Некролог
В ночь на воскресенье в московской больнице на 62-м году жизни умер от рака крови Иван Дыховичный, один из самых ярких и независимых людей отечественного кино, представитель почти неведомой в России породы режиссеров-интеллектуалов.
Актеры уходят в режиссуру, как правило, для того, чтобы, избавившись от тирана-режиссера, излить на экран поток своего сознания. Но от первой профессии при этом никогда не отказываются. Иван Дыховичный был исключением. Сыграв за десять лет службы на Таганке Розенкранца и Коровьева, Пушкина и Керенского, он ушел в 1980 году на Высшие курсы сценаристов и режиссеров — и актерство как ножом отрезало. Возможно, потому, что он был одним из самых обаятельных и красивых людей и на сцене, и в жизни и не хотел подкупать зрителя своим дендистским, одновременно сугубо мужественным и интеллектуальным обаянием. Это подтверждает история, которую он часто рассказывал. Владимир Высоцкий убедил его выйти на сцену своего концерта с романсами Дениса Давыдова, а потом изумлялся: "Слушай, они тебе бисируют на моем концерте!"
Все его фильмы — от короткометражек "Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна" (1981) и "Испытатель" (1984) до, по словам режиссера, "антиэстетической" комедии "Европа--Азия" (2009) — разительно не похожи друг на друга: он всегда в лучшем смысле слова обманывал ожидания зрителей. Все его фильмы — безусловно, авторские. Но его авторство невысокомерно, воплощено в жанровые формы. "Прорва" (1992) — сбивавшая с ног гремучая смесь тоталитарной эстетики "Кубанских казаков" и декадентского мелодраматизма Фассбиндера. "Копейка" (2002) — абсурдистская комедия, краткий курс российской истории за 30 лет, отраженной в судьбе простого советского автомобиля. "Вдох-выдох" (2006) — камерная мелодрама, первая в России рефлексия о сексе, в том числе лесбийском.
Он никогда не брал деньги у государства, да государство и не дало бы их человеку, исповедовавшему максимальную независимость от него, говорившему вслух все, что думал, о любом начальстве: "Они правят миром. А я говорю им: "нет"". Поэтому многое он не реализовал. Например, телефильм "Преступление и наказание", хотя он был не последним человеком на телевидении, блестящим ведущим и даже (1998-2000 годы) главным режиссером канала "Россия". Или дорогой ему фильм о последних днях Владимира Маяковского, в котором сам поэт на экране не появлялся бы.
То, что он снял, состоялось благодаря французским продюсерам или отечественным меценатам. Но, хотя независимость чаще всего синонимична бедности, фильмы Ивана Дыховичного производили впечатление постановочной роскоши. В "Прорве" переливалась всеми оттенками бронзы и мрамора, зелени ВДНХ и кумача знамен кошмарная Москва, о которую билась, как изысканная птица в клетке, словно упавшая с другой планеты героиня немецкой актрисы Уте Лемпер. Такого сталинизма на экране еще не было, да вряд ли и будет. В "Копейке" было 65 персонажей, а исторический размах сюжета потребовал строительства свыше сотни декораций.
Желание снять "антиэстетическую" "Европу--Азию" — логичный эпизод жестокой борьбы с красивостью, которая давалась Дыховичному нелегко: он умел и любил снимать очень красиво. Его дебют — местами почти психоделический "Черный монах" (1989) наградили в Венеции именно за изобразительное решение. Но бесспорную красоту Москвы в "Прорве" и Петербурга в "Музыке для декабря" (1995) он наполнял почти предсмертной тоской и растерянностью людей, которыми играют безжалостные 1930-е или 1990-е.
Он был не только одним из самых обаятельных, но и храбрых людей. О своей болезни говорил без экивоков. Узнав, что ему отведено максимум два-три года жизни, решил, что за столь долгий срок можно многое успеть, если не терять времени попусту. И, возможно, вспомнил слова олигарха Тарелкина, сыгранного им в порядке исключения в своем телепроекте "Деньги": "Умирать полезно. Каждый должен это сделать хотя бы раз в жизни".