В Центральном Доме актера состоялась презентация книги "Письма. Николай Эрдман. Ангелина Степанова". На вечере, собравшем в Голубой гостиной ЦДА известных актеров, режиссеров, критиков, присутствовала она сама — старейшая актриса Художественного театра.
Вот уже несколько лет Ангелина Иосифовна Степанова не выходит на сцену: в конце минувшего года она отметила свое девяностолетие. Почти одновременно с юбилеем актрисы вышла в свет эта книга, составленная из ее писем к выдающемуся драматургу Николаю Эрдману и писем Эрдмана к ней. Их роман длился семь лет, с 1928 по 1935 год. О нем и тогда, и позже знали только немногие близкие люди. Даже расставшись, драматург и актриса сохранили тайну своих отношений, не разменяли любовь на закулисные сплетни.
Большая часть писем чудом сохранилась. Теперь они собраны под одной обложкой и снабжены содержательными комментариями Виталия Вульфа. Основную часть книги составляют письма 1933-1935 годов, когда Эрдман после ареста находился в ссылке, в сибирском Енисейске, куда Степанова ездила к нему летом 1934 года. "Прожив долгую жизнь и вспоминая разные периоды своей жизни, не могу найти ничего похожего на ту молодую порывистость, бесстрашие, безудержную смелость в преодолении преград", — пишет Степанова в комментариях.
В Дом актера девяностолетняя актриса пришла в строгом черном платье и туфлях-лодочках на высоких каблуках. Решившись обнародовать интимную по сути переписку, она совершила мужественный и щедрый жест. Не многие способны на такое. Зрители последних трех десятилетий знают Степанову по поздним ролям (от Патрик Кемпбелл в "Милом лжеце" до Карениной в "Живом трупе"), в которых она чаще всего выглядела суховатой, ироничной аристократкой; впрочем, ее игру всегда отличали безупречный вкус и отточенность актерской техники. А на страницах новой книги читатель встречается со страстной, обаятельной молодой женщиной, без остатка отдавшейся любви и сцене. И теперь новый образ Степановой по-новому высвечивает ее судьбу, лишь внешне исполненную благополучия, успеха и близости к властям.
Они писали друг другу каждый день, поэтому в частной переписке двух любящих друга людей отражается жизнь МХАТа, и шире — быт московской театральной интеллигенции. Немирович-Данченко, Бабель, Качалов, Мейерхольд, — по этой книге можно изучать два знаменитых сезона истории театральной Москвы. Тень надвигающихся репрессий набегает на строки многих писем, где то и дело упоминаются люди, которые вскоре исчезнут. Заметны и умолчания: авторы чувствовали, что и их корреспонденции перлюстрируются.
Сегодня письма двух разлученных любовников читаются и как документ времени, и как захватывающий эпистолярный роман, и как лирическое послание из середины тридцатых годов, из времени, когда еще умели писать такие письма. Каждый может вычитать из них то, что ему ближе. Но книга о земной любви двух крупных художников воспринимается еще и как напоминание о том, что сильные чувства сильнее страшных времен. Степанова и Эрдман словно отвечают на недоуменный вопрос, который мы нередко задаем друг другу: как же они все могли жить тогда? Разными словами, но именно об этом говорили на вечере в Доме актера Валентин Гафт и Ия Савина, театроведы Инна Соловьева и Виталий Виленкин, писатель Лидия Либединская, заместитель главного редактора журнала "Домовой" Сергей Николаевич и критик Виталий Вульф, благодаря усилиям которого книга увидела свет.
Два месяца назад в фойе Художественного театра, на празднике в ее честь, Ангелина Степанова прочитала знаменитые строчки Баратынского: "Но прихотям судьбы я больше не служу..." Прихоть судьбы подарила ей долгую жизнь. Позавчера вечером она сидела в кресле под огромным искусственным вишневым деревом и вместе с переполненным залом молча слушала радиозаписи своих ролей шестидесятилетней давности — "Вишневый сад", "Три сестры", "Платон Кречет". Голос звучал звонко, приподнято — так было принято тогда играть, и только по некоторым неповторимым обертонам можно было узнать Степанову. Обстановка располагала к многословию и пафосу. Никто в эту минуту не смел бы упрекнуть актрису за выступление в жанре "напутствие молодежи". Но она и здесь осталась на высоте своей мудрости. "Мы были веселыми людьми", — только и сказала последняя великая актриса МХАТа. А потом под хохот зала закончила вечер комической историей.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ
"Письма. Николай Эрдман. Ангелина Степанова". Москва: "Иван-ПРЕСС", 1995.