Приезд в Петербург литерного поезда из Москвы резко повысил здесь градус светской жизни — московский фестивальный десант придал ночной жизни Северной Пальмиры, обычно уступающей столичной по всем показателям, почти первопрестольный размах.
Прошедшая неделя в Петербурге была отмечена ледоходом и проведением IV Международного фестиваля сатиры и юмора "Золотой Остап", под знаком которого проходила светская жизнь северной столицы. Приезд на фестиваль большого числа известных представителей российской культурной элиты привел к тому, что веселье "северных снобов" приобрело некоторый одесский акцент и хлебосольный московский размах.
День открытия "Остапа" прошел в ожидании прибытия в гости на фестиваль премьер-министра, однако надежды не оправдались — Виктор Черномырдин не появился, его петербургская культурная программа ограничилась визитами в Эрмитаж и на выставку Глазунова. На фуршете в честь участников фестиваля эта печальная новость стала центральной темой обсуждений и предметом многочисленных шуток профессиональных юмористов. "Представьте,— пошутил петербургский мим, любимец прошлогоднего "Остапа" Леонид Лейкин, — вы отправили родителей на курорт, пригласили в гости множество друзей и подружек, а тут, в момент, когда веселье в самом разгаре, вам звонит папа и сообщает, что они с мамой сейчас будут. Все напрягаются, а потом оказывается что зря".
И хотя глава российского правительства не освятил торжество своим присутствием, представители городских властей во главе с мэром Анатолием Собчаком, напротив, не только проявили интерес, но и приняли в акции сатириков живейшее участие.
Беспрерывно отмечались юбилеи. Леонид Якубович, известный как поклонник разного рода игр, получил в подарок нарды. Кирилл Лавров был увенчан лавровым венком, который пообещал употребить по назначению — в суп. Неожиданным оказался подарок Валентину Гафту, который обычно никогда не носит галстуков, разве только в кино, — нетрудно догадаться, что ему подарили именно галстуки, семь штук. Г-н Гафт не остался в долгу и прочитал несколько своих новых эпиграмм, в частности, на Леонида Ярмольника: "Чего не сделаешь за стольник...".
Персональными днями рождения дело не ограничилось. Отмечали и двадцатипятилетие классического советского вестерна, некогда прозванного "истерном", фильма "Белое солнце пустыни", и это событие сделало на какое-то время центром всеобщего внимания режиссера Владимира Мотыля, а также актеров Анатолия Кузнецова и Кахи Кавсадзе. В чайхане, устроенной в гостинице "Санкт-Петербург", создатели легендарного фильма стараниями Леонида Лейкина и его коллег были выведены на середину зала и оказались наряженными в подобие восточных халатов и малахаи. Танцовщицы и исламизированные мимы атаковали их высокоэротичным танцем так, что в один из моментов несгибаемый Сухов (Анатолий Кузнецов) смахнул с глаз навернувшиеся слезы.
Вообще эротическая тема возникала довольно часто. Так, Ефим Шифрин развлекал публику монологом об энтузиастах изучения "тибетского искусства секс-фу" в российской глубинке, а ведущий популярного секс-ликбеза в программе "Адамово яблоко" доктор Щеглов рассмешил всех своим сравнением политического состояния России с восточным гаремом. По мнению сексолога, в обоих случаях ситуация идентична. "Султан — верхи, хотят, но не могут, наложницы — низы, могут, но не хотят, а те кто следит за порядком — вообще евнухи".
Александра Ширвиндта тоже посетило вдохновение. Он сам сформулировал цель своего приезда в Петербург — "повеселиться и подурачиться". Это ему удавалось на славу, когда он оказывался на сцене, чтобы выполнить назначенную ему на фестивале роль Великого комбинатора,— зал просто стонал и выл от хохота. Особенно удачными были дуэты Ширвиндта с Эльдаром Рязановым, Вадимом Жуком и Вениамином Смеховым. Зиновий Гердт и Леонид Куравлев тоже постоянно находились в центре внимания, и вполне закономерным стало вручение Гердтом, уже кавалером ордена "Золотого руна", такого же ордена Куравлеву. Во время церемонии награждения г-н Гердт посетовал, в частности, на то, что после роли, сыгранной им в "Золотом теленке", ему стали непрерывно дарить живых гусей. Это не слишком нравится мэтру, которому негде и некогда пасти гусей на подмосковной даче. "Но немаловажно,— подчеркнул г-н Гердт, рассуждая о роли Остапа Бендера в его жизни,— что на фестивале хорошо кормят".
Тему еды и халявы продолжил Леонид Якубович, подчеркнув титаническую роль Виктора Биллевича в организации гулянки. Поэт Владимир Вишневский кстати вспомнил сочиненную им некогда эпитафию: "Еще один не вынес презентаций"; писатель Михаил Успенский "чувствовал себя странно в окружении живых легенд"; Валерий Сюткин дал ночной концерт для участников гулянья. В лучших традициях Ледяного дома времен императрицы Анны Иоанновны был устроен фейерверк над Невой. Фестиваль закончился вместе с оттепелью: гости уселись в поезд, остававшиеся махали платками и смахивали слезы, а Нева вновь начала покрываться льдом.
ДМИТРИЙ Ъ-ОВЦЫН