Вместе Тим Ноубл и Сью Вебстер живут и творят с конца 80-х. За эти годы у британских художников во всем мире появилось множество поклонников и последователей. Московская публика видела одну из самых знаменитых их работ "Toxic Shizophrenia" (1997) совсем недавно в "Гараже", на выставке из коллекции Франсуа Пино. Это было светящееся красное сердце, пронзенное кинжалом с драгоценными камнями.
В студенческие годы (они вместе учились в Ноттингемской школе искусств) Сью и Тим любили бродить ночами по городской ярмарке, вдохновляясь иллюминацией. "Ярмарка приезжала в город один раз в год, это бывало в течение унылых зимних месяцев, и все студенты зависали там. Особенно нас очаровывали ярмарочные огни — эти гирлянды ламп, как бы преследующих друг друга",— вспоминает Сью. У цыган, которые обслуживали ярмарки, студенты узнали, где можно было купить такие лампы. Первые работы Сью и Тим сделали из этих ламп. Им нравился китч, они создавали светящиеся сердца, долларовые знаки и надписи "Forever" и "Yes". Более всего они известны созданием кинетических скульптурных композиций из мусора. В их своеобразном искусстве совмещается трэш-арт и театр теней. Сью и Тим создают теневые автопортреты, пропуская свет сквозь груду хлама. При свете дня никто не видит ничего, кроме кучи мусора, ее оживит только свет прожектора — направленный луч, пропущенный сквозь мусорную кучу, рисует на стене удивительные фигуры. Чаще всего это автопортреты художников.
На ретроспективной выставке в галерее "Триумф" зрители увидят наиболее известные работы: романтичную композицию "Two Executed Lovers" — при проекции света на объект на стене возникают две отрубленные головы, мужская и женская, насаженные на кол; фаталистскую "Rat and Trap" — кучу металлолома, в которой скрыта тень крысы, идущей к мышеловке; кровавого "Bloody Haemorrhaging Narcissus", созданного из ярко-красного силикона и резиновых слепков с разных частей тел художников. Здесь же покажут "Ornament (In Crisis)" — фильм, созданный в 1995 году, в котором Тим Ноубл по-настоящему тонет в аквариуме с водой. Впрочем, в последний момент Сью Вебстер его вытаскивает.
"Традиция нонконформизма" в ММСИ
В свое время коллекционер Иосиф Бадалов сделал ставку на отечественных нонконформистов. И был прав: в российских коллекционерских бегах его тема — явный фаворит.
Никто не бросит камня в собирателя русского неофициального искусства. Он будет удачно балансировать между ретроградно-основательными любителями антиквариата, недавно разбогатевшими гламурными поклонниками актуального искусства, адептами малоинтересного большинству традиционного "чистого" искусства и робкими сторонниками соцреализма, еще не потерявшего одиозности. Любитель нонконформистов в меру прогрессивен, неплохо образован, а кроме того, может проявить индивидуальный художественный вкус, благо разновидностей нонконформистов немало — только выбирай.
В коллекции Иосифа Бадалова преобладают работы художников старшего поколения, продолжающих работать по сей день. Минимализм — любимая тема собирателя. Эдуард Штейнберг, пытающийся в своих малонаселенных светлых холстах уяснить уроки русского супрематизма, представлен в собрании 40 работами. За ним — Владимир Немухин, который вот уж более полувека с неизменным салонным изяществом предлагает публике абстрактный продукт. Третий любимец Бадалова — лирический абстракционист Игорь Вулох, по сравнению с первыми двумя художниками неистовый колорист.
Коллекция насчитывает более полутора сотен произведений: работы Владимира Вейсберга, Анатолия Зверева, Дмитрия Краснопевцева, Лидии Мастерковой, Леонида Пурыгина, Оскара Рабина, Бориса Свешникова, Анатолия Слепышева, Александра Харитонова, Владимира Яковлева и Владимира Янкилевского — характерный список нонконформистов, не порвавших связей с живописной традицией.