Олега Гайданова ценят за "решительность" милиция и ФСБ, однако упрекают в "авантюризме" некоторые высокопоставленные сотрудники Генпрокуратуры. Ему не могут забыть чрезмерную жесткость в 80-е годы на посту зампрокурора Узбекистана, где арестованные по его санкциям люди, отсидев по два года, были в итоге оправданы. Его возвышение по службе связывают с протекцией Олега Сосковца, который так же, как и Гайданов, родом из Казахстана и проработал там не один десяток лет. Как бы то ни было, сегодня с именем Гайданова связаны самые громкие уголовные дела в России. Недавно по указу Бориса Ельцина он стал временно исполняющим обязанности генпрокурора и переехал в просторный кабинет-зал, покинутый Ильюшенко. В этом кабинете ОЛЕГ ГАЙДАНОВ дал интервью Ъ.
Гайданов в Узбекистане: я надзирал за сотнями гдлянов
— О хорошем прокуроре обыватели говорят: "Посадит родную мать". В Казахстане так говорят о вас, но при этом делают добавление: "Посадит родную мать, если укажет партия". Вы согласны с этой оценкой?
— Абсолютно не согласен. Это могли, может быть, сказать в Узбекистане, но не в Казахстане. В Узбекистане я проработал лишь четыре года. А в Казахстане в органах прокуратуры — с перерывами порядка двадцати лет: следователем, прокурором города, области, начальником следственного управления. В 1974 году в Актюбинске (где я был одним из самых молодых прокуроров) через неделю после назначения мне лично пришлось арестовывать 14 работников городской милиции. Они, охраняя базы и склады, сами вскрывали их и все растаскивали. Все были осуждены, а это ЧП рассматривалось на специальной коллегии МВД СССР.
— Все-таки правы, наверное, те, кто говорит о вашей жесткости.
— Жесткость, когда это требует справедливость и закон. Ведь мы, как правило, забываем о жертвах преступления, о потерпевших.
— Вас в Узбекистан направил ЦК КПСС?
— Генеральный прокурор СССР Александр Николаевич Рекунков.
— За работу в Узбекистане вы были удостоены ордена "Знак почета". Вы гордитесь этой наградой?
— До конца своих дней буду гордиться. Хотя Гдлян меня и упрекает, что я получил орден за так называемые хлопковые дела, но это не так.
Тельман Гдлян об Олеге Гайданове для Ъ: "Он арестовывал тысячи 'стрелочников' по хлопковым делам, не трогая организаторов и главных виновников. Мы писали об этом в секретной записке на имя Горбачева, считая, что надо прекратить террор в отношении простых людей. Он прокурор-разнарядчик. А по нашему делу он давал санкции на аресты и обыски и получал все лавры, а ответственность взвалили на нас. Ему дали орден, а я не получил даже значок ГТО".
Основанием для награждения явились первые в СССР уголовные дела о бандах, которые приезжали в Ташкент, чтобы грабить людей, занимавшихся хищениями. Тогда, в 1985 году, ошеломлял сам факт бандитизма. За дело одной из банд меня, группу работников МВД, КГБ и прокуратуры республики и представили к наградам.
Я проработал заместителем прокурора Узбекистана с 1984-го по 1988 год. Надзирал за сотнями гдлянов. Не было у зампрокурора возможности давать санкции на арест по мелким хлопковым делам. Лишь по делам, имевшим выходы за пределы Узбекистана, мне приходилось санкционировать аресты. Коллегия Генпрокуратуры СССР мне персонально вменила лишь 4-5 санкций в отношении людей, которые впоследствии были освобождены из-под стражи и против них прекращены уголовные дела. Следователи не смогли закрепить доказательства против этих обвиняемых. В то время следователи бросали все и уезжали.
Вместе с тем нам пришлось пересматривать сотни уголовных дел, по которым люди необоснованно были привлечены к уголовной ответственности. Большой шум был в прессе по делу кандидата экономических наук, арестованного по команде Рашидова за статьи в газетах о безобразиях с хлопком и четыре года отсидевшего в колонии. Мы убедились, что это дело полностью сфабриковано, и освободили его из-под стражи.
