Знаменитая португальская пианистка Мария Жуан Пиреш свой новый шопеновский диск задумала с некоторой биографически-исследовательской ноткой: не просто Шопен, а поздний Шопен, Шопен последних пяти лет жизни: си-минорная Третья соната, соната для виолончели и фортепиано соч. 65, "Полонез-фантазия", два ноктюрна соч. 62, мазурки, вальсы. Не то чтобы такой угол зрения открывал что-то новое в предлагаемой музыке, но на дух самой получившейся записи определенный отпечаток он накладывает безусловно. Шопен Пиреш бесподобен в деталях — это рафинированная, деликатнейшая, совершенная в смысле точности и пристального внимания к рисунку отдельных фраз игра. И все же в смысле общего впечатления этот двойной альбом производит очень головное впечатление; здесь нет той безвкусной наигранной импульсивности, которая иногда выдается за шопеновскую трактовку "от сердца", но недостает и того ощущения художественной цельности, которое при сколь угодно интеллектуальном исполнительском стиле достигается, скорее, эмоциональной интуицией. Шопеновские миниатюры часто звучат у Пиреш красивыми, но холодными, академичными, слегка отстраненными. В открывающей диск Третьей сонате хватает драматически напряженных моментов, прочитанных уверенно и умно, но и это те деревья, за которыми исполнительнице кажется не всегда видным лес, и в результате соната оказывается порядком дробной. Есть, конечно, и более бесспорные удачи наподобие "Полонеза-фантазии", где уж слишком велико то ювелирное обаяние, которое вещи придает манера пианистки, и где в ее игре несколько больше свободы и пластичности. Или вроде второго крупного произведения, сонаты для виолончели и фортепиано, где вместе с Пиреш играет Сергей Гомзяков; тут, конечно, сложно не заметить, что суховатости у виолончелиста чуть ли не больше, чем у пианистки, а вдохновения несколько меньше, и все же соната исполнена превосходно. Не только в смысле качества ансамбля, но и в том смысле, что в ней очень хорошо работает взятый Пиреш подход: неукоснительные мягкость, созерцательность, задушевность, интроверсия и целомудренное пренебрежение общими местами.