В США есть такая весьма разветвленная сеть скоростного питания: павильоны "Джек ин зи бокс" — "Петрушка в коробочке".
Я возвращался из Беркли в Лос-Анджелес, чтобы улететь уже домой, и где-то в середине пути едва только проголодался, как тут же увидел очередного "Джека". Тончайший расчет хитрых американцев: всегда знают, где водитель проголодается, но, конечно, не о голоде думают, а лишь о наживе.
В стеклянном павильоне не видно было ни души, только булькали в сосудах горячие и холодные напитки, хитроумно спекулируя на чувстве жажды.
Передо мной оказалась доска с меню и под ней микрофон. Я заказал гамбургер "гигант" и кофе.
— Иес, сэр. Откуда, сэр? — сказал из своей утробы "Джек".
— Из России.
— Шутку оценил. А куда путь держите?
— В Россию.
— Браво, сэр!
Я был единственным едоком, и у "Джека" было время потрепаться.
В окно мне поданы были горячие картонные коробки с едой и питьем. Я отъехал на столовский паркинг. В это время к "Джеку" завернул огромный олдсмобиль. Он объехал вокруг павильона и запарковался рядом со мной, но подавал водитель не кормой, как я, а носом, и таким образом мы оказались со своей едой будто бы за столиком ресторана.
Я посмотрел на сотрапезника. Рыжий с сединой, краснорожий, кадыкастый, в ярчайшей гавайской рубашке и в бусах из ярких кораллов.
— Майк О'Рили,— представился он.— Хай! Как дела?
— М-м-м,— ответил я.— Угу.
— Ребята болтают, что из России в Россию, а?
— М-м-м,— подтвердил я.— Угу.
— Джизус, Мэри энд Джозеф! — воскликнул он.— Помню Россию!
— Были у нас?
— Боже упаси. Я другое имел в виду. Знаете, некоторые страны как-то выпадают из головы, какая-нибудь, скажем... ну... Исландия, Гренландия... годами о ней не думаешь, то ли на юге она, то ли на севере. О России как-то помнишь всегда. Приблизительно знаешь даже, где она находится.
— А где? — не без лукавства спросил я.
— Между Китаем и Германией,— выпалил он и запылал от гордости всеми веснушками, но потом почему-то вдруг померк, и тень далекого трагизма проползла по его лицу.— Кроме того, я воевал когда-то вместе с русскими.
— Возможно ли это?
Он пошарил рукой где-то внизу и вытащил на свет полугаллонную бутыль джина "Бифитер" с ручкой.
Пауза в диалоге.
— Б-р-р-р,— сказал я после паузы.
— Б-р-р-р,— сказал он и продолжил: — Не всегда я занимался химчисткой в этой бестолковой стране. Я был когда-то лейтенантом королевской ирландской пехоты. Майк О'Рили,— представился он мне еще раз.— Участник поражения в Дюнкерке.
— Славное было дело,— сказал я.
— Отличное, отличное,— кивнул он.
— Но наших там не было,— сказал я.
— Там и наших хватало,— сказал он.— Драпали за милую душу.
— Б-р-р-р,— сказал он.
— Б-р-р-р,— сказал я.
— Однако я не убежал,— сказал он.
— Нет? — спросил я.
— В плен попал.
— Поздравляю.
— Рука не дрожит? — спросил он.
— Почти нет,— сказал я.
— Разливай!
— Куда?
— Не болтай лишнего.
— Б-р-р-р,— сказал я.
— Б-р-р-р,— сказал он.— Тебя как зовут?
— Вася.
— Так и того звали,— всхлипнул он.— Моего любимого. Казачонок Вася, лет сорока. Это не ты?
— Наших не было в Дюнкерке,— сказал я.
— И Васи там не было.
— А в Германии ваши были, — лукаво погрозил он мне.— Там вашими так все и кишело в 1945-м. А ты там, Вася, не кишел?
— Я тогда под стол пешком ходил.
— И со мной случалось,— нахмурился он, потом вздрогнул.
— Вздрогнем?
— Б-р-р-р.
— Б-р-р-р. Хорошо сидим, а?
— Рука у меня, Майк, все тверже становится. Видишь?
— Джизус, Мэри энд Джозеф, он спас мне жизнь, этот казачонок Мухамед.
— Вася или Мухамед?
— Быть, может, Стефан. Внутри горела геенна огненная. Эсэсовцы все разбежались, как собаки. Мы брошены на произвол судьбы. Шипела, падая, ракета... Тут они и появились на конях. Жизнь была спасена. Как мне найти его?
— Кого?
— Того узбека. Тридцать лет его уже ищу и не могу найти. На Филиппинах искал, в Индии, в Милуоки... Как мне найти его?
— Я помогу тебе, Майк.
— Спасибо, Вася. Вот за это спасибо. Ты настоящий друг. Ты снова спас мне жизнь. Я тридцать лет его искал и, если бы не ты, не нашел бы. А теперь давай поднимем до уровня бровей. Готов? Поехали!
— Б-р-р-р.
— Б-р-р-р.
— Я напишу об этой трогательной истории в "Литературную газету".
— Зачем в литературную? Лучше в нормальную.
— Я писатель, потому и пишу в "Литературную".
— Я тоже писатель, даже поэт. "Если хочешь чистым быть, надо в химчистку О'Рили заходить". Здорово?
— Ты мне расскажи, Майк, как ты выглядел, чтобы тебя узнал твой спаситель.
— Я выглядел отлично. Если бы все так выглядели в королевской пехоте...
— Точнее, Майк. Какой был нос, какой, извини меня, рот у тебя был?
— У меня на шее было вафельное полотенце.
— Где было полотенце?
— На шее.
— Вот здесь, что ли? На шее?
— Так точно, сэр. Без сомнения, на шее.
— Учти, Майк, я уже записываю. Что у тебя там было?
— На шее.
— Вот здесь, что ли? Там у меня вафельное полотенце висело, когда этот узбек появился со своей канистрой.
— Он на лошади приехал?
— Возможно. Они ведь на лошадях все скачут.
— Кто?
— Казаки.
— Он казак был или узбек?
— Какая разница?
— Может, русский?
— Конечно, русский.
— Значит, так и напишем в "Литературной газете" — русский казачок узбек Вася.
— Не обязательно Вася. Может быть, его звали Мухамед или еще как-нибудь. Они тогда прямо так и посыпались из грузовиков, кто с котелком, кто с фляжкой, а мой очаровательный — прямо с канистрой. Открывай, говорит, рот, лейтенант, и полотенцем вытирайся. Лошади? Какая, Вася, разница, лошади, грузовики, русский, узбек, Махмуд, Стефан?.. Все равны перед лицом всемогущего. Главное, чтоб руку друг другу, чтобы историческое рукопожатие, чтобы все пело внутри, тогда и закуски не надо, можно и полотенцем. Так, что ли, брат? Если согласен, не мешкай.
— Б-р.
— Б-р.
— Еще бы не согласиться, Майк. Вот пальмы над нами, вон дальние миры светятся, летающая посуда свистит, все мы земляне, живые души. Так все и напишу, пускай откликнется далекий воин, который в Германии англичанина спас.
— Джизус, Мэри энд Джозеф! Какой я тебе англичанин?
— Ну, шотландец. Ты ведь шотландец, Майк?
— Гуднес! Я ирландец, запомни это, настоящий ирландец. Неужели не видно? У меня даже сын есть в Ольстере, незаконный. Отличный малый...
— Да ведь главное, Майк, чтоб все пело внутри, потому что мы раса землян и все друг на друга похожи.
— Правильно, Вася, все земляне похожи друг на друга, особенно казаки на узбеков, но мы, ирландцы, очень сильно отличаемся от этих англичан, потому что...
Зажужжали наши моторы, давая понять, что диалог исчерпан. Олдсмобиль поехал назад, моя "тойота" поехала вперед.
— Почему же, Майк? — спросил я на прощанье.
— Потому что мы лучше! — гаркнул он и включил радио на полную мощность, чтобы не слышать возражений.
1977 г.
"Огонек" публикует рассказ Василия Аксенова, который не вошел ни в одну из его книг и в июле выйдет в сборнике писателя "Логово льва" (издательство АСТ).