Непривычно насыщенная событиями политическая жизнь, да еще в сочетании с не по-ноябрьски сильными снегопадами и морозами заставила вспомнить ноябрь 1982 года. И не будем сразу поминать болезненную привычку выискивать повсюду исторические параллели, давно поразившую российское общество, — просто дает о себе знать родовая память, сохранившаяся со времен господства сельскохозяйственного уклада в экономике России. В те исторически еще пока близкие времена природные катаклизмы действительно вызывали политические потрясения. Правда, мистического в том было не больше, чем в смене времен года.
Именно за этот приземленный взгляд на политику так не любят экономистов либерально настроенные интеллектуалы, традиционно склонные к мистицизму. "Революции — это в конечном счете вопрос желудка", — считал один из отцов-основателей британской колониальной империи Сесиль Родс, который прежде, чем заявить о себе как о политике, составил себе имя как преуспевающий бизнесмен. Успех в бизнесе как условие успеха в политике? Если бы это было так, то претендентами на место на российском политическом Олимпе могли бы считаться десятки предпринимателей, имена которых теперь уже хорошо известны не только Департаменту налоговой полиции, но и западной экономической элите. Слава Богу, что эта закономерность не рассматривается в России всерьез. Подозрительно оглядывающие окрестности нынешние обитатели политического Олимпа, превращенного в осажденную крепость, тут же нанесли бы упреждающий удар по любому, кто бы заявил о своих планах сменить изысканно обставленный деловой офис на пугающие своим гулким простором кабинеты в Кремле и Белом доме. Собственно, год назад такие упреждающие удары уже стали наноситься. "Можно ли назвать чисто экономическим явлением то, что за год до выборов государство стало последовательно лишать банки финансовых ресурсов? — задавался в беседе с корреспондентом Ъ риторическим вопросом один из высокопоставленных московских банкиров. — Власти сознательно сводят на нет один из возможных политических факторов". Следуя этой небесспорной логике, придется признать, что в России скорее успех в политике является условием успешного бизнеса, а не наоборот.
Эта специфичная причинно-следственная связь, в той или иной степени очевидная во всех посткоммунистических странах, служит компасом при попытках спрогнозировать решения российских властей в сфере экономического управления. Наибольший интерес, равно как и наибольшие пересуды, вызывает вопрос о будущем руководителе Центрального банка. Для многих (в том числе и для самого преемника Татьяны Парамоновой — ее бывшего первого заместителя Александра Хандруева) неожиданная смена руководителя ЦБ, которая была проведена президентом в годовщину "красного Октября", вне всякого сомнения, стала важнейшей новостью последних двух недель. Можно утверждать, что это событие, взятое вместе с запросом Верховного суда о конституционности закона о выборах в Госдуму, затмило даже болезнь главы государства, которая до последнего времени занимала ведущее место в сообщениях иностранных mass media из России. Конспирологическое восприятие политической жизни уже сформировало у ряда оппозиционных аналитиков подозрение в том, что оба эти события были инициированы не в последней степени для того, чтобы отвлечь внимание думающей части российской общественности от проблемы управления государством в условиях, как многим кажется, прогрессирующего недуга Бориса Ельцина. Проблема, однако, в том, что управление Россией в этих условиях, похоже, больше интересует Запад, чем думающую часть российской общественности.
И все же вопрос "Почему именно сейчас?" продолжает обсуждаться всеми, кто хоть в какой-то степени причастен к российской экономике. Удивительным образом ответ на него увязывается и с ответом на более глобальный вопрос — "Чего ждать от власти?", приобретающий на фоне мрачных слухов о постепенном полевении экономической политики уже не риторический характер. Пугающая победа левопопулистского блока на декабрьских выборах заставляет многих видеть в уходе Парамоновой сигнал о готовности Кремля пойти на определенные уступки.
Почему именно эта кадровая перестановка должна рассматриваться как сигнал, и о какого рода уступках может идти речь?
