В начале января в Петербурге были открыты две большие выставки, посвященные современному искусству северной столицы. Первая — в Центральном выставочном зале "Манеж" — представляет работы 1995 года почти всех сколько-нибудь заметных местных художников. Вторая — "Самоидентификация" в Мраморном дворце — предлагает особый взгляд группы немецких и русских кураторов на некоторые аспекты развития санкт-петербургского искусства 1970-1990-х годов.
Жанр большой коллективной выставки, на которой представлены вроде бы все, а на самом деле никто в отдельности, чрезвычайно любим кураторами петербургского Манежа. Он имеет свою историю, восходящую и к ежегодным смотрам достижений ленинградских художников 70-х, и к первым молодежным выставкам середины 80-х. Чем дальше, тем больше походили эти экспозиции одна на другую, тем четче выделялись лидирующие группы и направления, для которых легко находились уже отдельные залы. С появлением галерей и при "попустительстве" музеев, которые все чаще стали выставлять современных художников, надобность в участии в подобных общих мероприятиях для наиболее активных персонажей художественной сцены города просто отпала. Из именитых верность жанру сохраняло, пожалуй, только старшее поколение художников, для которых выставиться в Манеже было хотя уже не так почетно, как раньше, но все же весьма приятно.
Однако и сейчас с завидной регулярностью (примерно два раза в год) Манеж освобождает свои, весьма дорогостоящие, залы для подобных смотров. Иногда для них придумывается некая общая тема ("Карнавал" или "Гардероб"). И тогда выставки получаются более или менее удачными. В тех случаях, когда общая концепция отсутствует и явного повода для выставки нет, они откровенно проваливаются. Все подобные экспозиции — будь то "Биеннале петербургского искусства" или традиционные рождественские выставки петербургских художников — похожи друг на друга.
Нынешнюю экспозицию в Манеже вряд ли можно считать пределом возможностей жанра, но после нее трудно представить себе что-либо еще более скучное и показательное одновременно. Несколько сотен произведений (по одному от каждого автора) ничего не расскажут зрителю о современном искусстве Петербурга, так как не имеют к нему почти никакого отношения. С точки зрения художественной специфичность этого искусства весьма неопределенна и ограничивается, в большинстве случаев, несколькими локальными школами (будь то учебные заведения типа Академии художеств или училища имени Мухиной или спорадически возникающие и так же исчезающие группки художников). Легко можно представить большинство из показанных работ где угодно (от Владивостока до Ялты) и когда угодно (примерно в пределах последних лет пятнадцати). Участие в выставке мэтров ничего не добавляет. Здесь каждый за себя, и произведения признанных мастеров в своей нарочитой узнаваемости — лишь свидетельство, что их автор не только жив, но и что-то попытался сделать в прошедшем году. Пожалуй, только Тимур Новиков, единственный из лидеров актуального петербургского искусства почтивший своим вниманием смотр в Манеже, выставил произведение, адекватное самой выставке. Коллаж "Последняя императрица", помещенный кураторами на почетное место — в аванзал, мог бы стать достойной эмблемой экспозиции. Ибо в ней есть все необходимое: и строгая классика, и монархическая идея, и толика здорового юмора, и абсолютная отстраненность художника и его произведения от происходящего вокруг.
О выставке "Самоидентификация", прошедшей в 1995 году путь от Киля, Берлина и Осло до Сопота и Петербурга Ъ уже рассказывал своим читателям год назад. За это время ее концепция, построенная на представлении некоторых наиболее интересных с точки зрения кураторов художественных течений второй столицы за последние 20 лет устареть не смогла. История, проиллюстрированная выставкой, вполне убедительна, а в некоторых своих разделах (группа Арефьева, "новые художники", лучший период митьков) приобретает видимость почти музейной окаменелости. Историческая логика действует завораживающе, и нет, вроде бы, оснований не верить кураторам, представляющим историю петербургского искусства как паутинку взаимовлияний и последовательно развитых стилей и направлений. Вот только наиболее громкие имена, если представить их не в окружении эпигонов и учеников, нарушают видимую стройность столь удачно начавшейся "самоидентификации", возвращая зрителю веру в самодостаточность полноценного художественного явления в любом контексте. Самый яркий пример тому — Африка (Сергей Бугаев), с его абсолютным чувством стиля, конъюнктуры и почти безграничных возможностей крупномасштабной художественной провокации. Да и другие персонажи петербургской сцены свободно вписываются в чуждый контекст, словно забыв о своей принадлежности к "уникальной" культуре.
Несмотря на явные различия — четкая концепции в одном случае и почти случайный подбор экспонатов в другом — обе выставки могут свидетельствовать о реальном положении дел в петербургском искусстве. Довольно давно расставленные акценты продолжают оставаться неизменными. Лидеры не сошли со своих пьедесталов, а плохих художников все так же много, как и прежде.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА