Начиная с "Vivaldi Album" Чечилии Бартоли, вышедшего десять лет назад, стало практически общим местом, что сольный альбом арий Вивальди для сопрано или меццо должен быть в первую очередь выставкой достижений по части суперскоростной техники и подвижности голоса. С колоратурными способностями все неплохо и у чешской примадонны Магдалены Кожены, подбирающейся сейчас к зениту своей всемирной карьеры; и все же слепого следования этому условному вивальдиевскому стандарту в ее альбоме нет. Этот диск получился не похожим и на ее собственную прошлую совместную запись с Венецианским барочным оркестром Андреа Маркона — альбом с ариями Генделя. Собственно, всего-то сходства, что тесситура выбранных там и здесь арий — от сопрано до меццо. В Генделе певица гневалась, клокотала, стенала, ликовала, безумствовала, и все с таким нажимом, что для студийной записи получалось даже несколько чересчур, хотя диск был незабываемый. А с Вивальди все не так. Тут есть несколько более или менее яростных виртуозных номеров ("Armatae face et anguibus" из "Торжествующей Юдифи", "Andero, volero, gridero" из "Мнимо безумного Роланда" и "Nel profondo cieco mondo" из "Неистового Роланда"), есть трудные, но освежающе изящные вещицы ("Solo quella guancia bella" из "Испытания истины"), однако чувствуется, что главное, ради чего альбом записывался,— это прекрасные вивальдиевские медляки. Большие напевные, чаще всего печальные арии, во время которых по идее и публика в зале, и само действие оперы должны были замирать из почтения к переживаниям героя (героини). Такого Вивальди Кожена поет почти как Баха — деликатно, с чистейшей и свободной кантиленой, всячески сглаживая исходную резковатость и металл в голосе (из других меццо в итоге вспоминается, пожалуй, Вероник Жан), оперность здесь проступает в оттенках чувства, да еще в сдержанных украшениях da capo. Разумеется, есть на диске и сущий король между вивальдиевскими ариями подобного рода — "Gelido in ogni vena" из "Фарнака, царя Понтийского", и все же самой большой из взятых здесь художественных высот кажется другая ария из "Фарнака" — "Forse oh caro in questi accenti". И простенькая, и, кажется, такая прямолинейная, а спета так, что за нее с охотой можно отдать кое-какие из многостраничных фиоритур.