Букеровская премия в области литературы и "лауреатские" 20 тыс. фунтов стерлингов в этом году присуждены 52-летней британской писательнице Пэт Баркер за роман "Путь призрака". Об этом было объявлено на состоявшейся во вторник вечером торжественной церемонии. Книга Баркер — заключительная в трилогии, действие которой разворачивается в годы первой мировой войны. Писательница обратилась к этой теме под влиянием своего деда, участника войны. Первая книга писательницы "Юнион-стрит" (за которую Пэт Баркер получила премию как лучший молодой романист Великобритании) была опубликована в 1982 году. Позднее "Юнион-стрит" легла в основу фильма "Стэнли и Айрис" с участием Джейн Фонды и Роберта де Ниро. "Путь призрака" получил наивысшее признание среди почти 150 произведений, представленных на соискание Букеровской премии, и стал одним из пяти романов, вышедших в финал. Книга Пэт Баркер была опубликована в этом году и получила хорошие рецензии, однако главным претендентом на Букеровскую премию долгое время считался роман Салмана Рушди "Последнее видение луны". Именно это обстоятельство, а также присутствие самого Салмана Рушди вынудило организаторов вручения Букеровской премии окружить церемонию усиленными нарядами полиции. Смертный приговор Салману Рушди, вынесенный иранским духовенством за книгу "Сатанинские стихи", до сих пор остается в силе.
ИТАР-ТАСС
Санкт-Петербург посвятил Яну Сибелиусу четыре дня
Период с 3 по 7 ноября в Санкт-Петербурге прошел под знаком Сибелиуса. На Финляндский вокзал прибыл поезд "Сибелиус", и международный музыкальный фестиваль "Ян Сибелиус: возвращение Легенды" начался. Возможно, сочтя 130 лет со дня рождения композитора недостаточно круглой датой, организаторы посвятили свой фестиваль столетнему юбилею знаменитой "Легенды о Лемминкяйнене" — симфонической сюиты, воспевшей героя финского эпоса и прославившей ее автора. Центральным событием фестиваля стали концерты в Эрмитажном театре. Наряду с придворным оркестром Эрмитажа "Санкт-Петербург Камерата" под управлением Саулюса Сондецкиса и хором Бориса Абальяна Lege Artis в концертах выступил директор Национальной оперы Финляндии Валтон Гренруус — не в качестве члена Почетного комитета фестиваля, но как баритон, с программой вокальной музыки Сибелиуса. Йорма Уотинен с помощью двух других солистов Национального балета Финляндии показала хореографические композиции на музыку финского классика. Насыщенность концертных программ оттенила выставка одной картины в Ротонде Зимнего дворца. Весьма логично для этой цели Национальным художественным музеем Финляндии "Атенеум" предоставлено произведение Аксели Галлен-Каллела "Проклинающий Куллерво": в начале 1890-х художник и композитор составляли центр одного творческого объединения, а Куллерво — герой "Калевалы" — в свое время вдохновил Сибелиуса на создание одноименной симфонии. Синтез искусств был укреплен мультивизионной программой "Музыка Сибелиуса в красках". Под сенью муз расположились научный семинар и программа деловых и общественных контактов. Фестиваль подготовлен Государственным Эрмитажем совместно с оркестром "Санкт-Петербург Камерата" и Благотворительным фондом русско-финских культурных программ; с финской стороны участниками проекта выступили Национальный художественный музей Финляндии "Атенеум" и Национальная опера страны.
Соб. инф.
Почему Дебора Браун часто поет в России?
