На первый взгляд ловкая попытка одним релизом выстрелить сразу по двум важным юбилеям: 200-летию Мендельсона и 250-летию со дня смерти Генделя. А почему нет, если помимо приснопамятного возращения в концертные залы "Страстей по Матфею" Баха к заслугам Мендельсона принадлежит и аналогичная любезность по отношению к нескольким ораториям Генделя. И первым (четыре года спустя после "Страстей по Матфею") был как раз "Израиль в Египте", оратория, посвященная Исходу, которая как раз с мендельсоновских времен долго оставалась одним из по-настоящему известных и исполняемых произведений Генделя — по крайней мере, наравне с "Мессией". Может быть, это связано с тем, что "Израиль", как и "Мессия", ближе всего к традиции баховских пассионов: драматургии, ролей и диалогов в его либретто нет, оно полностью составлено из безличных библейских цитат. В первой части вспоминаются предшествовавшие Исходу "казни египетские", текст второй почти целиком состоит из триумфального гимна, воспетого Моисеем после перехода евреев через Чермное море.
Исполнение, записанное здесь под управлением дирижера Херманна Макса, ставит целью реконструировать ту самую мендельсоновскую премьеру, случившуюся в Дюссельдорфе в 1833 году. Знакомых с оригинальным генделевским произведением поджидает масса сюрпризов: в редакции Мендельсона "Израиль в Египте" получил не только немецкоязычный текст и более красочную по меркам раннего романтизма оркестровку, но и слегка измененную структуру. Пышная увертюра и вовсе целиком на совести Мендельсона-композитора; некоторые из хоров купированы, добавлены новые речитативы от лица библейского рассказчика (еще один шаг в сторону "Страстей"; эти речитативы здесь поручены тенору Хансу-Йоргу Маммелю, для которого как раз баховский Евангелист — партия вполне знакомая) и арии, отсутствовавшие в партитуре Генделя, но хотя бы им самим написанные. Несмотря на живой концертный звук, запись сохранила приятный игровой привкус от вполне удавшейся, кажется, попытки воссоздать и стилистику, и саунд 1830-х годов, причем впечатление от центральных эпизодов генделевской оратории вроде знаменитого "хора тьмы" ничуть от этого не страдает.