Пока мало кто публично припомнил Александру Хандруеву ту роль, которую он сыграл в 1992-1993 годах, активно пропагандируя в печати и в парламенте политику тогдашнего председателя Центрального банка Виктора Геращенко (в настоящее время сохраняющего за собой пост советника главы ЦБ). То было время ожесточенного противостояния Банка России и Минфина, с конца 1992 года возглавлявшегося Борисом Федоровым. Последний критиковал такие черты политики ЦБ, как прямое кредитование предприятий, неконкурсное распределение кредитных ресурсов среди коммерческих банков, финансовая поддержка стран СНГ, денежная реформа июля 1993 года. Это — а также имидж "инфляциониста", старательно поддерживаемый группирующимися вокруг Егора Гайдара сторонниками неолиберальной экономической школы, — привели к тому, что на страницах западной прессы Виктор Геращенко неизменно удостаивается титула "худшего председателя Центрального банка в мире". В то время этот, следует признать, сомнительный по своему происхождению титул в полной мере распространялся и на ближайшее окружение Геращенко, к которому Хандруев безусловно принадлежал.
Не случайно потративший немало (но в целом без особого успеха) времени и сил на борьбу с тогдашним главой ЦБ либеральный экономист Андрей Илларионов (два года назад бывший руководителем Рабочего центра реформ при правительстве, ныне — директор Института экономического анализа) назвал Татьяну Парамонову и Александра Хандруева "лицами, под которыми выступает один и тот же человек — Виктор Владимирович Геращенко". Следует также вспомнить, что Хандруев был единственным из руководителей ЦБ (кроме Геращенко), кто так и не появился на организованных летом прошлого года Борисом Федоровым, председателем подкомитета Госдумы, слушаниях по политике Центрального банка. Что также свидетельствует о подчеркнутой близости Хандруева Виктору Геращенко, отношения которого с Федоровым сравнимы с худшими примерами придворной вражды времен позднего Средневековья.
Такая ассоциированность с Геращенко образца 1992-1993 годов, оставшаяся в памяти западных финансовых кругов, резко контрастирует с нынешним имиджем Татьяны Парамоновой, пользовавшейся полной поддержкой Международного валютного фонда, эксперты и руководство которого отзывались о ней с редкой для представителя России симпатией. Для них Парамонова олицетворяла собой антиинфляционный курс, утвержденный в бюджете на 1995 год, даже в большей степени, чем Виктор Черномырдин или первый вице-премьер Анатолий Чубайс. Назначение временно исполняющим обязанности председателя ЦБ Александра Хандруева в этом случае могло играть роль пробного шара, запущенного с целью проверить реакцию международных финансовых кругов на перспективу того, что во главе Центрального банка встанет как бы "ранний Геращенко". Если это так, то особое звучание приобретают слухи о возможном представлении в Думу в качестве кандидата на пост главы ЦБ самого Виктора Геращенко. Спокойное отношение к Хандруеву как к возможному председателю банка может побудить президента сделать более резкий шаг — рекомендовать Думе отставленного Геращенко. Можно быть уверенным, что этот выбор встретит поддержку со стороны аграрно-коммунистического блока, которому (вопреки бытующему мнению о мощном лоббизме нетерпящего Парамонову руководства Ассоциации российских банков) и принадлежит главная заслуга в систематическом провале ее кандидатуры в Думе.
Второе пришествие Геращенко может быть уже не просто одиночным экономическим явлением, а следствием более масштабного соглашения между правящей кремлевской элитой и оппозицией. И в этом отношении заявление Анатолия Чубайса о том, что "взаимоотношения ЦБ и правительства определяются не личностью главы банка, а подписанными документами об экономической политике" может выглядеть не более чем самогипнозом. Соглашение об экономической политике в 1995 году, скрепленное подписями Виктора Черномырдина и Татьяны Парамоновой, через неполных семь недель исчерпает свой срок. А проект бюджета на следующий год, последовательно продолжающий экономическую политику нынешнего года, еще не принят. А может, если кандидатура Геращенко определена, уже и не будет принят в оригинальном виде.
