--------------------------------------------------------
Являются ли подразделения Вооруженных Сил юридическими лицами? На сегодняшний день суды по-разному отвечают на этот вопрос, что означает отсутствие единообразия в судебной практике. Адвокаты московской коллегии "Канон" высказали Президиуму Высшего арбитражного суда свою точку зрения на эту проблему
Трудовой коллектив гостиницы "Москва" добился в горарбитраже отмены решения Москомимущества об отказе гостинице в приватизации. Другой судебный вердикт серьезно повлияет на судьбу одного из московских заводов, приватизация которого была проведена с грубым нарушением законов
Как правило, Федеральная служба России по валютному и экспортному контролю одерживает победу в судебных спорах. Однако в двух прецедентных тяжбах ВЭК потерпел поражение
Несмотря на удовлетворение иска Телерадиокомпании "Эфир", судебное решение вряд ли поможет журналистам
Суды не успевают разбирать тяжбы по поводу недвижимости. Источник конфликтов в описанных спорах — несогласованность действий двух ведомств — ГКИ России и Москомимущества, а также неграмотность, допущенная чиновниками
-------------------------------------------------------
У военных есть веские причины не бояться инспекторов
Московская коллегия адвокатов "Канон", неоднократно представляя интересы воинских частей в арбитражных судах, столкнулась с тем, что у судов нет единого мнения по поводу юридического статуса воинских частей.
Так, некоторые судьи признают воинские части юридическими лицами, часть судей — иного мнения. По мнению адвокатов, для "придания единообразия судебной практике" Президиум Высшего арбитражного суда должен конкретизировать свою позицию относительно того, являются ли Вооруженные Силы юридическим лицом.
В свою очередь, адвокаты направили в этот суд справку с собственными выводами по данной проблеме, выразив готовность выступить на заседании Президиума Высшего арбитражного суда. Так, по мнению Артура Воробьева — председателя президиума "Канона", воинские части не должны обладать правами юридического лица, а субъектом правоотношений являются Вооруженные Силы как таковые.
В одном из споров, рассматриваемом в Арбитражном суде Московской области, адвокаты защищают интересы войсковой части 859 Управления начальника работ Квартирно-эксплуатационного управления города Москвы Министерства обороны России. Судьи областного арбитража пока не могут принять решения по этому спору.
Указанная войсковая часть была проверена налоговой инспекцией по городу Щелково-28. Инспекция составила акт проверки и сочла необходимым оштрафовать военных на 8,2 млрд руб. При этом с военных были взысканы налоги на имущество, на пользователей автомобильных дорог, на содержание жилищного фонда и объектов социально-культурной сферы, на нужды общеобразовательных учреждений и другие, а также пеня за их неуплату. По мнению адвокатов, подобное налогообложение незаконно.
Они, в частности, считают, что указанная войсковая часть не является юридическим лицом в соответствии со ст. 51 ГК России, как не прошедшая государственной регистрации.
Согласно ст. 10 Закона России "Об обороне", Вооруженные Силы России являются единой государственной военной организацией, составляющей оборону России. Поэтому, по мнению адвокатов, только Вооруженные Силы как таковые могут выступать в качестве самостоятельного субъекта правоотношений в лице Министерства обороны России (то есть быть юридическим лицом). А каждая войсковая часть выступает в правоотношениях от имени Вооруженных Сил. Последние являются частью государства и финансируются за счет федерального бюджета. Это означает, что ни Вооруженные Силы в целом, ни их подразделения не могут преследовать коммерческие цели и извлекать прибыль, в то время как согласно налоговому законодательству налогообложению подлежат юридические лица, извлекающие прибыль. Поэтому указанная войсковая часть не должна подлежать налогообложению. Адвокаты также отмечают, что налоговая инспекция незаконно отнесла войсковую часть к "предприятию Министерства обороны".
