Вергилий — Варий Руф
"Энеида" — патриотический эпос Вергилия (I век до н.э.), рассказывающий историю прародителя римлян троянца Энея, после падения Трои переселившегося в Италию. По всей видимости, сюжет выбран Вергилием по просьбе Августа, считавшегося прямым потомком Энея. Поэма посвящена возвеличиванию римского народа и в значительной степени самого Августа.
Светоний, "Жизнеописание Вергилия":
Еще до отъезда из Италии Вергилий договаривался с Варием, что, если с ним что-нибудь случится, тот сожжет "Энеиду"; но Варий отказался. Уже находясь при смерти, Вергилий настойчиво требовал свой книжный ларец, чтобы самому его сжечь; но, когда никто ему не принес ларца, он больше не сделал никаких особых распоряжений на этот счет и поручил свои сочинения Варию и Тукке с условием, чтобы они не издавали ничего, что не издано им самим. По указанию Августа, издание осуществил Варий, внеся в него лишь незначительные исправления, так что даже незавершенные стихи он оставил, как они были.
Эмили Дикинсон — Томас Хиггинсон, Мейбл Лумис Тодд
Наследие американской поэтессы Эмили Дикинсон (1830-1886) включает почти 1800 стихотворений, из которых при ее жизни было опубликовано лишь около десятка, и то анонимно и с очень значительной редакторской правкой. Вняв призыву общественного деятеля и литературного критика Томаса Хиггинсона, советовавшего молодым авторам публиковать свои произведения, она прислала ему несколько стихов с просьбой сказать, действительно ли они "живые". Не отрицая "живости" стихов, Хиггинсон раскритиковал поэтессу за "отсутствие пунктуации" (всем знакам препинания Эмили Дикинсон предпочитала тире), обильное употребление заглавных букв, вольное обращение с размером и рифмой и порекомендовал не торопиться с публикацией, однако через некоторое время все же опубликовал несколько стихотворений — в сильно исправленном виде и без подписи автора.
Эмили Дикинсон, из письма Томасу Хиггинсону:
Я улыбаюсь, когда Вы советуете мне повременить с публикацией — эта мысль так мне чужда, как небосвод — плавнику рыбы. Если слава — мое достояние, я не смогу избежать ее — если же нет, самый долгий день обгонит меня, пока я буду ее преследовать, и моя собака откажет мне в доверии.
Эмили неоднократно просила родных сжечь после ее смерти все ее произведения, однако, когда в 1886 году поэтесса умерла, ее сестра, Лавиния Дикинсон, неожиданно для себя найдя в ее комнате огромное количество сшитых вручную тетрадок со стихами, решила ослушаться воли умершей и опубликовать все ее наследие. За помощью она обратилась к Томасу Хиггинсу и Мейбл Лумис Тодд. Последняя (подруга Остина Дикинсона, брата Эмили и Лавинии) знала умершую лишь заочно и по переписке. Хиггинсон и Тодд совместно выпустили в 1890 году первое посмертное издание стихов Эмили Дикинсон, значительно изменив в них не только пунктуацию (тире и заглавные буквы), но и рифму, словоупотребление, правописание. Первое академическое собрание сочинений Эмили Дикинсон, относительно точно следующее рукописному оригиналу, вышло лишь в 1955 году под редакцией теолога и литературоведа Томаса Джонсона.
Роберт Льюис Стивенсон — Фанни Осборн
В фантастическом романе Стивенсона (1850-1894) "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" доктор Джекил находит способ разделить "хорошую" и "плохую" составляющие своей личности, и на свет появляется преступник и злодей мистер Хайд — темная сторона личности доктора Джекила. Известно, что роман вышел в свет в 1886 году, причем первая его версия была уничтожена якобы по инициативе жены Стивенсона Фанни Осборн, посчитавшей это произведение слабым и не стоящим публикации.
Относительно недавно при разборе архива поэта Уильяма Хенли, близкого друга Стивенсона, было найдено адресованное ему письмо Фанни Осборн:
Муж считает это лучшим своим произведением. К счастью, он уже забыл об этом. Я покажу это Вам, а потом сожгу.
Не исключено, что именно так она и поступила: страдавшего туберкулезом писателя лечили тогда модным в те времена кокаином, и Фанни могла счесть написанное наркотическим бредом. Новую версию Стивенсон написал буквально за три дня. Многие считают роман Стивенсона "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" лучшим его произведением.
Франц Кафка — Макс Брод
Вопреки воле Франца Кафки (1883-1924) Макс Брод, его друг, литературный агент, душеприказчик, а впоследствии первый биограф, издал его произведения, не опубликованные при жизни, в том числе главные творения Кафки — романы "Америка", "Процесс" и "Замок".
Макс Брод, из послесловия к первому изданию "Процесса" Франца Кафки:
Почти все, что опубликовано Кафкой, отобрано у него мною хитростью или умением переубедить его. <...> В литературном наследии Кафки завещания не обнаружилось. В письменном его столе в стопе многочисленных бумаг находилась написанная чернилами записка в мой адрес. Точный текст записки гласит:
"Любезнейший Макс, моя последняя просьба: все, что имеется в моем литературном наследии (равным образом — в книжных шкафах, бельевом шкафу, письменном столе, дома и в конторе или где бы то ни обнаружилось и дошло до твоего сведения), дневники, рукописи, письма, чужие и мои собственные, заметки и тому подобное — сжечь, не прочитав, полностью; точно так же все имеющиеся у тебя и других записки и записи, которые ты на основании этой записи должен попросить от моего имени. Не захотевшие передать тебе мои письма должны, по крайней мере, обязаться сжечь их сами.
Твой Франц Кафка".
<...> Если я все же уклонился от исполнения этих категорических, ясно выраженных распоряжений свершить сей геростратовский поступок, которого требовал от меня мой друг, то у меня были для этого самые уважительные причины. <...>
ОСНОВНАЯ ПРИЧИНА: Когда в 1921 году я изменил своему призванию, я сообщил моему другу, что подготовлю завещание, в котором попрошу его кое-что уничтожить, кое-что просмотреть и т.д. О том же сказал и Кафка, показав написанную чернилами записку, которая потом была извлечена из его письменного стола: "МОЕ ЗАВЕЩАНИЕ БУДЕТ СОВСЕМ ПРОСТЫМ: просьба к тебе — все сжечь". Я вспоминаю также еще мой совершенно точный ответ, данный мной тогда: "Если ты считаешь меня на подобное способным, я заявляю тебе уже сейчас, что просьбы твоей не исполню". Весь разговор велся в той шутливой манере, которая была обычной у нас, однако с подтекстом серьезности, предполагавшемся друг в друге. Убедившись в серьезности моего отказа, Франц должен был назначить другого исполнителя завещания, если бы его собственное распоряжение отдано было им окончательно и бесповоротно.