Корни феминистического движения уходят в далекое прошлое. Если и возможен земной рай, то для феминисток он уже недостижим; и быть может, задержись матриархат на земле подольше, история человечества сложилась бы совсем иначе. И в то же время феминизм — очень молодое движение.
С чего все началось
С приходом патриархата женская самоценная индивидуальность притухла: тускло поблескивала во мраке рабовладельчества и средневековья, вспыхивая порой огоньком то в кровавых забавах Клеопатры, то в дифирамбах "рыцарского служения Прекрасной Даме"; в тяжелую годину появилась первая одинокая провозвестница грядущих битв, стриженая эмансипе Жанна из Орлеана. Фаллоцентрическое сверкание Возрождения и холодный блеск Просвещения вовсе затмили неяркий фонарик в слабых женских руках; однако наступил XIX век, и оброненное кем-то из великих слово "феминизм" стало звучать все более грозно и внушительно.
Далее события разворачивались с головокружительной быстротой, однако взлет происходил неравномерно, и, кроме того, на разных этапах своего существования женское движение преследовало разные цели и использовало разные методы борьбы. Мать американского феминизма Глория Стейнмек хронологически классифицирует историю движения таким образом: "Сейчас мы вошли в третью фазу развития, так называемую третью волну. Первая была конституциональной: понадобилось два века, чтобы женщина получила юридические права. Вторая волна была социальной: женщинам было достаточно двадцати пяти лет, чтобы добиться равенства с мужчинами перед лицом закона и получить возможность пользоваться этим равноправием. Третья волна будет политической: наконец на полную катушку будет использоваться право избирать и быть избранными".
Оставим первый этап — стриженые курсистки и нервные террористки, кокаинические дамочки начала века и румяные загорелые работницы — все это мелькает то и дело на страницах русской и западной классики. В основном их занимало два вопроса: как получить образование и не выйти замуж по чужой воле. Они штудировали учебники, бросали бомбы и писали стихи. Чего-то они добились. Однако, к примеру, до реформы французского законодательства в 1965 году женщина не имела полных прав совершеннолетнего взрослого: чтобы получить профессию или открыть счет в банке, ей необходимо было разрешение мужа. Так обстояли дела всего каких-нибудь тридцать лет назад.
Вперед, к победе феминизма (хронология наступления)
В обществе тогда к феминизму относились с подозрением. "Феминизм — это оборотная сторона интегризма. Женщина — это желание, соблазн, красота, необузданная сексуальность, это источник скандалов и конфликтов, сотрясение устоев государства и веры. Женщина представляет собой угрозу божественному миропорядку. Одним словом, женщина — это дьявол". Как ни странно, эти слова принадлежат женщине. Но под ними мог в те годы подписаться практически любой мужчина. Но феминистки шестидесятых не терялись: они сделали свой недостаток своим оружием и на фоне общей сексуальной революции властно потребовали свою долю эротизма. Далее события разворачивались молниеносно, в стиле блицкриг.
Май 1967 года: Бриджит Бардо на мотоцикле, Бриджит Бардо — амазонка свободной любви, Бриджит Бардо обессмыслила понятие греха... Пророк мини-юбки Мери Квант плюет на стыдливость. Женщины больше не боятся шокировать, отряхивают прах старых табу со своих ног (это действие тем более заметно, поскольку ноги едва прикрыты). Под давлением разбушевавшихся американок перепуганные ученые-фармацевты срочно изобрели противозачаточные пилюли.
28 декабря 1967 года. Закон разрешает употребление контрацептивов во Франции. Противодействие консерваторов было настолько сильно, что декреты о введении в силу этого проекта появились лишь в 1969 и в 1972 годах. Рьяным, но малообеспеченным дамочкам пришлось дожидаться 1975 года, чтобы таблетки стали обеспечиваться министерством здравоохранения. Не тут-то было, вот еще — ждать! Катрин Дэвид, одна из идейных вдохновительниц движения, поэтически и вдохновенно описывает грандиозные перспективы, открывающиеся перед прекрасным полом вследствие открытия замечательных пилюлек: "С чудесным появлением противозачаточных таблеток нам внезапно была дарована свобода безгранично наслаждаться, познавать сразу многих мужчин, вкушать прелесть многих тел. Все это было так ново, так странно, так отлично от того, что знали наши матери".