Гдлян же переоценивал свои способности и возможности группы, созданной на ходу из следователей всего СССР. И не контролировал следователей. Были у них и намеренные злоупотребления, что греха таить. Он прекрасно понимал, что многие неприятности, которые он имел, шли от меня и от прокурора Узбекистана Бутурлина.
В январе 1989 года у меня был инфаркт. Три месяца пролежал в больнице и на работу больше не вышел. Уезжал из Узбекистана с тяжелым сердцем, и мне не хотелось ехать в Россию, не очистившись в Казахстане. Тем более что человек я достаточно подвижный в плане поиска. Я увидел, что могу реализовать свои идеи только через должность прокурора области. Мне на выбор дали несколько областей в Казахстане, и я специально выбрал Целиноград.
Гайданов в Казахстане: нужно было со мной расправиться
— В Целинограде вы занимались проверкой лицензирования экспортной продукции, и на этой почве...
— Конечно, Максимюк, я знаю.
Виктор Максимюк, начальник областного управления экономики, гордится тем, что способствовал отстранению Олега Гайданова с должности прокурора Целиноградской области. После того как Гайданов начал проверку лицензирования в ведомстве Максимюка, тот сигнализировал в прокуратуру Казахстана о "злоупотреблениях" прокурора. По сведениям Максимюка, Гайданов с помощью коммерческих фирм строил дачи и приобретал автомобили, организовал сбор ценных подарков по случаю юбилея прокуратуры. Он также допустил изъятие в совхозах 900 тонн зерна, которое было продано, а на выручку куплены автомобили для прокуроров городов и районов. 9 декабря 1993 года Максимюку пришел ответ от начальника управления кадров прокуратуры Казахстана Сембина, в котором написано: "Изложенные Вами в заявлении факты нарушений Гайдановым О. И. законов и профессиональной этики в основном подтвердились, в связи с чем он от занимаемой должности отстранен".
— Выдвинутые Максимюком обвинения не соответствуют действительности?
— Абсолютно нет. Ни одно.
— А ответ из прокуратуры Казахстана?
— Это, понимаете, одна из интрижек таких мелких была, чтобы у Максимюка был этот документ. Друзья-товарищи организовали. Я не хочу в это влезать. Не нужно мне это. Во всяком случае мне был предложен пост директора института в Алма-Ате, но я отказался.
Со мной нужно было расправиться, когда возникла ситуация с Масловой.
Управляющая Кредсоцбанком Маслова была арестована с санкции Гайданова по обвинению в хищениях в крупных размерах и три месяца провела в СИЗО, после чего была освобождена.
Я отказался ее выпускать из-под стражи. Воспользовавшись тем, что я был в отпуске, некоторые товарищи-господа дали команду ее выпустить. Я знаю, сколько стоило ее освобождение и кто заплатил. Сейчас она находится в бегах и из-за этого дело приостановлено. А отнюдь не потому, что она не виновата.
Я же был уволен потому, что мне надоело воевать, я не буду называть с кем.
Гайданов в России. Знакомство с Сосковцом
— Приехав из Казахстана в 1993 году, вы приняли гражданство России?
— Конечно. Я законы хорошо знаю и тут же оформил гражданство.
— Распространено мнение, что вам протекционировал земляк по Казахстану Олег Сосковец. Оно соответствует действительности?
— Это полнейшая чушь. Я с ним лично познакомился в Москве. И не жалею об этом. Я вижу, что это высочайший профессионал, порядочный человек. Может, мы в Казахстане и встречались — он был министром, я прокурором области.
— Ваше назначение ВрИО генпрокурора не связано с Сосковцом?
— Ну, я думаю, если бы оно было связано — не было бы этой приставки, если уж честно говорить.
— Ходят слухи, что вы создали для сына спецпрокуратуру в Подмосковье...
— Как я могу создать прокуратуру? Он закончил юрфак университета и работает в спецпрокуратуре простым следователем.