Не считая Ди-Ди Бриджуотер, приезжавшей к нам с оркестром Теда Джоунса/Мела Луиса в 1972 году чуть ли не начинающей певицей, ни одна джазовая вокалистка мирового класса у нас не гастролировала. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, как всегда, с интересом были встречены три выступления в Москве Деборы Браун (два в клубах и последнее, 7 ноября, — с оркестром Олега Лундстрема в Театре оперетты). Обставлены они были принимающей стороной так, как будто мисс Браун — по меньшей мере новое воплощение Сары Воан или Эллы Фицджеральд. На пресс-конференции по этому случаю ей даже делали весьма сомнительные комплименты вроде того, что джазовый вокал сейчас в загоне, да и вообще в Америке пробиться трудно (спрашивается, почему же трудно, если нет конкуренции?). На самом деле все наоборот: в этом году впервые за два десятилетия в ежегодной анкете престижного джазового журнала "Даун бит" появились по крайней мере пять-шесть новых имен (и нашей гостьи там, конечно, нет и в помине), да и вообще джаз входит в моду. Быть может, поэтому Дебора Браун вернулась в Америку — до последнего времени она выпустила три пластинки: одну — с довольно известными американцами, осевшими в Европе, одну — в Польше, с квартетом Збигнева Намысловского. В 1988 году была организована ее встреча с коллективом Олега Лундстрема, и молодая вокалистка, которая вряд ли могла бы рассчитывать на сотрудничество с биг-бэндом такого уровня у себя на родине, зачастила в Россию. Впрочем, за год, прошедший с выступления Деборы Браун на 60-летии оркестра Лундстрема, она добилась довольно заметного прогресса — в ее красивом от природы и неплохо поставленном голосе появились блюзовые ноты, неплохо подходит ее тембр и к унисонам с контрабасом, певица стала больше импровизировать, как это называется в джазе, скэтом — то есть без слов, в том числе в манере трубачей Дюка Эллингтона. Хотя показала Дебора Браун почти тот же набор джазовой классики, что и в прошлый раз, встречали ее тепло — что особенно было заметно после абсолютно бесцветного "разогревающего" отделения. И все же на этот раз окончательно стало ясно, что природа таланта в общем милой и обаятельной Деборы Браун — не в джазе, а в бродвейском мюзикле — амплуа Барбары Стрейзанд или Перл Бэйли ей подходит гораздо лучше. Впрочем, это уже не столько ее творческая проблема, сколько всей нашей гастрольной политики — или отсутствия таковой?
Соб. инф.
Архитектурная фотография — взгляд в упор
В выставочном зале Московского архитектурного института (Рождественка, 11) открылась выставка "Архитектурная фотография Дитера Ляйстнера и Йорга Хемпеля". Два немецких фотографа снимают архитектуру уверенно и по-разному. Ляйстнер, работающий как документалист со многими знаменитыми архитекторами, например с Майером, Холяйном и Унгерсом, показал на выставке часть серии "Взгляд вверх". Потолки, лестничные пролеты, атриумы многих известных современных зданий сняты снизу и так, что опознать их на фото весьма затруднительно. Отменного качества фотографии превращают архитектуру в орнамент, геометрический, хорошо ритмизованный рисунок. Подобный взгляд в упор и вверх, правда, не оригинален, но стал штампом у фотографов и кинооператоров так давно, что основательно подзабыт, к тому же работы Ляйстнера отличаются мастеровитостью и виртуозностью. Современная архитектура, переживая в них казалось бы очевидную метаморфозу, сохраняет одно из главных присущих ей качеств — абсолютно холодную репрезентативность. Исключительное профессиональное мастерство, как высшее достижение ремесла, отточенность и очевидность архитектурных решений, безупречные цветовые гаммы делают современное здание неким внеземным и потому абсолютно бездушным, но завораживающе привлекательным объектом. Что и констатируют работы Ляйстнера, вопреки воле их автора, очевидно, гордого тем, что его идиллическая и ирреальная фотография одержала победу над конкретной архитектурой. Более молодой Йорг Хемпель представил на первый взгляд вполне реалистичную и даже наивную фотосерию "Европейские парламенты" — залы заседаний парламентов разных стран сняты в одном ракурсе, как бы с одной точки. При ближайшем рассмотрении залы эти очевидно различны — и по времени, и по архитектуре, и по декору, — но все вместе, в многочисленной серии, оставляют впечатание тиражированности и производят, возможно, не запланированный, но очевидный почти комический эффект. Возможно, такое же впечатление монотонности оставили бы гимны многих стран, сыгранные без остановки. Фотографии Хемпеля показывают не столько конкретную архитектуру и бедность представлений о государственной символике, сколько подтверждают поп-артовский тезис, о том что тиражированность смертельна для патетики и пафоса.
Соб. инф.