26 августа 1970 года. площадь Звезды в Париже. Первая демонстрация во имя освобождения французских женщин. В пустынном Париже огромная толпа женщин собралась, чтобы положить цветы под Триумфальную арку в честь жены Неизвестного солдата, "еще более неизвестной, чем он". Их лозунгом было "Каждый второй человек — женщина"; они совершенно обескуражили полицейских, которые не знали, как себя вести, и конце концов, по-прежнему пребывая в сомнениях, отправили двенадцать участниц манифестации в каталажку. В этот же самый день на другом берегу Атлантики американки тоже провели первую в истории организованную женскую забастовку. Организация с многозначительным название NOW (Национальная организация женщин), основанная Бетти Фридан, одной из основоположниц американского феминистского движения, автора книги "Обманутая женщина", призвала американок оставить предприятия, магазины, тротуары и супружеские постели. Спустя два года Women`s Lib начали "борьбу с сексизмом", устроив скандал во время выборов "мисс Америки".
5 апреля 1971 года — знаменитый манифест 343 французских женщин, которые сообщили о том, что делали аборты, и подписали воззвание, призывающее разрешить эту операцию. "Миллионы женщин делают аборты каждый год. Незаконность этих действий вынуждает их подвергаться операции в антисанитарных условиях...", — под этим текстом подписались Симона де Бовуар, Катрин Денев, Маргарит Дюра, Ариадна Мнушкина, Жанна Моро, Франсуаза Саган, Агнес Варда и другие знаменитости. Он вызвал колоссальный скандал и бурное негодование со стороны мужской общественности, сопровождавшееся разнообразными эпитетами в адрес авторов — потому и вошел в историю под названием "Манифест потаскух".
Ноябрь 1972 года — процесс в Бобиньи. Несовершеннолетняя (16 лет), обвиненная в том, что сделала аборт, и ее мать, проходящая по делу как сообщница. Беременность девушки была следствием изнасилования. Защитником выступала знаменитая адвокатесса Жизель Халами (одна из подписавших "Манифест 343"), подсудимых оправдали. Это была победа, но на этом адвокатесса не успокоилась: после изменения статьи уголовного кодекса, касающейся абортов, она стала бороться за установление более тяжелого наказания за изнасилование. "Взлом сейфа 'естественно' приводит человека ко многим годам тюрьмы. Неужели меньшей провинностью является взлом тела и души женщины?" — ответом был пересмотр положения уголовного права об изнасиловании в 1980 году.
18 апреля 1986 года — умерла Симона де Бовуар, женщина, сказавшая: "Поскольку не удалось убедить женщин, что их призвание — мыть посуду, превознесли до небес материнство" и своей книгой "Второй пол" вызвавшая негодование даже близкого ей в литературном плане Альбера Камю — он назвал эту книгу "оскорблением мужскому началу". Та, что не захотела быть матерью, тем не менее имела миллионы духовных дочерей по всему свету.
Они были первыми
Духовные ее дочери подкрепили завоевания делом, доказав, что их нежелание связано с вполне конкретными профессиональными и деловыми интересами. Дамы стали осваивать такие специальности и профессии, занимать такие посты и осваивать такие рубежи, о каких лет тридцать назад никто не мог и помыслить. 1972-1973 годы — Анна Шопине и Жаклин де Ромильи, первые женщины-преподаватели в Политехнической школе и Коллеж де Франс; 1974 год — первая французская мадам-министр, Франсуаз Жиру; 1978 год — первая женщина, единолично управляя кораблем, прошла труднейший Ромовый путь. В 1980 году Маргарит Юрсенар первой из женщин стала членом Французской Академии. 16-летняя американка Даллас Майоли, "железная рука", первая чемпионка по боксу; итальянка Джованна Нелья и американка Табата Каш, женщины-боксеры. В стане слабого пола появились чемпионки по боди-билдингу, кунфу и карате (среди поборниц этих суровых видов спорта Мадонна, Джоди Фостер, Ума Турман). 34-летняя Лиза Хенсон возглавила компанию Columbia Pictures.