— Вы довольны его карьерой?
— Какой отец доволен своим сыном? Конечно, нет.
Как Гайданов чуть не стал прокурором Москвы
— В чем, на ваш взгляд, феномен Геннадия Пономарева? Почему авторитет бывшего прокурора Москвы в народе выше, чем Степанкова, Казанника и Ильюшенко вместе взятых?
— Я не могу об этом сказать. Хотя до последнего интервью Пономарева я был исключительно высокого мнения о нем. И не в плане профессиональном, в этом плане у нас по России есть люди на голову выше Пономарева.
В интервью "Итогам" Геннадий Пономарев заявил: "Гайданова я бы отнес к людям, прямо и беспрекословно подчинявшимся всем наиболее сомнительным командам Ильюшенко".
Я с ним специально ездил по районным прокуратурам. И когда мы смотрели на бардак в некоторых прокуратурах, Пономарев был готов от стыда сквозь землю провалиться. Прокурор района не знает, сколько у него людей под стражей, сколько вчера санкций давал на арест и сколько дел в производстве его следователей. А ведь Пономарев обязан был руководить районными прокурорами.
— То есть вы убеждены в том, что он был уволен с поста прокурора Москвы правомерно? Вы ведь голосовали на коллегии Генпрокуратуры за его отстранение.
— Я сейчас не помню, у нас была коллегия? Не помню механизма решения этого вопроса. Я к кадрам отношения не имел и о некоторых кадровых решениях, например о назначении прокурора области, узнавал из прессы.
— Насколько реально было тогда назначение вас прокурором Москвы? Об этом говорили в горпрокуратуре буквально все.
— Ильюшенко хотел меня отсюда сплавить. Я не стесняясь об этом скажу. Гайданова туда пытались назначить, чтобы от него избавиться (как от заместителя генпрокурора. — Ъ).
Политические дела: справедливость дается с кровью
— Что бы считаете наибольшей своей удачей на посту замгенпрокурора России по следствию?
— То, что мы разобрались с делом мэра Владивостока Черепкова. С кровью нам давалась эта справедливость.
Виктор Черепков был отстранен от занимаемой должности и обвинен во взяточничестве. Однако в ноябре 1994 года Генпрокуратура прекратила уголовное дело против Черепкова за отсутствием в его действиях события преступления и возбудила другое — по факту злоупотреблений лиц, сфабриковавших обвинение. Фабрикаторами оказались сотрудники краевого УВД.
Мне была письменно дана команда направить дело по обвинению Черепкова в суд.
— Кем? И. о. генпрокурора?
— Да. Я сказал: нет, я это делать не буду. Потому что я убежден, что дело сфабриковано только с одной целью — выбить этого человека из седла, оклеветать. И когда я убедился в том, что обвинение Черепкова — это полнейшая липа, я сказал: дело будет прекращено, не согласны — изменяйте мое решение.
— Все ждут, когда наконец вы назовете истинных организаторов провокации в отношении мэра Черепкова. Милиционеры же сделали это, наверное, не по своей инициативе.
— Сегодня я пока сказать не могу. Завтра, может, скажу. Слишком много нам палок в колеса вставляют. Забросали нас телеграммами и шифровками о том, что мы в этом деле восстановили методику 30-х годов. Но у нас очень порядочные следователи это дело ведут — Бакин и Маврин. И того и другого я знаю не первый десяток лет.
— Став руководителем Генпрокуратуры, вы прекратили дело об оскорблении "Куклами" высших чинов государства. Не последует ли за этим решением прекращение еще одного политического дела — о "трасте Руцкого"?
Моспрокуратура провела экспертизу соглашения о передаче Александром Руцким некоему Бенджамину Керету права управлять миллионами долларов на счете фирмы "Трейд Линкс Лтд". И пришла к выводу о том, что подпись Руцкого под документом подделана. Однако и. о. генпрокурора Ильюшенко отменил решение Моспрокуратуры, и расследование было начато Генпрокуратурой заново.
— Мы просто не можем поставить здесь точку. Мы примерно год ждем ответа из Швейцарии. Мы хотим принять такое решение, чтобы и через 50 лет, кто бы ни был у власти, не было никаких сомнений в его законности и справедливости.
— Как скоро оно будет принято?
— Я не готов ответить, это не от меня зависит.
— А от кого Генпрокуратура ждет указаний, чтобы арестовать террориста Басаева?
— Прокуратура не может арестовать Басаева, потому что у нас нет оперативных подразделений. Мы дали санкции на арест не только Басаева, но и всех участников теракта, несколько десятков санкций.
— Согласитесь, что ситуация абсурдна: Басаев доступен журналистам, ФСБ заявляет, что отслеживает каждый его шаг, а арестовать его не могут.
— Мы в который раз обратились к министру внутренних дел и в ФСБ с просьбой еще раз проверить организацию работы по поиску. Следователь и прокурор сделали все, что должны были сделать по закону и по совести.
— Вас не волнует этот вопрос?
— Меня очень волнует. Я через час после совершения теракта приехал в Буденновск и пробыл там десять суток. Мне стыдно было, когда я вылетал из Буденновска, что мы ничего не смогли сделать.
Мне пришлось предпринять усилия, чтобы не допустить приезда туда Ильюшенко. Я представляю, что было бы, если б Алексей Николаевич с его характером прилетел бы туда. Второй штурм, я почти уверен, состоялся бы. И там такие были бы жертвы, что ни одно государство не могло бы это все пережить в ближайшие 20-30 лет.
Дело "Балкар-Трейдинга". Тесть за зятя не отвечает
— Почему вы решили дать санкцию на арест гендиректора фирмы "Балкар-Трейдинг" Петра Янчева только лишь после того, как Ельцин негативно отозвался об Ильюшенко и поставил крест на его генпрокурорском будущем?
В начале 1995 года УФСК по Камчатской области возбудило уголовное дело по фактам злоупотреблений фирмы "Балкар-Трейдинг", связанным с поставками мазута. Эту фирму возглавляет Петр Янчев — зять первого заместителя генпрокурора России Вильдана Узбекова. После того как дело было передано московскому управлению ФСБ, получил огласку факт покупки этой фирмой двух машин-иномарок по заниженным ценам для родственников Алексея Ильюшенко. А в конце сентября с санкции Олега Гайданова Янчев был арестован.
— Не нужно искать здесь, как китайцы говорят, черной кошки в темной комнате. В начале мая этого года по этому делу было проведено пять или шесть обысков, в том числе в квартирах. Ильюшенко попросил меня проверить их законность. Я дал поручение прокурорам, которые надзирают за ФСБ. Дал команду, чтобы их доклад был в письменном виде. Составили заключение, по которому мы согласились с законностью проведенных обысков. Я Алексею Николаевичу (Ильюшенко. — Ъ) доложил, он мне сказал спасибо и велел больше этим делом не заниматься: "Я сам буду". Ильюшенко пригласил начальника отдела, дал ему персональную команду и сказал: "Будешь докладывать только мне". Я фактически был отстранен таким решением от надзора за расследованием дела.
Уже в сентябре, когда ситуация вышла за пределы стен ФСБ, он меня вызвал и говорит: "Опять начинай заниматься". К этому времени была завершена ревизия. Проведена экспертиза изъятых документов (мы увидели, что имела место их подделка). Проведены допросы руководителей министерств и ведомств, которые санкционировали выдачу лицензий. После этого сомнений в необходимости предъявления обвинения уже не было.
Больше того, нам доложили, что у Янчева дочь находится уже за границей, и у него там достаточно личных средств на счетах в банках, в которых ему принадлежит свыше 50% акций. У него был готов заграничный паспорт, и он буквально завтра должен был вылететь за границу. Только в этой ситуации встал вопрос об аресте. Это никоим образом не было связано ни с отпуском Ильюшенко, ни с высказыванием о нем президента.
— Справедливо ли то, что после этого Узбеков попал в неофициальную опалу? Должен ли тесть отвечать за зятя?
— Нет, конечно. Если он сам ничего не совершил, о какой ответственности можно говорить?
— А правильно ли следователь Генпрокуратуры Борис Уваров поставил вопрос о том, что Генпрокуратура незаконно взяла к себе под надзор это дело — оно поднадзорно прокуратуре Москвы?
— Я тоже полагал так, поскольку дело ведет московское управление ФСБ. И первоначально от нас пошла команда надзирать за делом в прокуратуру Москвы. Но потом я этим вопросом уже не занимался — Ильюшенко его на себя лично переключил. Я узнал, что надзор стал осуществляться аппаратом Генпрокуратуры. Хотя в этом вопросе есть юридические нюансы, ведь начальник управления является одновременно замдиректора ФСБ. К тому же сейчас на Камчатке вскрылись достаточно интересные обстоятельства, и нужно будет посылать туда следственную бригаду, за действиями которой не может надзирать Моспрокуратура.
Сейчас я Узбекову сказал, отвечая на его вопросы, и адвокатам мы сообщили, что каких-либо сомнений в профессионализме надзирающей группы (возглавляемой бывшим военным прокурором) у меня абсолютно нет.
— Правомерно ли следователь Уваров связывает дело "Балкар-Трейдинга" с вашим указанием о присоединении к его делу об убийстве Листьева материалов на некоего офицера ФСБ?
Сведения о покупке "Балкар-Трейдингом" иномарок для родственников и. о. генпрокурора огласил именно следователь Уваров, который тогда вел дело об убийстве Листьева. Он выдвинул версию о том, что в отместку за уголовное преследование органами госбезопасности "Балкар-Трейдинга" Генпрокуратура решила посадить офицера ФСБ. По словам Уварова, Гайданов требовал от него присоединить дело этого офицера ФСБ к делу об убийстве Листьева, а когда следователь отказался, его спровадили в отпуск.
— В связи с делом Листьева мы подняли 10 дел об убийствах в Москве. По одному из них получили такую информацию. Некий мужчина пришел к майору ФСБ Савину и заявил, что его наняли убить человека. Он назвал, кого именно, и отдал майору автомат Калашникова, из которого должно было быть совершено убийство. Вы знаете, как должен был поступить оперативный работник, получивший подобную информацию. Савин же ничего не сделал. Этот автомат месяц пролежал у него дома. А вскоре этого наемника убили.
Дело против Савина возбудило само городское управление ФСБ и направило в прокуратуру для расследования — по закону так положено. Напрямую увязывать его с делом Листьева достаточно сложно. Хотя по некоторым позициям их связывали.
— В чем все же заключались ваши концептуальные разногласия с Ильюшенко?
— Я работу с Ильюшенко разделяю на два периода. Первый из них мне было работать с ним хорошо. Мое видение места и роли прокуратуры и следственного аппарата он полностью разделял. Но осенью 1994 года произошел резкий отход. Речь идет о пересмотре организационно-штатного построения всей прокурорской системы. Если прокуратура — это орган борьбы с преступностью, то этой задаче должны быть подчинены все возможности прокурорской системы. Надо увеличить прежде всего штатную численность следователей, повысить зарплату именно им и надзирающим за ним прокурорам, а не всем сотрудникам прокуратур чохом.
На коллегии Генпрокуратуры, где обсуждался этот вопрос, он был скомкан. Были введены лишь премии следователям. Все остальное даже не обсуждалось. Меня это оскорбило. Мы столько готовились, изучали мнение всех следователей страны...
— В новой должности вы чувствуете поддержку коллектива Генпрокуратуры?
— Есть люди, которые меня поддерживают, а есть те, кто не воспринимает вообще и даже в штыки встречает. Последние считают, что прокуратура — это не орган борьбы с преступностью, что ее дело — фотографировать и семафорить всем. Это главное, вокруг чего предстоит борьба — и в законодательном органе, и в душах наших прокурорских работников.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