А налоговые инспекторы свое решение мотивируют тем, что деятельность войсковой части регламентирована уставом, принятым решением общего собрания трудового коллектива и утвержденным заместителем председателя Госкомимущества России, а государственное имущество закреплено за частью на праве полного хозяйственного ведения (то есть солдаты, по мнению инспекторов, являются акционерами, а боевая техника используется ими по условиям, предусмотренным Госкомимуществом России).
Налоговые инспекторы, налагая штраф, применили к военной строительной организации Закон "О налоге на добавленную стоимость" и Закон "О налоге на прибыль предприятий и организаций".
По словам адвокатов, ни одна военная организация не может получать прибыль в результате выполнения приказов своего командования и за счет оборонного финансирования. Таким образом, адвокаты считают действия налоговой инспекции незаконными и препятствующими выполнению Вооруженными Силами и его структурными подразделениями задач обороны.
Основные выводы адвокатов, изложенные в справке, направленной в Высший арбитражный суд, сформулированы в следующих пунктах: 1. Согласно закону "Об обороне", Вооруженные Силы являются единой организацией, а воинские части, соединения, управления и другие подразделения находятся в составе этой организации. Понятие "предприятие" не применимо по отношению к Вооруженным Силам и его подразделениям, так как перед ними стоит задача обеспечения эффективного ведения боевых действий, а не извлечение прибыли. 2. Вооруженные Силы наделены имуществом, однако по отношению к нему не применимы понятия хозяйственного ведения или оперативного управления. 3. Вооруженные Силы не вправе заключать гражданско-правовые договоры (исключения изложены в ст. 15 закона "Об обороне") и совершать какие-либо сделки. Это противоречит специальному предназначению военных (отражение агрессии и нанесение агрессору поражения). 4. Каждая воинская часть имеет собственные сметы, однако они не имеют самостоятельного значения и являются частью всей сметы Вооруженных Сил. 5. Непосредственное руководство Вооруженными Силами осуществляет Министерство обороны, в связи с чем приобретение каких-либо гражданских прав может быть произведено только через это министерство.
Приватизация может затянуться на годы
Глобальными в области приватизации стали судебные вердикты относительно гостиницы "Москва" и арендного предприятия "Московский опытный завод". При этом, если гостиница до настоящего времени не приватизирована и ее коллектив отстаивает свои интересы с 1993 года, то завод находится в более уязвимом положении. Он приватизировался слишком поспешно и с многочисленными ошибками, за что и был наказан судебным решением. Вернемся, однако, к проблемам известной столичной гостиницы.
В начале 1992 года трудовой коллектив гостиницы "Москва" подал в Москомимущество заявку на приватизацию гостиницы по второму варианту льгот (контрольный пакет акций остается за самим коллективом). Однако Москомимущество в октябре 1993 года отклонило заявку. Комитет сообщил коллективу, что здание гостиницы признано современным памятником истории и архитектуры и не подлежит передаче кому-либо в частную собственность.
Коллектив, не удовлетворенный таким объяснением, исключил из плана приватизации здание гостиницы и вновь направил документы в Москомимущество. Повторные отказы поступили лишь летом 1995 года. При этом Комитет по управлению имуществом Москвы вновь сослался на то, что здание не подлежит приватизации. Тогда трудовой коллектив гостиницы обратился в Московский арбитражный суд с иском о признании недействительным решения МКИ об отказе в приватизации.
В судебном заседании представители трудового коллектива гостиницы заявили, что у Москомимущества не было законных оснований для отказа коллективу гостиницы "Москва" в приватизации. Истцы сослались на ст. 14 п. 2 закона "О приватизации государственных и муниципальных предприятий", в которой изложен исчерпывающий перечень оснований для отказа предприятию в приватизации.
Согласно указанному закону, отказ в приватизации возможен в следующих случаях: если лицо, подавшее заявку, не может быть признано покупателем; если имеется законодательно установленное ограничение на приватизацию данного предприятия; если предприятие включено в перечень объектов, не подлежащих приватизации; если указанное в заявке предприятие было приватизировано ранее.