Секретным агентом под литерой "А", вторым человеком в ФБР, оказалась женщина. Героинями непридуманного политического детектива стали Симонетта Цезароне и графиня Альберика Фило делла Торре: агентов спецслужб из числа представительниц противоположного пола, как оказалось, убивают точно так же, как их коллег-мужчин — как раз тут без вопросов достигнуто полное равноправие.
Женщины добиваются и уже добились равенства не только в области тела, но и в области души: в апреле этого года в лоне англиканской церкви появилась женщина-священник; в США епископальная церковь назначила епископом Джейн Диксон; и уже в октябре на Синоде в Риме был поставлен вопрос о возможном присуждении женщинам кардинальской мантии. Теолог Ута Ранке Хейнеманн первая была допущена церковью преподавать богословие в университете и первая же отлучена за предположение, что непорочное зачатие девы Марии следует рассматривать не в биологическом, а в теологическом смысле. А некоторые особенно ярые феминистки-теологини дошли до мысли, что Создатель всего сущего был Создательницей.
Расколы
Особенно тесно связано с религией феминистское движение восточных женщин, развивающееся в двух совершенно противоположных направлениях. Условно их можно обозначить так: свобода носить платок (или, например, паранджу) и свобода не носить платок. Трудно понять, кто из них более феминистки: мусульманские девушки, последовательницы Таслимы Насрин, которую называют "символом женского освобождения", выступающие против обязательного ношения традиционного арабского платка, за право самим выбирать себе одежду, окружение, работу, судьбу, против обязательных запрограммированных родственных браков и громадного потомства, или мусульманские девушки, пытающиеся в условиях эмиграции сохранить национальное самосознание, требующие разрешения отправления их богослужений и ношения национальных костюмов — в том числе, конечно, многострадального традиционного платка. И те и другие правы, и те и другие демонстрируют, выходят на улицы, несут лозунги... Видимо, они забыли, что результат сложения двух противоположно направленных векторов равен нулю. С другой стороны, сам факт существования Таслимы Насрин, гинеколога и писателя, уже свидетельствует о грандиозном сдвиге в сознании и мироощущении восточных женщин — еще тридцать лет назад такое было бы невозможно.
Однако и в стане западных феминисток ныне нет единства: внутри движения возникло две противоборствующих тенденции, французская и американская. Примитивно говоря, француженки борются за свободу давать, а американки — за свободу не давать. Причем каждая из сторон считает, что другая дискредитирует феминистское движение. Американская тенденция явилась позднейшим образованием, уродливым отростком от общей сплоченной борьбы за свободу секса.
Осень 1991 года. Анита Хилл, сотрудница судьи Кларенса Томаса, обвинила своего бывшего патрона, противника абортов и убежденного республиканца, в так называемом сексуальном преследовании, или домогательствах, положив тем самым начало целой цепи подобных процессов. "'Сексуальное преследование' стало в США поводом к своеобразному терроризму, осуществляемому безжалостной женской инквизицией", — пишет французская журналистка Элизабет Бадинтер. Кроме того, для многих женщин процессы против сослуживцев и соседей стали своего рода неплохим средством к существованию. Ведь доказать отсутствие домогательств гораздо труднее, чем их наличие — а штрафы, налагаемые заботливыми судьями, достигают миллионов долларов.
