13 и 14 декабря в Москве проходила научная конференция, посвященная этническому и языковому самосознанию, которую организовал Институт народов России, возникший в прошлом году при Министерстве РФ по делам национальностей и региональной политике. Размах конференции поразил не только самих участников, но и организаторов. Было заявлено 156 докладов и прислано 140 тезисов. Ученая публика собралась на редкость разнообразная: историки, лингвисты, литературоведы, фольклористы, искусствоведы, этнологи, социологи, психологи и педагоги. В докладах были представлены новые научные междисциплинарные направления: психолингвистика, этнопсихология, психоэтнология, этнопедагогика. На конференции побывал корреспондент Ъ ДМИТРИЙ Ъ-СОШКИН.
В последние годы академическая наука скорее выживает, нежели существует, и события, подобные прошедшей конференции, теперь большая редкость. Тем более что не всегда удается финансировать пребывание ученых в Москве. В данном случае гости сами взяли на себя решение этой проблемы, поскольку им было важно высказать свое мнение, услышать и встретиться с коллегами. На конференцию пришли заявки из 24 городов не только России, но и ближнего и даже дальнего зарубежья.
Наиболее актуальной на конференции выглядела тема национальной политики государства — ее результаты, ее идеология, сформированная еще в самом начале большевистской эпохи. Профессор Ким Цагулов, открывавший конференцию, заметил, что прогнозировать нарастание напряженности в этническом поле надо так, как метеорологи предсказывают погоду, — на основе сведений, присланных широко раскинутой по всей громадной территории страны сетью метеостанций. Начавшаяся дискуссия потребовала продолжения: никто не был против подобных станций отслеживания национальных конфликтов, но было ясно, что в ближайшие годы государство просто не сможет субсидировать столь мощную структуру. Главная же проблема, признали участники конференции, состоит в том, что еще не создан научный метод, позволяющий адекватно описывать и прогнозировать конкретную ситуацию межэтнической напряженности.
Было сделано важное заявление о том, что в советском государстве национальные проблемы целиком забрала политика, а этнология превратилась в этнографию — "тряпковедение". Акцент большевистского государства на национальной политике (чуть ли не с самого начала его существования) был признан явно ненормальным и спровоцировавшим нынешние очаги межэтнической напряженности. Приводились примеры многонациональных европейских стран — Швейцарии, Франции, Германии — где правительство не интересовали национальные вопросы внутренней политики.
Другой особенностью устройства этих государств был четкий и понятный регламент употребления "малых" языков. Такие условия позволили малым этносам существовать в режиме интеграции, позволяющем сохранять свой язык и культуру (например, в Германии — сорбам, фризам, немецким датчанам). В ХХ веке в Германии и Франции, подчеркнули докладчики, появилась еще одна малая нация, благополучно интегрировавшаяся в местных условиях, — русские эмигранты.
На конференции также развивалось положение о тесной связи национального движения с экономическим и социальным неблагополучием. Одним из курьезных направлений этой темы явился "западный миф". Так, например, кубачинцы (выходцы из дагестанского селения Кубачи), относимые к даргинцам, утверждают, что с даргинцами у них языки разные и они не понимают друг друга, зато родственным кубачинскому оказывается вдруг французский язык, поскольку существует легенда о французском происхождении жителей селения Кубачи.
Остатки алеутов (около 300 человек) на Командорских островах решили соединиться со своими американскими родственниками. Они считают, что могут отделиться от России, поскольку Командорские острова — их исконная земля. Однако их историческая память не сохранила тот факт, что в первой половине ХIХ века они были завезены сюда, на ранее необитаемое место, Российско-американской компанией для расширения ареала охоты на морского зверя. Сейчас на родном языке, представляющем собой странный гибрид алеутского и русского, говорят 10-12 стариков. Остальные знают только русский, что, впрочем, не мешает росту на островах национально-освободительного движения.
Тюркские народы, проживающие на территории бывшего СССР и озабоченные своей автономизацией и самоопределением, избрали в качестве культурного ориентира Турцию и особенно одаренных юношей теперь посылают туда учиться. Сейчас в Турции учатся около 30 алтайских шорцев и 150 якутов (северно-тюркская языковая ветвь). И те и другие считают себя шаманистами, а в республике Саха (Якутия) шаманизм даже объявлен государственной религией. Интересно, обратятся ли якуты в мусульманство при таких культурных контактах и какой оно примет облик в суровом климате Северо-Востока Сибири.
На конференции многими было отмечено использование религии националистическими движениями. В то же время в одном из докладов сообщалось, каким образом государство может использовать конфессиональный признак для разделения этноса. Так, до революции в виленской области православные славяне были записаны как великороссы, а славяне-католики — как поляки. Когда часть области отошла к Польше, то почти все обитатели стали поляками. После возвращения этого района в пределы СССР часть жителей осталась поляками, а другую часть записали как белорусов. В этих же местах по переписи 1897 года были обнаружены мусульмане, чьим родным языком являлся русский, белорусский или польский. Выяснилось, что это так называемые литовские татары, чьи предки были приглашены в XVI веке Великим князем литовским на гвардейскую службу. Эти гвардейцы так и остались в Литве, завели себе местных жен, но их дети наследовали религию отцов. Когда к концу XIX века культурные и внешние этнические отличия полностью размылись, осталось только странное в этих местах вероисповедание — как память о далеком прошлом.
Национальный конфликт нельзя отменить, запретить или устранить — его можно только пережить. И произойдет это тогда, когда люди станут воспринимать других людей равными себе независимо от их языка, места жительства, культуры и вероисповедания.