Василий Аксенов
Таинственная страсть
М.: Семь дней
Последняя книга Аксенова — роман о 1960-х, среди действующих лиц которого угадываются Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Владимир Высоцкий, Эрнст Неизвестный, Андрей Тарковский и сам автор.
Ирина Грекова
Такая жизнь
М.: АСТ
Переиздание повестей "Дамский мастер" (1963), "Маленький Гарусов" (1970), "Вдовий пароход" (1981) открывает новую серию АСТ "Проза: женский род".
Алексей Иванов
Хребет России
СПб.: Азбука-классика
"Применительно к временам Ивана Грозного мы говорим "Русь". Это 1580-е годы. А в 1612 году поляков изгоняли уже из России. Что было такого в истории нашего государства между Грозным-Годуновым и Мининым-Пожарским, отчего Русь преобразилась в Россию? Убийство царевича Дмитрия? Появление Лжедмитриев? Позорная возня Семибоярщины? Эти события не могли сделать Русь Россией. Россией Русь сделало присоединение Сибири. Урал — скрепа на этом соединении. Русь началась в Киеве, а ее преображение в Россию началось на Урале. Это не "гумилевщина", не "перетягивание одеяла на себя", не "СССР — родина слонов". Это факт, который, как ни странно, всегда остается в подсознании русской истории и не озвучивается. Видимо, потому что Москве слегка стыдно, что Россия начала рождаться не в Кремле, где Гришка Отрепьев миловался с Мариной Мнишек. Ментально Русь преображалась в Россию на костромских болотах, где шел Сусанин, и на волжских берегах Нижнего Новгорода, где собиралось ополчение. А географически — на Урале, где Ермак распахнул ворота в Сибирь. И в новой, свежей России Урал из окраины державы преобразился в самый что ни на есть центр — в становой хребет".
Со всем этим абсолютно необязательно соглашаться — можно даже цокать языком и всплескивать руками по поводу ивановской дремучести, но при этом нельзя не признать, что дремучесть эта интересная и даже обаятельная. В современной литературной карте Иванов стоит особняком, ну пусть не как Уральский хребет, но, по крайней мере, как какая-нибудь сопка. Казалось бы, самое подходящее к нему определение сводится к выражению "в меру" — в меру мейнстримен, в меру патриотичен, в меру демократичен. Но на самом деле никакой "меры" в Иванове нет. А в его страстной любви к Уралу — тем более.
Михаил Идов
Кофемолка
М.: Corpus
Первый роман известного публициста Михаила Идова. Пара нью-йоркских интеллектуалов открывает кафе в венском духе, где кофе только повод для светского общения. Бизнес не ладится, как и семейная жизнь героев.
Бахыт Кенжеев
Обрезание пасынков
М.: АСТ
Михаил Шишкин: "В этом романе на глазах творится чудо прозы. Герой собирает объедки времени, а у писателя получается главное — он не собирает время, он создает его. То настоящее время, которое может стать прошедшим".
Владимир Козлов
СССР: дневник пацана с окраины
М.: АСТ
Автор "Гопников" и "Школы" продолжает описывать жизнь советского подростка 1980-х годов.
Эдуард Кочергин
Крещенные крестами
СПб.: Вита нова
Вторая книга главного художника БДТ Эдуарда Кочергина продолжает тему страшных 1940-х, начатую "Ангеловой куклой". Только на этот раз он описывает годы, которые провел в детприемнике НКВД, побег, скитания и прочие ужасы, через которые пришлось пройти детям войны.
"В начале августа 1945 года я со своим однопалатным дружком Петрухо-Медным Всадником бежал из Чернолучинского детприемника от начальницы Жабы. Бежали на продуктовой барже вниз по Иртышу в город Омск. Там мы вышли к запасным путям железнодорожной станции и наткнулись на вагон пирующих дядек, одетых в военную форму, видать, блатных главарей целого состава зэков-уголовников, которых везли на японскую войну. С голодухи прибились к ним, но вскоре по их повадкам и фене я понял, что снова надобно бежать — мы представляли для них жопный интерес. Под предлогом "сходить по нужде" я смылся, а Петруха, любитель поесть, отказался идти со мной, и, что с ним произошло далее, не ведаю".
Екатерина Матвеева
История одной зечки
М.: Corpus
"История одной зечки" вышла в 1993 году, ее автор — никому не известная прежде Екатерина Матвеева, провела тридцать лет в советских лагерях. Главная героиня "Истории" в послевоенные годы попадает по несправедливому обвинению в лагеря и влюбляется в охранника. В 1993 году книга прошла почти незамеченной, хотя получила очень хорошие отзывы.
Федор Павлов-Андреевич
Роман с опозданием
М.: Corpus
Федор Павлов-Андреевич одним известен как телеведущий, другим как арт-менеджер, третьим как художник, устраивающий выставки в разных городах Европы. В "Романе с опозданием" он пробует себя в литературе, отправляя героя в путешествие по тем странам мира и частям света, где когда-то побывал сам.
Герман Садулаев
Бич божий
М.: Ad Marginem
Сборник рассказов автора офисных романов "Таблетка" и "AD". Во многом больше публицистика, чем проза: "Сейчас мы живем в другом, абсолютно свободном мире. В мире, где каждый человек свободен упасть до самого низа".
Миша Самарский
На качелях между холмами
М.: Аграф
Под псевдонимом Миша Самарский скрывается двенадцатилетний мальчик, написавший, по уверению издателей, невероятно сильный и совершенно взрослый роман о детях.
Роман Сенчин
Елтышевы
М.: Эксмо
Новый роман Сенчина еще в журнальной публикации вошел в шорт-лист премии "Ясная поляна". Елтышевы — семейство городского милиционера, которое пытается начать новую жизнь в деревне. Сенчин снова пишет о простых людях, и перспективы их в его романе снова крайне безрадостны.