Генеральный директор компании IBS, занявшей первое место в рейтинге консультационных компаний журнала "Коммерсантъ-Деньги", СЕРГЕЙ МАЦОЦКИЙ в интервью BG рассказал, что в результате финансового кризиса рынок консультационных услуг в России вообще перестал существовать в качестве более или менее структурированного рынка.
BUSINESS GUIDE: Как в целом повлиял кризис на консалтинговый рынок?
СЕРГЕЙ МАЦОЦКИЙ: На самом деле вопрос довольно сложный. Потому что, в отличие даже от рынка IT, рынок консалтинга, во-первых, очень мал и еще хуже форматирован с точки зрения направлений деятельности и специализации компаний. А в результате кризиса на сегодняшний момент этот рынок как таковой вообще потерял свои очертания. Может быть, я выскажу даже некую кощунственную мысль, но, по-моему, консалтинговый рынок как более или менее сформировавшийся вообще перестал существовать.
BG: Что значит "перестал"? Структура скомкалась или ценообразование стало непрозрачным?
С. М.: Консалтинговый рынок и раньше был плохо структурирован. Сейчас же он к тому же сильно уменьшился в объеме, совсем потерял структуру и потерял аналитику. На сегодняшний момент сказать, что это какая-то понятная отрасль, очень трудно: некоторые его сегменты вместо ряда типовых проектов стали представлять собой какие-то совершенно отдельные элементы, при этом некоторые из этих элементов присоединились к другим сегментам.
BG: Чем это плохо?
С. М.: Любой рынок характерен тем, что на нем есть статистика. Статистика же характерна тем, что выборка должна быть представительной. А значит, должно быть много сделок, много участников, должна быть относительная прозрачность. В данном смысле все и до кризиса было не особо хорошо, а сейчас это просто как последовательность действий или цифр. Сегодня на консалтинговом рынке относительно части игроков вообще не понятно, есть они или их нет. Появилась масса каких-то команд фрилансеров — компаний, делающих ровно один проект или где-то зацепившихся за какую-то одну структуру.
BG: Что это значит с точки зрения заказчика?
С. М.: Это значит, что рынок на самом деле перестал существовать как специфицированное понятие, когда можно понимать, что есть такие-то виды услуг, такие-то игроки с таким-то качеством, с такими-то ценами, где можно осознанно делать выбор. Возьмем тот же маркетинг. Там сейчас есть рекламные агентства, которые продолжили свое существование, а вот те, кто занимается разработкой маркетинговых инструментов или консалтингом в этой области я даже не знаю, они вообще есть или нет. Их просто не видно. Я думаю, что в лучшей позиции, может быть, находятся те, кто помимо консалтинга занимается аудитом, потому что от сопутствующих аудиту консультационных услуг отказаться не так-то просто.
BG: Какие это конкретно виды консалтинга?
С. М.: Это направления, связанные с реструктуризациями, финансовым учетом и т. д. Этот рынок уменьшился, но он не может совсем умереть просто потому, что есть требования аудиторов и они иногда меняются. Особенно теперь: я глубоко убежден, что в результате кризиса в ближайшие пять лет будут очень большие изменения в регулировании, особенно для публичных компаний. А эти изменения в регулировании требуют соответствующих выстраиваний внутренних процедур, каких-то изменений, связанных с системами финансового учета, отчетности. Поэтому в данных сегментах не такая плохая ситуация. С другой стороны, насколько я знаю, многие из тех компаний, которые занимаются подобного рода деятельностью, перед кризисом настолько бурно росли, что теперь им пришлось довольно жестко сжиматься. И там были достаточно серьезные увольнения.
BG: Вы говорите, что объемы консалтингового рынка уменьшились. Насколько, по вашим оценкам?
С. М.: Я, естественно, не могу сказать даже приблизительно. Но точно в разы — в два или три раза.
BG: Падают ли в связи с этим цены, меняются ли требования к качеству услуг?
С. М.: Поскольку рынок сейчас крайне фрагментированный, сложно сказать, сколько стоит та или иная услуга и кто может ее оказать. С одной стороны, конечно, идет процесс уменьшения рынка. С другой стороны, подобные процессы всегда порождают некоторые неадекватные вещи: странные цены, неожиданное появление каких-то новых игроков, которые вдруг что-то делают и т. п. Рынок консалтинга это ведь люди. Поэтому скорее через рынок персонала можно вычислить возможные диапазоны изменения стоимости консалтинга.