Истцы прокомментировали каждое из предусмотренных законом оснований для отказа в приватизации, сделав вывод, что гостиница не подпадает ни под одно из них. Поэтому, по мнению истцов, запрет МКИ на приватизацию гостиницы на том основании, что здание не подлежит приватизации, является незаконным. Истцы считают, что комитет-ответчик был обязан, получив заявку на приватизацию, исключить из плана приватизации здание и разрешить приватизировать все остальное имущество гостиницы. Однако, по мнению истцов, комитет допустил непростительную волокиту, не приняв до настоящего времени положительного решения о приватизации гостиницы.
Представители Москомимущества считают, что отказа в приватизации не было вообще, а истец неверно трактует письма комитета.
Суд счел все доводы истца обоснованными и признал незаконным решение Москомимущества об отказе гостинице "Москва" в приватизации. Кстати, следует отметить, что это — не первая в борьбе за приватизацию гостиницы победа трудового коллектива, которому весной 1995 года удалось в Высшем арбитражном суде признать недействительным постановление городского правительства от 29 марта 1994 года "О создании АООТ 'Гостиница `Москва'". В нем одним из учредителей АООТ было объявлено Москомимущество, которое должно было внести в уставный капитал АО здание и имущество гостиницы. Суд, отменяя указанное постановление, отметил, что правительство Москвы внесло в уставный капитал создаваемого АООТ здание и имущество, находящиеся в полном хозяйственном ведении муниципального предприятия "Гостиница 'Москва'". То есть оно фактически приватизировало это муниципальное предприятие, превысив собственные полномочия. Тогда суд, как и в описанном споре, согласился с коллективом гостиницы "Москва" в том, что если уж и приватизировать ее, то с учетом мнения коллектива.
В случае с арендным предприятием "Московский опытный завод", похоже, были учтены только интересы коллектива: он был приватизирован без ведома полномочных на то органов. Этот завод, преобразовавшийся в АОЗТ "Святогор", а также фонд имущества Москвы стали ответчиками по иску столичной прокуратуры.
По данным московской прокуратуры, приватизация арендного предприятия "Московский опытный завод" (имущественный комплекс которого составляет 17 тыс. кв. м) по закону должна была осуществляться путем преобразования арендного предприятия в АООТ с правом первоочередного приобретения акций арендаторами. Однако завод приватизировался путем продажи имущественного комплекса по конкурсу, преобразовавшись в АОЗТ. При этом имущество завода является федеральной собственностью, и распоряжаться ею вправе было лишь Госкомимущество России. Однако ГКИ России не издавало никаких распоряжений о приватизации завода. Кроме того, этот комитет не утверждал ни плана приватизации завода, ни заявки коллектива на приватизацию. Российский фонд федерального имущества также не принял никакого участия в приватизации: вся сделка была оформлена фондом имущества Москвы, не имеющим на то полномочий. Прокуратура просила суд признать незаконной сделку купли-продажи заводского комплекса.
Представитель фонда имущества Москвы настаивал, что интересы государства данной сделкой по приватизации не были ущемлены, так как в бюджет поступило более 6 млрд руб.
Суд тем не менее признал незаконной сделку купли-продажи завода.
Суды вникают в тонкости валютного законодательства
Федеральную службу России по валютному и экспортному контролю (ВЭК) многие организации и банки считают самым дотошным валютным контролером. Проверок, проводимых этой службой, опасаются больше, чем проверок самого Центробанка России. Судиться с ВЭК крайне нелегко. В описанных ниже тяжбах истцам — Первому профессиональному банку и АОЗТ "Ле Монти Лтд" — удалось добиться в спорах с ВЭК прецедентных судебных решений.
В июне 1994 года ВЭК России провел документальную проверку в Первом профессиональном банке и выявил нарушения учета ведения валютных операций. В частности, контролеры пришли к выводу, что сводные реестры банка и реестры кассиров одного из его обменных пунктов (#15) расходятся на сумму в $3,3 млн. Проверяющие пришли к выводу, что указанная сумма была учтена банком ненадлежащим образом. За это нарушение в п. 2 ст. 14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле" предусмотрена ответственность в виде штрафов в пределах неучтенных сумм. Поэтому в марте 1995 года ВЭК своим решением оштрафовал банк на $3,3 млн. Однако банк счел решение незаконным в части размера наложенного штрафа и обратился в суд.