Однако ошибочно думать, что американками движет исключительно грубый меркантилизм — о нет, их вдохновляет святое, высокое чувство мести, их подогревает священный огонь войны между полами. Кровь леденеет в жилах, когда читаешь о том, как десятки несчастных лишаются работы, крыши над головой, а порой свободы и даже жизни лишь за то, что хлопнули сослуживицу по круглому задику, или просто посмотрели ей вслед, а не то еще оставили записочку с назначением свидания. Французская журналистка, делясь своими впечатления от Америки, описывает целую череду победительниц и их жертв (в глазах правосудия, напротив, жертв домогательств и коварных обольстителей): рыжеволосую Пам, которая потребовала 250 тысяч долларов со своего экс-патрона за пару записок и одно признание в любви; Дженни, обвинившую своего приятеля в том, что во время концерта он выстукивал ритм на ее ляжке; Флер, которая подала в суд на собственного мужа — вот уже третий раз за этот месяц он пытался склонить ее к сожительству, положив руку на талию и увлекая в комнату (бедная девочка была вынуждена вызвать полицию); или же архитекторшу Бет, которая добилась увольнения своего коллеги Филипа за "нежелательные прикосновения" — он имел привычку брать ее за руку, когда разговаривал с ней: "Я не могла отнять руку, он же мог меня изнасиловать или убить, вы же знаете этих самцов" (Филип поступил решительнее — потеряв работу и сбережения, он повесился).
И несть им числа, этим охотницам на ведьм — вернее, на ведьмаков. Они упитанны, стройны, розовощеки, деловиты, аэробичны — и в каждом мужском взгляде видят посягательства на свою драгоценную персону. Своих французских оппоненток они считают недальновидными идиотками: "Самый худший вид женщин, на которых сексуально посягают, это те, кто этого не понимают" (одна из них убеждала французскую журналистку, что некий прохожий смотрел на нее в упор, "раздевал и насиловал" взглядом, предлагая недотепе быть бдительной, вызвать полицию и содрать с негодяя штраф). Француженки же считают их одуревшими мужененавистницами и синими чулками.
Пробуждение спящей красавицы без поцелуя принца
Самое же главное событие, мощно поддержавшее феминизм, произошло буквально на днях. Знамя феминизма было подхвачено тонкой, но сильной рукой, и окрасилось в королевские цвета. Интервью, данное леди Дианой программе BBC, не только вернуло ей расположение королевской семьи и любовь народа — это выступление враз сделало леди Ди главнокомандующим международного феминистического фронта. А фронту тоже, считай, повезло, раз в главнокомандующих у него августейшая особа. Короче говоря, "Мисс феминизм" прошлого года, отважная Таслима Насрин, в этом году уступила место обаятельной и изящной жене наследника английского престола.
Это стало ясно после интервью программе BBC. Сорок минут, которые потрясли Англию. Интервью представляет собой небольшой шедевр актерского мастерства и дипломатического искусства (таким образом, можно предположить, что миссию в Аргентине Леди Ди выполнит с честью — добьется в масштабах стран того мира, которого не может добиться в масштабе семьи). Итальянская Corriere della Sera приводит мнения разнообразных специалистов по поводу выступления Дианы.
Специалист по средствам массовой информации Омар Калабрезе считает, что Диана, даже если не была достаточно искренна, то так великолепно, безупречно подготовилась к выступлению, что выглядела естественной — а это, как считает Калабрезе, самая трудная вещь на свете. Публика ждала от Дианы конфликтной, скандальной линии поведения, и ее сдержанность стала для всех сюрпризом: а ведь все, от ассенизатора до короля, любят приятные сюрпризы, хотя получают в основном неприятные.
Визажист Диего делла Пальма считает, что строгий, сдержанный и в то же время выразительный и элегантный стиль макияжа Дианы следует взять на вооружение всем дамам. У него даже сложилось впечатление, что она красилась сама. Работу принцессы визажист оценивает на пять с плюсом.