BG: И насколько подешевели люди?
С. М.: Если не брать инвестиционных банкиров — а истории про них это уже скорее из области анекдотов, а брать просто "белых воротничков" из числа консультантов--менеджеров среднего звена, то там падение зарплат составляет примерно 30-40%. Плюс потеря значительной части существовавших ранее социальных пакетов, не говоря уже о каких-то длинных бонусных программах — многие из них точно ушли в прошлое. Причем 30-40% — это скорее в рублях, чем в валюте.
BG: А как у вас, в IBS, происходили сокращения?
С. М.: Если сравнивать с сентябрем прошлого года, сокращение персонала оказалось чуть больше 20%. Эта цифра, конечно, значимая, но в общем не катастрофическая. Мы конечно не чувствуем себя хорошо, но в целом все-таки относительно неплохо. Во-первых, мы имеем, как мне кажется, диверсифицированный клиентский портфель как с точки зрения отраслей, то есть рынков, на которых мы работаем, так и с точки зрения клиентов. А еще нам повезло потому, что мы традиционно не были очень активны в финансовом секторе и поэтому не очень сильно пострадали из-за резкого сокращения заказов со стороны финансовых институтов.
BG: А кроме сектора консультирования на финансовом рынке? Кто еще пострадал больше других?
С. М.: Самый пострадавший сегмент с отраслевой точки зрения у нас металлургия. Он был достаточно конкурентный, коммерческий. Мы работали почти со всеми крупнейшими нашими структурами, и, конечно, все знают, что они первые и жестче всех почувствовали на себе кризис. В результате объемы работ с ними изменились в разы.
BG: Вы говорили, что рынок и раньше был в значительной степени хаотичный. Если бы он был нормально развитый, каково, по-вашему, могло быть падение?
С. М.: Можно посмотреть на то, что происходит в западных странах. Там падение рынка консалтинга не превышает 10-20%. У нас недавно вышли данные по рынку IT-сервисов, смежному консалтинговому рынку. Согласно этим данным, на рынке IT падение составило порядка 50% по сравнению с прошлым годом, хотя, я думаю, это тоже гадание на кофейной гуще. Мое частное мнение: никто сейчас нормально еще не может измерить глубину падения, потому что еще не прошло достаточное количество времени, чтобы полностью ощутить эффект кризиса.
BG: А в среднем рынок консалтинга, по-вашему, должен падать быстрее или медленнее рынка IT?
С. М.: Думаю, быстрее. Поскольку рынок IT-услуг более инерционен. Просто потому, что не так-то просто остановить на ходу процесс внедрения. У нас, например, только один из крупных клиентов полностью остановил соответствующие работы. Все остальные, может быть, меньшими темпами, может быть, более экономно, но все-таки эти проекты продолжают, потому что хотят сохранить сделанные инвестиции. Поэтому в данном плане эта часть рынка более благополучна, чем такие, как, например, финансовый или маркетинговый консалтинг.
BG: А если говорить о перспективах? Какие сегменты рынка консультационных услуг первыми начнут восстанавливаться?
С. М.: Я думаю, что одним из первых опять начнет возобновляться рынок консалтинга в области управления персоналом. Он тоже быстрее всех просел с началом кризиса и раньше всех восстановится. Во-первых, надо заново что-то выстраивать, реорганизовывать бизнес, для этого часто требуются кадры, которых ранее в компаниях не было. И есть вторая, крайне важная проблема: теперь нужно выводить персонал из депрессии, в которую он впал в результате кризиса и массовых увольнений и сокращений социального пакета, что само по себе не очень тривиальная вещь. То есть, по сути, по новой запускать процесс. А чтобы стартовать, нужны какие-то услуги, люди. И вот эта "движуха", если так можно сказать, явно будет нарастать, я в этом убежден.
BG: В чем выражается эта "движуха"?
С. М.: Я думаю, что в целом она еще не пошла, но что она начинается, есть признаки этого. Начинается лишь в HR, и я думаю, что в 2010 году рынок, связанный с консалтингом в области персонала, будет довольно большим и он будет расти быстро. Я пока не вижу этого в каких-то сегментах, близких к маркетингу и сбыту. Думаю, что наверняка какое-то движение начинается в области каких-то регулятивных или финансовых сервисов, связанных именно с текущей деятельностью, улучшением текущей эффективности. Наверное, в ближайшее время все более и более значимыми станут вопросы, связанные с управлением рисками, как следствие кризиса, наш ответ на него.
