Кошмар на Неглинной

В экономике сплошь и рядом все идет не так, как запланировано. Именно это случилось в России осенью 2009 года. Цепочка неожиданных провалов, ввергшая чиновников в ступор, привела к катастрофе.

23 октября 2009 года Сбервнешторгбанк обнародовал свою отчетность по международным стандартам. К этому времени напряжение, связанное с ожиданием второй волны кризиса, в прессе уже спало. Падения цен на недвижимость не произошло. Хотя, по данным IRN.ru, столичный метр стал стоить $3513, упав на 10% от уровня сентября. Но какой же это кризис?! На рост никто всерьез и не рассчитывал.

Просрочка по кредитам Сбервнешторгбанка оказалась 9,8% — хуже, чем ожидалось весной, но все-таки достаточно далеко от критических значений, зона которых начинается при "выходе" из 10%. Никто, кроме профессионалов, не обратил внимания на слова менеджмента банка, который объяснил ошибку в прогнозе "непопаданием" оценки просрочки по ипотечным кредитам. Так как Сбервнешторгбанк, акции которого давно торговались на бирже, никогда не форсировал развитие ипотеки, ему эта ошибка ничем не грозила. Курс его акций лишь чуть дрогнул, опустившись на доли процента.

В это же самое время, когда корреспонденты информагентств диктовали показатели банка в свои редакции, в кабинете главы Центрального банка России на Неглинной проходило уже не первое совещание, о котором агентства не сообщали. В совещании кроме главы Банка России участвовали первый зампред правительства, министр экономического развития и директор департамента банковского регулирования и надзора ЦБ. Корреспондентов на него просто не пригласили. Собственно, предавать огласке факт встречи никто не собирался: ЦБ и так достаточно много "полоскали" за отсутствие независимости от исполнительной власти.

По информации именно этого департамента, в третьем квартале неожиданно — на 30-35% — подскочили неплатежи "физиков". Глава ЦБ понимал, что дело плохо. Хотя на финансовые вливания ресурсов у ЦБ еще вполне хватало и машина по обмену гособлигаций на акции банков уже была запущена, но, возможно, это было лишь началом ухудшения ситуации. По поступающим данным выходило, что сезонный осенний рост расходов (школа, жилье, возвращение с дач) наложился на неафишируемую, но крупную волну сокращений в промышленности.

Данные с лондонского рынка торговли нефтью и рынка США тоже оказались неутешительными. Еще 18 сентября опять немного упала нефть — до $52 за баррель марки Brent, которая с середины августа болталась в районе $57. Все опережающие экономические индикаторы американской экономики говорили о том, что последние надежды на рост 2009 года не оправдались. Владельцы компаний, еще в декабре 2008-го разделившие весь бизнес на три части — "это мой основной бизнес", "пусть полежит до лучших времен" и "это я в 2007-м погорячился" (от третьей части тут же избавились), снова принялись за расчеты. Многие законсервированные проекты из второго раздела были тихо придушены, а персонал, поддерживавший их, сокращен.

Хотя каждый из этих проектов умер незаметно, эффект в масштабах экономики получился оглушительный. Теоретически подобные действия должны были дать оздоровительный эффект, ведь каждый из таких проектов или был убыточным, или болтался в точке окупаемости. Резкое прекращение финансовой активности в проектах, иногда составлявших 10-20% от оборотов целых отраслей, наложилось на сокращение расходов в семьях новых безработных. По пессимистичному сценарию развивался и рост просрочки по кредитам юридическим лицам.

В результате обсуждений в ЦБ бурную публичную деятельность решили пока не развивать: картины финансового апокалипсиса, который обязательно нарисовали бы СМИ, власти сейчас были абсолютно ни к чему. Документы о массовой дополнительной докапитализации (за пределами выделенных еще весной на эти цели 550 млрд руб.) нельзя было утаить. Активные действия отложили на ноябрь. Банкирам намекнули, что какое-то время ЦБ не будет педалировать темы манипуляций с данными о просроченных кредитах и "заметания мусора под коврик".

Должно было сработать, но подкузьмили иностранцы. Один из восточноевропейских банков, всегда испытывавший из-за "комплекса вечно второго" проблемы с просрочкой, не успел получить дополнительный капитал от своего акционера, который был занят разгребанием проблем в Словакии, где тряхнуло еще в сентябре. 10 ноября банк начал заваливаться, обсуждение ситуации стараниями конкурентов стало публичным. Сразу встал вопрос: "зачем России спасать этих иностранцев?", переросший в перебранку по поводу реального уровня просрочек в российских банках.

Плачевное состояние одного из входящих в первую двадцатку банков было обнародовано — не в последнюю очередь усилиями обиженного магната калиевых удобрений, с которым банк конфликтовал. Вкладчики, слабо понимавшие разницу между просрочкой 9% и 18%, но прочитавшие в интернете, что средств Ассоциации по страхованию вкладов может не хватить, все же устроили вялый bank run (изъятие средств) — ночной кошмар каждого банкира.

Банкиры по привычке впаяли многомиллионные иски паре сайтов и одному блогеру, публично осудили центробанковские власти за "волынку" с введением безотзывных вкладов и оценили требующиеся на докапитализацию средства (занизив их раза в два) в 40 млрд руб. Впоследствии так и осталось невыясненным, этот банк первым начал распродавать недвижимость или демпинговать стал банк из благополучных, но цены на коммерческую недвижимость съехали еще на 20%. Глава ЦБ потом, вторя своему американскому коллеге Гринспену, говорил про сценарий, который реализуется раз в сто лет.

Заготовленных 550 млрд руб. не хватило и на одну седьмую часть реально возникшего дефицита капитала банков. Так как механизм предоставления гарантий (второй механизм помощи банкам, заявленный весной 2009-го) и выплат по ним разработан не был, его реализация растянулась до глубокой осени 2010 года. Месяц перед Новым годом был потрачен на спасение системы страхования вкладов, чьи средства исчерпались еще в ноябре. Процедура банкротства 200 банков, спасать которые государство отказалось, закончилась лишь в 2013-м. Уровень ВВП 2008 года был снова достигнут лишь в 2016-м. Экономисты до сих пор спорят, смогла бы страна восстановиться быстрее, если бы президент все-таки отказался от проведения Олимпиады в Сочи.