Холода пришли, но бомонд так и не пересел на тройки с бубенцами, отложив этот вид передвижения до рождественских праздников, а может быть, и до самой Масленичной недели. Так что вместо исполнения хором "конфеток-бараночек", Британский совет и редакция "Иностранной литературы" на истекшей неделе принимали в Москве пятерых английских сочинителей, Анна Бирнштейн выставила в "Рэдиссон-Славянской" очередную коллекцию своих холстов, в "России" открылась неделя высокой моды, в Голицыно прошел симпозиум представителей старинных русских фамилий, в Доме дружбы дегустировали божоле нового урожая, а в доме-музее Цветаевой Наталья Солженицына презентовала первый том собрания публицистических произведений своего мужа.
В первый же вечер, едва пятеро английских писателей, среди которых были романисты Малькольм Бредбери и Кристофер Бигсби, драматург Дэвид Эдгар, поэт Питер Портер и единственная дама, критик и биограф, Виктория Гленденинг, ступили на московскую землю, как директор Британского совета в Москве Марк Эванс пригласил всю компанию к себе домой, где дал в честь гостей ужин. От лица русской литературы представительствовали критик Алла Латынина, прозаики Александр Кабаков и Владимир Маканин, и гости были приятно удивлены, сколь хорошо говорят в Москве на их родном наречии. На следующий день гулянья продолжались. На этот раз — в ресторане Дома журналистов, где англичане перешли в руки более молодых мастеров пера — Петра Алешковского, редактора журнала "Соло" Саши Михайлова и поэта Алексея Парщикова. Гости держались мужественно, но не смогли скрыть волнения при виде официанта, который нес к их столу литровую бутыль русской водки. Все закончилось благополучно, но перед финальным приемом в британском посольстве, который устроили хозяева, английские авторы все же запросили пощады и остались отлеживаться в гостиничных номерах.
Алкогольная тема, разумеется, была главной и на приеме в Доме дружбы, где рекламная фирма "Потель и Шабо" представляла божоле урожая нынешнего года. Все было как положено: красно-розовое вино, разлитое в "лионэ", переливалось рубиновыми, вишневыми и фиолетовыми бликами, играло в бокалах и искрилось, а на вкус отдавало клубникой и попахивало цветами. Французы не случайно озаботились русским винным рынком — дела у них идут неважно, и дегустировать божоле последнего урожая уже отказались в Японии, Австралии и Новой Зеландии.
Однако французам, конечно, известно, что Россия так далека от атолла Муруроа, что сколько ни взрывай там ядерных головок, здесь будут по-прежнему наливать да пить. Неверность расчета в другом: у нас в ноябре уже стоят холода, и у американского "Белого орла" шансов взлететь значительно больше, чем у легкого молодого вина, весьма, кстати, эффективного, если его пить в больших количествах. Но где пить? У нас больше нет подвальчиков, бистро и даже обычных кафе, которые были сметены гласностью — одновременно с молдавскими и крымскими виноградниками — на заре перестройки.
Перестройка давно закончилась, кафе же по-прежнему нет. Быть может, поэтому на презентацию не явился ни единый светский персонаж, и мы с главным редактором русского "Космополитена" оказались едва ли не единственными отечественными гостями, живо интересовавшимися качеством молодого французского вина. Однако можно было пообщаться с французскими и русскими сотрудниками фирмы, и с некоторым удивлением мы обнаружили, как только речь зашла о грядущих рождественских каникулах, что чуть не каждый из них планирует провести отдых в вовсе неизвестном нам месте с прелестным французским именем Шамони — где-то в промежутке между Женевой и Италией. Впрочем, едва нам стало ясно, что из окна отеля виден Монблан, что мадам Надин Ротшильд только здесь и проводит досуг, что семья Пежо имеет здесь виллу, а Жискар д'Эстен так просто не мыслит себе жизни без окрестных гор, мы хлебнули еще божоле и решили про себя, что и мы давным-давно подспудно мечтали о небольшом отеле в Альпах, в городке под именем Шамони с видом на вечный величественный ледник, и, захлебнувшись в этих мечтах и клубничном аромате молодого вина, мы и вышли на промерзшую Воздвиженку, чтобы отправиться по дальнейшим светским делам. Как кратко и веско написал некогда известный поэт-концептуалист Всеволод Некрасов:
Вот и ни шиша,
Если говорить о Швейцарии...
