фестиваль / театр
На минувшей неделе в Авиньоне завершился 63-й театральный фестиваль. Одним из главных его событий стало возвращение в Авиньон знаменитого бельгийского художника и режиссера Яна Фабра, который устроил здесь свою новую провокацию, спектакль "Оргия толерантности". Из Авиньона — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
От бельгийского режиссера, драматурга и художника Яна Фабра в Авиньоне ждут только подвохов. Четыре года назад по его милости здесь разразился настоящий скандал. Господин Фабр тогда был приглашенным художественным руководителем фестиваля, и его проделки пришлись настолько не по душе большой части публики, что по требованию разгневанных зрителей в Авиньон вынужден был приехать министр культуры Франции. Он объяснил людям, что современное искусство иногда бывает неприятно смотреть — и волнения улеглись. Но осадок остался, и имя Фабра с тех пор в Авиньоне служит каким-то жупелом. В этом году настойчивый директор фестиваля Венсан Бодрийе отважился вернуть провокатора Фабра в программу — и его "Оргия толерантности" стала одним из главных ее событий.
Впрочем, и в этот раз часть зрителей наверняка испытала приступ праведного гнева на Фабра. Живо представляю себе, как осенью, когда "Оргия толерантности" приедет в Москву на фестиваль NET, женщины будут взывать к министру культуры уже на второй минуте представления, во время чемпионата по мастурбации, который устраивают на сцене персонажи Яна Фабра. Несколько "спортсменов", причем обоего пола, в белых физкультурных формах исступленно наяривают в трусах правыми руками — под присмотром строгих тренеров, каждый из которых требует у подопечного не останавливаться на достигнутом оргазме: давай-давай, кричат, ты же можешь еще.
Вообще, вся фабровская "Оргия толерантности" — истошный выкрик, адресованный современному миру, своего рода сатирическое кабаре-обозрение, состоящее из отдельных сценок-номеров. Объектом яростных насмешек Яна Фабра, как несложно догадаться, является весь "этот безумный, безумный, безумный" мир потребительского общества. Соревнование онанистов — первый, но далеко не самый выразительный эпизод этого энергично сыгранного, броского и остроумного шоу. Хотя и весьма показательный: навязчивое, изнуряющее, но бесплодное занятие вполне может претендовать на глобальную метафору.
Кстати, по соседству с Фабром в фестивальной программе Авиньона оказался Riesenbutzbach Кристофа Марталлера — в сущности, спектакль великого швейцарца тоже посвящен концу эпохи потребления. Персонажи господина Марталлера — милые недотепы, европейские обыватели — растерянно обнаруживают, что наш мир дошел до какой-то абсурдной черты и словно бы внутренне переродился. Но Кристоф Марталлер относится к своим героям без гнева и презрения, а с какой-то отеческой нежностью. В Riesenbutzbach безумному миру словно поют отходную колыбельную, его обитатели вполне заслужили покой.
В свою очередь, Фабр в буквальном смысле обкладывает всех веселыми "факами". Достается по первое число всем: обывателям и политикам, современным художникам и ценителям их современного искусства, религиозным проповедникам и мусульманским террористам, геям и гомофобам, Бараку Обаме и директорам театральных фестивалей, деятелям шоу-бизнеса и женщинам-домохозяйкам. Последние, в сущности, уже и детородную функцию потеряли — все, что они могут произвести на свет, это продукты массового потребления. В "Оргии..." равно омерзительна и великолепна сцена, в которой несколько беременных женщин, сидя над тележками из супермаркетов и изо всех сил тужась, производят на свет из своих чрев ассортимент целого продуктового магазина — не забывая ревниво осматривать "приплод" товарок: у той вон какая-то экзотическая упаковка чипсов вылезла, а у меня банальный батон колбасы.
Раньше господин Фабр был больше увлечен диалогом с культурными традициями, нежели с современной массовой культурой. Именно поэтому работы необычайно плодовитого современного художника из Антверпена часто кажутся излишне пафосными, чересчур серьезными по отношению к самим себе, требующими пространных комментариев. Не сказать, чтобы "Оргия толерантности" была понятна даже младенцу: смотреть ее лучше все-таки не просто людям, чуждым ханжеских представлений о "дозволенном", но тем, кто знаком, скажем, с творчеством братьев Чапмен, кто опознает обошедшие весь мир фотографии из американской тюрьмы Абу-Грейб и т. д. Не обещаю, что этим "посвященным" после спектакля Яна Фабра будет легче, чем простым непуганым театралам, но они, по крайней мере, по достоинству оценят чувство юмора, которое оказалось не чуждо нарушителю авиньонского спокойствия.