Отстаивая свою позицию в суде, банк заявил, что согласно ст. 14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", на основании которой был наложен штраф, порядок привлечения к ответственности устанавливается Центральным банком России. На момент принятия ВЭК спорного решения такой порядок определялся ЦБ России в инструкции #21, а затем в инструкции #27. Согласно первой из этих инструкций, штраф не должен превышать 100 тыс. руб. А в п. 13.5 инструкции #27 (от 27.02.95 г.) Банк России имеет право применить к банкам за подобные нарушения штраф в размере не более 1500-кратного установленного законодательством размера минимальной месячной оплаты труда.
Таким образом, по мнению банка, ВЭК завысил суммы штрафа в 261 раз. Присутствовавший на заседании представитель Центробанка России согласился с этими доводами. Он отметил, что в соответствии со ст. 6 Закона "О Центральном банке" нормативные акты ЦБ России обязательны для всех физических и юридических лиц, федеральных органов государственной власти, и подтвердил, что ВЭК в данном случае превысил свои полномочия. По поводу штрафа, предусмотренного в п. 2 ст. 14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле", представитель Банка России сообщил суду, что он слишком высок и его взыскание может привести к банкротству банков.
Иск Первого профессионального банка был удовлетворен судом.
В другом споре иск к ВЭК России предъявило АО "Ле Монти Лтд". В июле 1995 года ВЭК провел выборочную проверку документов "Ле Монти Лтд" на предмет соблюдения валютного законодательства. В результате было установлено, что фирма принимала от юридических лиц наличную валюту за проданные на внутреннем рынке товары. За период с ноября 1992 года по декабрь 1993 года в кассу "Ле Монти Лтд" от российских организаций было принято валюты на общую сумму в $72 тысячи.
На проведение таких операций требуется лицензия ЦБ России. По данным ВЭК, на момент проверки такой лицензии у "Ле Монти Лтд" не было. Поэтому проверяющие, ссылаясь на п. 4 ст. 14 Закона РФ "О валютном регулировании и валютном контроле", взыскали своим решением с АО в пользу государства $72 тысячи, то есть всю сумму, полученную по недействительным в силу указанного закона сделкам.
Однако суд не согласился с выводами валютных контролеров. В своем решении суд отметил, что АО "Ле Монти Лтд" заключало и совершало сделки купли-продажи товаров, одним из условий которых было условие о порядке расчетов. Данные сделки регулируются гражданским законодательством России. Так, в соответствии со ст. 180 ГК России недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. Условие о порядке расчетов не относится к существенным в договоре купли-продажи, а значит, такой договор может быть заключен и без этого условия.
Поэтому, по мнению суда, недействительность порядка расчетов не означает недействительности всей сделки купли-продажи в целом. При этом суд отметил, что в установленном законом порядке названные выше сделки не были признаны недействительными. Суд также не согласился с мнением ВЭК России о том, что гражданское законодательство не применяется к сделкам с валютными ценностями.
Суд признал, что ст. 2 ГК России не исключает валютные операции из сферы гражданского оборота, а в статьях 140 и 141 ГК России предусмотрено, что порядок и условия использования иностранной валюты наряду с кодексом определяются иными законами.
Таким образом, суд отменил решение о наложении штрафа на АО "Ле Монти Лтд". ВЭК России, не согласившись с решением, обратился в апелляционную инстанцию суда. Однако решение первой инстанции было оставлено в силе.
Судебные решения не всегда могут помочь
Крайне редко в арбитражных судах рассматриваются споры с участием средств массовой информации. Однако закрытое акционерное общество "Телерадиокомпания 'Эфир'" (Томск) оказалось в ситуации, разрешить которую мог только Арбитражный суд Москвы. Суды уже привыкли к тому, что на них возлагают чуть ли не последнюю надежду, и поэтому стараются не обращать никакого внимания на эмоции участников споров.
