Мой мир
М.: Текст, 2009
Если не считать сложной текстологической истории, это та самая автобиография Марка Шагала, которая выходила в начале 1990-х под названием "Моя жизнь" в переводе Наталии Мавлевич. Но текстологическая история здесь играет ключевую роль.
Шагал написал автобиографию в Москве, на русском языке, в 1922 году. В 1925 она вышла впервые в переводе на идиш, сделанном еврейским поэтом Перецом Маркишем. В 1931-м русский текст перевела на французский жена Шагала Белла с помощью преподавателя французского своей дочери. Именно этот французский перевод и стал каноническим текстом (русский оригинал был утрачен), с которого делались все последующие переводы, в том числе и на русский. Главный исследователь творчества художника Бенджамин Харшав, в чьей редактуре сегодня выходит весь "аутентичный" Шагал, сравнил имеющиеся переводы и пришел к выводу, что первый лучше. Французский текст, считает Харшав, прилизан, а во многих местах неточен: ни Шагал, ни его жена французским в совершенстве не владели. К тому же Белла, утверждает Харшав, старалась сгладить "еврейскость" этого текста, буквально по ее заказу Шагал дописывал куски, не слишком органично встраивавшиеся в имевшийся текст. А вот над идишской версией Шагал и Маркиш работали вместе, что обеспечивает превосходство этой версии. Именно идишская версия стала основой английского издания, подготовленного Харшавом. Теперь этот текст выходит на русском в переводе Дмитрия Веденяпина. Казалось бы, опять испорченный телефон, но разница есть. Не нам судить, что на самом деле должно делать сердце автора, когда он вспоминает об отце: "съеживаться, как турецкая булка" (Веденяпин) или "трескаться как ломкое турецкое печенье" (Мавлевич). Но разница между "почтенным старцем" (Мавлевич) и "уважаемым евреем" (Веденяпин) очевидна.