Впрочем, более вероятна версия о том, что слухи о подобном выборе распускаются с целью шантажа антикоммунистической части нижней палаты российского парламента. Силы, ни при каких условиях не видящие в кресле главы ЦБ Виктора Геращенко, достаточно влиятельны в парламенте, чтобы сплотиться вокруг иной кандидатуры, которую представит Борис Ельцин, и наконец преодолеть тот барьер, который выстроили левые против Парамоновой, олицетворяющей в их глазах "продажный монетаризм". В этом случае с назначением Хандруева вр. и. о. просто дается старт "ярмарке тщеславия", и любой претендент получает возможность совершить ритуал, цель которого — продемонстрировать лояльность президенту. Причем чем более личный характер будет носить демонстрация, тем больше очков в этом соревновании получит демонстратор. Не исключено, что победителем окажется сам Александр Хандруев, у которого, разумеется, имеется больше возможностей для демонстрации своей аппаратной преданности. Случись ему преуспеть, он быстро сменит уточнения перед названием должности на более приличное и. о.
Собственно, на этом его движение может и остановиться. На период до июня следующего года главе государства гораздо удобнее иметь в ЦБ не полновластного и практически мало уязвимого председателя, а зависимого "исполняющего обязанности", которого в любой момент можно сместить и назначить нового. Хандруев, известный своей традиционной лояльностью вышестоящему начальству, представляется удобным кандидатом на эту роль. Опасность ее исполнения, однако, заключается в том, что она может исчерпать себя всего за один акт. На такой прогноз наводит ситуация с законом "О мерах по обеспечению своевременной выплаты пенсий в четвертом квартале 1995 года". В Пенсионном фонде нет денег, более того, к концу года дефицит финансовых ресурсов для выплаты пенсий составит не менее 2,5 трлн рублей, что обусловлено и тем, что правительство проводило ранее широкие заимствования средств фонда. Новый закон предлагает ЦБ "в порядке исключения" предоставить Пенсионному фонду кредит на 6 месяцев в сумме 3 трлн рублей. Фактически это означает "зеленый свет" кредитной эмиссии Центрального банка, которая поставит подножку антиинфляционным усилиям правительства. "Как показывает практика, не тем, так иным путем кредитная экспансия ЦБ найдет дорогу к российской экономике", — уже писал Ъ, и был прав. Проблема в том, что в большой политике "грязное дело" не болжно марать первых лиц — президента и его премьера. Совершив инфляционное грехопадение, и. о. председателя ЦБ Хандруев должен будет уйти.
Существует и еще один вариант развития событий: идет лихорадочный поиск кандидатуры, приемлемой и для исполнительной, и для законодательной власти. Не забытое парламентскими левыми прошлое Александра Хандруева делает его приемлемым в качестве снаряда, способного пробить стену агрокоммунистов в Думе. Встречный сигнал, кстати, уже был получен. Председатель Аграрной партии Михаил Лапшин заявил, что Хандруев может рассчитывать на поддержку аграриев в том случае, если "ЦБ изменит свое отношение к агропромышленному комплексу". Это, конечно, не столько приглашение к торгу, сколько предвыборный прием: "изменение отношения" Хандруева накануне теоретически возможного голосования по его кандидатуре стоит недорого. Тем не менее никто не исключает кулуарных "консультаций", смысл которых может сводиться к попытке достижения соглашения по формуле "1 + 1" на последекабрьский период — приемлемая для оппозиции кандидатура председателя Центрального банка в обмен на главу правительства, выбранного президентом. В этой связи любопытны, казалось, два мало связанных друг с другом факта. По некоторым сведениям, первый вице-премьер Олег Сосковец был в числе первых, кто посетил в больнице Бориса Ельцина, опередив в этом не только премьера, но и первого помощника президента Виктора Илюшина. Во-вторых, поспешив назвать требование коммерческих банков о снижении нормативов обязательного резервирования "популизмом", Александр Хандруев не торопится дать характеристику финансовым требованиям парламентских левых.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