Правда, в данной тяжбе эмоции были неизбежны: телерадиокомпания боролась за выживание. В июле 1995 года телерадиокомпания получила в Федеральной службе России по телевидению и радиовещанию (далее ФСТР) лицензию на телевизионное вещание. Компании было разрешено осуществлять вещание три раза в неделю на пятом частотном канале в городе Томске.
Однако "Эфиру" была суждена недолгая жизнь в эфире: в сентябре 1995 года ФСТР своим приказом аннулировала лицензию компании. "Телерадиокомпания 'Эфир'" сочла приказ противозаконным и обратилась в ФСТР с предложением его отменить.
Ответа не последовало. Компания начала нести убытки и вынуждена была обратиться в суд. Она решила признать приказ ФСТР недействительным в судебном порядке. В суде представители "Эфира" прокомментировали преамбулу спорного приказа, в котором ФСТР изложила причину отзыва лицензии. В преамбуле содержалась ссылка на нарушение п. 7 "Положения о лицензировании телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации".
Истцы назвали абсурдным подобное обоснование аннулирования лицензии. Дело в том, что указанный пункт положения не может нарушить ни одна телерадиокомпания, так как он регулирует порядок осуществления ФСТР своих функций на стадии выдачи лицензий на право вещания. Затем истцы проанализировали все основания для аннулирования лицензий, предусмотренные Законом "О средствах массовой информации" и Положением о лицензировании (всего таких оснований девять).
Однако ФСТР, аннулировав лицензию "Эфира", ни на одно из них не сослалась. Таким образом, истцы пришли к выводу, что приказ противозаконен. Кстати, по мнению "Эфира", фактическим основанием для аннулирования лицензии послужило наличие второй заявки на вещание, поступившей от АО "Телекомпании ТВ-2". Эта компания делила с "Эфиром" пятый канал. Тем самым ФСТР предоставила второй компании-конкуренту возможность единолично вещать на канале.
Следует отметить, что этой ситуацией заинтересовалось Томское территориальное управление Государственного комитета России по антимонопольной политике (ГКАП). Это ведомство направило ФСТР письмо, в котором сообщило о нарушении ФСТР ст. 7 Закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках". Согласно этой статье, "запрещается принимать акты, которые создают дискриминирующие или, напротив, благоприятствующие условия деятельности отдельных хозяйствующих субъектов, если такие акты могут иметь своим результатом ограничение конкуренции или ущемление интересов хозяйствующих субъектов".
В письме также отмечается, что аннулирование лицензии телерадиокомпании "Эфир" приведет, в частности, к вытеснению ее с рынка, к ее разорению и к нарушению правил конкуренции вообще.
По решению суда, которое надлежало исполнить незамедлительно, приказ ФСТР был признан недействительным. Следует отметить, что это — первый судебный вердикт, который принес победителю лишь моральную победу. Дело в том, что выполняется это решение крайне неохотно. Кстати, в ходе рассмотрения этого спора суд принял меры по обеспечению иска и вынес определение. В нем суд запретил ФСТР совершать действия, направленные на отключение "Телерадиокомпании 'Эфир'" от телевизионного эфира.
Обеспечить исполнение этого определения должен был Советский райнарсуд Томской области. Однако определение выполнено не было, и указанный суд направил в Арбитражный суд Москвы письмо, в котором мотивировал факт невыполнения решения следующим образом: "В связи с употреблением в определении и исполнительном листе специфической терминологии нахожу эти документы неясными и подлежащими разъяснению".
Таким образом, пока из этой истории следует лишь печальный вывод о том, что даже вердикт суда может помочь не всегда.
Прокурору следовало заняться и проблемами Прихода
Львиная доля рассматриваемых в арбитражных судах тяжб связана с недвижимостью. