Сегодня в театре "Школа современной пьесы" состоится официальная премьера спектакля "Миссис Лев" по пьесе Сергея Коковкина в постановке Бориса Морозова. Эта новинка, однако, уже успела стать предметом обсуждения: до "беловой" премьеры в театре сыграли несколько "черновых", и все они прошли с аншлагом.
На сей раз "Школа современной пьесы" продемонстрировала не только верность изначально декларированному принципу — ставить преимущественно пьесы современных российских драматургов, — но и верность найденной в прошлом сезоне теме. Сформулировать которую можно примерно так: взаимоотношение гения и его "человеческой" половины; или, конкретизируя, Льва Николаевича и Софьи Андреевны. Предыдущий спектакль, "Уходил старик от старухи", решал ее в форме иносказания, на место реальных исторических персонажей ставя фигуры вымышленные — профессора-толстовца и его жену. Нынешний претендует на то, чтобы оставаясь вымыслом, представить "концентрацию, сгусток ушедшей жизни" (Сергей Коковкин).
В первом случае задача оказалась легче: иносказание не так обязывает, как исторические (литературные, мифические) обстоятельства, когда все содержание спектакля — уже самим своим посылом отнесенного к ЖЗЛ — необходимо уместить между двумя полярными ориентирами: благообразным стариком из школьных учебников ("матерый человечище" не позволяет предположить, что на самом деле он был не так высок и даже щупловат) и "Лев Толстой очень любил детей". Заранее можно предположить, что если равновесие соблюсти не удастся, стрелка непременно начнет отклоняться в сторону анекдота: ставить хрестоматию смысла нет.
Лев Дуров невысок, сухощав и охотно демонстрирует эксцентричные повадки в поведении величайшего русского классика. Он сует под нос заезжему англичанину (C. Еремеев, А. Кочубей) ведро с фекалиями, для убедительности поясняя: "Говно!" (комментарий, видимо, рассчитан на зрителей — англичанин все равно по-русски не понимает), прямо на полу в яснополянской усадьбе пытается овладеть скотницей Таней (Елена Ксенофонтова), скачет, размахивая игрушечной саблей, на деревянной лошадке, старательно ставя всех этим в тупик, — как Софью Андреевну, так и самозваного душеприказчика Черткова.
Непростые отношения всех троих известны. Известно также, что нынешняя традиция отменила предыдущую — валить все грехи на С. A. — и ввела моду на сочувствие многострадальной миссис Лев (так ее называет все тот же нанюхавшийся говна англичанин) и нелюбовь к узурпатору (при известной широте взгляда под это определение подпадает не только "заклятый друг", но и сам Л. Н.).
Чертков в исполнении Владимира Качана похож на гоголевского ревизора, каким его принято нынче изображать, то есть на мелкого проходимца-беса. Главная его цель: заморочить гению голову, чтобы тот не понял, кто его истинные друзья. Истинные же друзья Толстого — как раз те, кто, по библейскому изречению, должны бы являться его врагами, то есть домашние. Софья Андреевна (Валентина Талызина), ее законные дети, крестьянка Степанида (все та же Елена Ксенофонтова) и внебрачный сын Ермил (Евгений Куршинский).
Возвращение к ним — естественно, в метафорическом смысле — и занимает все сценическое время спектакля (110 минут без антракта), увенчиваясь, впрочем, сценой ухода. Главной надеждой которого была, оказывается, встреча с женой, правда, уже в ином измерении.
Получилось затянуто, неловко и скучновато. Глупо, впрочем, винить в этом театр, изначально доверившийся идее претворить на сцене ту самую новую пьесу, школой которой он и является. Вряд ли стоить винить драматурга — писать о великих в художественной форме вообще нелегко, а в расчете на сенсацию особенно.
Но стоит, наверное, вспомнить, что последнюю сенсацию такого рода русская литература пережила довольно давно — с появлением вставной главы романа "Дар". И о том, что переписанная история величайшего русского семинариста впечатляла не только блеском, но и изрядным количеством аргументов. У пьесы, ставшей основой нынешнего спектакля, аргумент в сущности один: "все бабы дуры, все мужики сволочи", и он слишком хорошо известен, чтобы стать поводом к откровениям.
Поводом к аншлагам — другое дело. Зрителю всегда приятно увидеть в исполнении хороших актеров то, в чем он сам глубоко уверен, — этим и сильна "современная пьеса".
ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА