: с помощью трафаретов и баллончиков краски расписать асфальт во дворах — название фирмы, номер телефона. В общем, идея в духе времени. Но вот недавно видел похожие объявления, да еще с отрывными номерками мобильника, с предложением работы в одной из крупнейших государственных страховых компаний. Кризис — нужно экономить на рекламе. А таксопарк чем хуже? К тому же на асфальте заметней. Сказано — сделано. Решили начать во дворе автора идеи. Оказалось, в соседнем доме живет замдиректора конкурирующей фирмы. Застав мужчин за рекламной кампанией и будучи в некотором алкогольном возбуждении, конкурент сначала пытался прогнать их посредством слова — мол, чего это вы тут дворы пачкаете? К тому же здесь отродясь наша территория, с 2002-го — а потом и бейсбольной биты, вынутой из багажника. Двойной перевес сил все-таки сказался и, несмотря на серьезные травмы, агрессора вынудили отступить.
— Уехал, блин, успел. Так газанул, чуть в жбан не въехал. За подмогой. Ничего, сейчас и наши подтянутся.
Вглядываясь в обманчивые октябрьские сумерки, они принялись за дело: один придерживает трафарет, другой поливает его краской из баллончика.
Пожелав им удачи в рекламной битве, я пошел домой. И даже чаю с бальзамом налил, и к окну встал, как собирался. Но желанного горьковатого умиротворения, конечно, не случилось. Какое уж тут умиротворение, когда там, в этих самых акварельных сумерках, взрослые дядьки готовы чуть не насмерть сражаться за не последний в общем-то кусок хлеба. Можно было бы сказать: за клиента. Но как-то "сражаться за клиента" не хочется ассоциировать с бейсбольной битой. А также с утюгом и паяльником. Все эти предметы, знаете ли, больно ранят эстетическое чувство, за "тучные годы" приученное к почти цивилизованной рыночной благочинности — пусть только внешней, но все же.
И ведь дядьки-таксисты не одиноки. У молодого поколения, обманутого погасшей звездой мерчандайзинга, свои битвы за рынки. Незадолго до истории с кровопролитной рекламой такси в том же, соседнем с моим, дворе сгорел очередной припаркованный на ночь автомобиль. Второй с начала года. В прошлом году их сгорело шесть. Еще четыре отделались относительно легко — их всего лишь показательно обворовали: сняли колеса, вычистили бардачки. С одного "Акцента" — все четыре двери. Цель этой войны с машинами ни для кого не секрет: заставить автовладельцев нанять охрану. Получить эту работу рассчитывают сами поджигатели. Рекламы не расклеивают. Но компании в вечерних закоулках — молодцы в прокуренных спортивных костюмах — выглядят укомплектованными охранными бригадами: подходи, договаривайся.
С машинки по полтиннику — неплохой бизнес. Гаражей и стоянок на всех никогда не хватало, а машин вследствие недавнего кредитного бума у граждан скопилось предостаточно. Под каждым домом их ночует — что твой таксопарк. В некоторых дворах парковочная "крыша" появилась еще в прошлом году. Хватило одного-двух поджогов. В моем дворе народ приплачивает продавцам круглосуточного ларька, те присматривают. А вот в соседнем жильцы, как на подбор, подобрались упрямые — или жадные. Хотя, может быть, у них просто денег нет: дом-то новый, многие квартиры куплены в ипотеку.
Кстати, не обошлось без конкуренции и здесь. Кое-где жильцы сами, не дожидаясь красного петуха, организовали ночную охрану своих машин. Во дворе моей тещи круглосуточное дежурство несет взвод моложавых пенсионеров. Приедешь эдак навестить — обязательно подойдет кто-нибудь, строго поинтересуется, к кому, надолго ли. Потребует машину перепарковать: "Сюда сейчас подъедут". И лучше не пререкаться. Потому что мало ли. Помимо бит и паяльников народ ведь освоил саморезы, оружие тайной мести: ввинчиваешь в щелочку протектора, и, как только автомобиль проедет пару десятков метров, в колесе дырка (увы, знаю не понаслышке, поскольку бываю бодлив).
Но не можем же мы вернуться в эпоху утюгов и паяльников? А? Ведь столько всего было! Пицца на дом, интернет-трейдинг, фраза: "Могу ли я вам чем-то помочь?", звучащая поверх приятной музычки в роскошном торговом зале.
М-да, зря я заговорил с соседом по гаражу. Теперь хочется поскорей ноябрьской слякоти, первого насморка, подловатого ветра, вползающего под воротник. Зачерстветь, скукожиться, соответствовать среде.