Лингвист Мириам Байт отмечает приятную атмосферу файф-о-клока, милой салонной беседы, царившую на интервью, и хвалит Диану за то, что она удачно использовала эвфемизмы и эзопов язык, когда речь шла о семейных проблемах или депрессии, и кристально чисто, ясно и прямо выражала свои мысли, рассказывая о своих планах. Психолог Густав Шарме считает, что Диана проявила удивительную смелость, признавшись в том, что она страдала приступами булимии: изящной даме не так-то легко объявить, что она была обжорой. Ее выступление, таким образом, оказало моральную поддержку множеству одиноких женщин, тайно страдающих тем же недугом. Режиссер Паппи Корсикато превозносит постановку интервью: печальная нежная улыбка, выражение растерянного и обиженного ребенка. И наконец, по мнению стилиста Анны Молинари, приятное впечатление производил строгий классический синий костюм.
Диана стремилась стать для английских феминисток "одной из них" (оставаясь при этом королевой помыслов), и это ей удалось: писательница Розалинд Ковард, одна из главных фигур британского феминизма, заявила в печати прямым текстом "Леди Диана — одна из 'наших'; из принцессы она переквалифицировалась в феминистку".
"Истэблишмент в Англии еще основан на 'превосходстве самца', бездушен и заключен в скорлупу классовых предрассудков — совсем как принц Чарли, — считает Розалинд. — Но теперь у него есть мощный противник. Диана нравится женщинам, поскольку говорит о проблемах, близких почти всем: неверный и вовсе неспособный любить муж, давящая индивидуальность женщины семья, чрезмерный перфекционизм, мешающий правильно оценивать свои поступки. Что касается булимии и послеродовой депрессии — это вообще темы-табу; но способность затрагивать такие темы и есть специфическая черта феминисток..."
Американские прогрессистки настроены более умеренно: Сьюзен Фалюди, автор книг о положении американских женщин и одна из основательниц так называемого нового феминизма, считает, что из усилий Дианы не выйдет ничего грандиозного. "Она не обладает никакой реальной властью и представляет собой чисто декоративную фигуру, в отличие, например, от Хилари Клинтон. Это 'Моя прекрасная леди', 'Спящая красавица', которая, правда, проснулась сама, без помощи поцелуев прекрасного принца. Возможно, она в большей степени продукт феминизма, чем женщина-лидер из рабочей среды — положение обязывает ее не высовываться, не выбиваться из общей накатанной колеи одряхлевшего британского монархизма. Однако во главе воинства амазонок она вряд ли встанет, и в историю войдет, как женщина, которая пристрелила дохлую лошадь". Сьюзен Фалюди считает, что пробуждение феминистического сознания Дианы — отчасти заслуга принца Чарли, и между ними существует некая тайная солидарность, внутренний заговор против монархии как института.
Ложка дегтя в бочке меда
Совершенно иного мнения обо всей ситуации английская феминистка Кэтрин Калилл, историк, основательница издательского дома Virago Press. Кармен повергает в недоумение мысль о том, что принцесса Диана будет рассматриваться как символ эмансипации. "От интервью Дианы мне стало не по себе, — уверяет Кармен. — Я поняла, что мои неприятности еще хуже, чем у нее. Кроме того, мне стало неудобно за нее: она недоговаривала. Диана показалась мне фальшивой, а ее высказывание 'Я хочу быть королевой сердец' более пристало, скажем, Муссолини. Возможно, у нее скрытая мания величия. В любом случае такие женщины нравятся только тем феминисткам, которые сами обладают психологией жертвы. Это целое течение, так называемый жертвенный феминизм. Я же на стороне тех, кто борется против нищенского существования многих женщин. Мы, может быть, грубоваты и неотесанны, не так милы, как принцесса, но делаем свое дело".
В последних строках Кармен выдала себя: кроме общественно-политических соображений, ею двигала неосознанная, но от этого не менее заурядная зависть к красивой, обаятельной, богатой и знатной женщине. А Диана тем временем покоряет сердца — в отличие от большинства феминисток, не только женские, но и мужские.
ЕЛЕНА Ъ-БРАГИНСКАЯ