BG: Если вспомнить характерное время, за которое консультационный рынок обычно отскакивал обратно после крупных или не очень провалов, какие сроки начала восстановления вы прогнозируете на этот раз?
С. М.: Я думаю, что реально большой, существенный рост начнется в 2011 году. Это мой личный прогноз. Я могу его легко объяснить. На 2010 год бюджеты основных игроков зарождаются уже сегодня. А сегодня у бизнеса еще нет уверенности, что все будет хорошо. Без этой уверенности никто играть в экспансию не будет. А вот если мы нормально проживем эту зиму и весну, то вскоре бизнес точно начнет к этому вопросу возвращаться, потому что уже время терять нельзя и деньги есть. И ликвидности, так или иначе, в мире довольно много. Это значит, что инвестиции или вопросы, связанные с расширенным воспроизводством, выйдут на первый план. А так как у нас в России бюджетная система довольно инерционная и мы подождем чуть дольше всех остальных, то я думаю, что реально эти бюджеты начнут формироваться летом следующего года на 2011 год.
BG: В результате этого кризиса насколько уменьшится количество игроков на рынке?
С. М.: Я думаю, что не уменьшится. Сейчас наблюдается два встречных тренда. С одной стороны, очевидно, что тяжелее всего приходится средним игрокам. Потому что средние по размеру компании уже достаточно большие с точки зрения того, что им необходимо иметь довольно серьезный бэк-офис, управлять финансами и т. п. И объем этих необходимых расходов относительно упавшей выручки у них оказывается весьма высоким. При этом для средних компаний получить кредит в банке сегодня практически невозможно. И этот слой средних компаний сейчас явно рассасывается: многие из них уходят с рынка, и их место пытаются занять крупные игроки. С другой стороны, есть обратный тренд. Возникают небольшие командочки людей, которые выживают самостоятельно, обычно присосавшись к какому-то конкретному клиенту или к какому-то проекту, они готовы брать на себя эти риски и жить таким способом. И за счет этих команд число участников рынка растет.
BG: И чем это закончится?
С. М.: Я думаю, что это закончится по-разному для разных сегментов консалтингового рынка. Может быть, какие-то из секторов вообще мигрируют во фриланс. Например, услуги, связанные с маркетингом, и до кризиса были не очень консолидированы, а теперь, думаю, рынок распадется: будут большие рекламные агентства и большое количество фрилансеров или маленьких команд. С другой стороны, наверняка есть какие-то рынки, которые, наоборот, будут только укрупняться. Например, управление персоналом, этот рынок был очень фрагментированным, а теперь он будет структурироваться и увеличиваться, укрупняться. Интересно, что будет с финансовым консалтингом. Думаю, что он тоже будет укрупняться, и, думаю, это будет в том числе следствием очень подвижной ситуации в регулятивной деятельности, которая неизбежно возникнет как реакция на финансовый кризис.
BG: А IT-консалтинг?
С. М.: IT-консалтинг и до кризиса был достаточно централизованным, думаю, что он таковым и останется. Это связано с тем, что уровень сложности решаемых задач и степень специализации очень высоки и ресурс надо как-то правильно распределять. С другой стороны, IT-консалтинг сам по себе в существенной мере тесно связан с IT-рынком. А в IT-рынке одна из вещей, которая явно произойдет, связана с тем, что из-за недофинансирования этого рынка за 2009-2010 годы в 2011 году произойдет довольно серьезное повышение затрат на обновление основных средств, потому что техника устаревает очень быстро. А это, в свою очередь, приведет к росту затрат на IT-консалтинг.
BG: После кризиса 1998 года, помнится, все поняли, насколько не хватает средств управления, и ринулись покупать всяческие ERP-системы...
С. М.: Я уверен, что мы во многом повторим этот путь. И с этой точки зрения я очень оптимистичен. Я думаю, что если по итогам 1998 года люди осознали, что надо понимать, сколько у тебя денег, сколько у тебя товара и кому ты должен, то сегодня это еще и вопрос, из чего состоит твоя себестоимость и каким образом нужно управлять производством. Это то, над чем, по-моему, люди почти не задумывались, поскольку все развивались явно экстенсивно.