Зато в "Рэдиссон-Славянской" при участии галереи "Манеж" открылась очередная выставка Анны Бирнштейн — теперь ее выставки потрясают воображение любителей камерной живописи едва ли не два раза в сезон. Как всегда, Анна выставила пейзажи, выдержанные в светлых тонах, и неожиданно обильно — натюрморты с цветами. После вернисажа компания друзей отправилась в гости к художнице, где как обычно была радушно принята, подкормлена и напоена. Здесь был директор столичного "Манежа" Стас Каракаш с супругой, поэт Владимир Салимон, художница Татьяна Назаренко — короче, компания известная...
Но сенсацией светской недели стала, конечно же, презентация первого тома трехтомного собрания публицистики Александра Солженицына, составителем которого выступила его жена Наталья. Том этот включает многие публицистические выступления писателя, начиная с его Нобелевской речи и кончая краткой речью в Вандее, произнесенной совсем недавно, непосредственно перед возвращением в Россию. Почти все материалы были уже опубликованы, но никогда читатель не имел возможности увидеть их в виде целого свода, что позволяет считать этот том вполне премьерным.
Книга вышла в ярославском Средне-Волжском издательстве, а презентация происходила в Борисоглебском переулке в особняке, в котором в первые послереволюционные годы жила с детьми Марина Цветаева. Дом давно передан Литературному музею, и в нем часто проходят вполне светские литературные собрания.
Так было и на этот раз. Всем приглашенным заранее было известно, что сам Александр Исаевич не любитель презентаций и светских раутов, так что вряд ли прибудет. И дело шло к тому, что собрание выльется в протокольное мероприятие, несколько отягощенное всеобщим ощущением солженицынского величия. Однако Наталья Солженицына в роли хозяйки приема оказалась обворожительна, энергична и вместе с тем очень легка. Она сразу же задала тон встрече, и вечер ее стараниями приобрел атмосферу почти домашнюю. Выступавшие сумели избежать дежурной торжественности. А люди были вполне разные: специалисты по Достоевскому Людмила Сараскина и Игорь Волгин, публицист Юрий Карякин, поэт Юрий Кублановский, один из лидеров Яблока Владимир Лукин, префект Центрального округа г-н Музыкантский, наконец, как всегда яростный, Александр Глезер, который вслед за Сараскиной недобрым словом помянул телевизионное начальство, отстранившее Александра Исаевича от эфира на Первом канале.
Говоря о сборнике, все сошлись на том, что Нобелевский лауреат — провидец и сумел заглянуть далеко вперед, когда сочинял свои обращения, письма, статьи, произносил речи в западных университетах или еще прежде, в России, редактировал сборник "Из-под глыб". Собрание это плавно перешло в фуршет с шампанским, и все присутствовавшие были, кажется, вполне довольны друг другом. Здесь же присутствовал и руководитель издательства "Согласие" Вацлав Михальский, который пообещал вскоре тоже устроить подобную встречу — по случаю выхода в его издательстве нового дополненного издания "Теленка". И уж вовсе шепотом прошел между собравшимися слух, что Солженицын готовит продолжение своих мемуаров, в которых речь пойдет о вермонтском житье. Впрочем, об этом говорилось вполне неопределенно, как и о возможном четвертом томе публицистики, составленном скриптами, которые зачитывал Солженицын по телевизору. Так что солженицынская энергия отнюдь не иссякла. А в лице своей очаровательной жены он имеет прекрасного литературного агента.
САНДРО Ъ-ВЛАДЫКИН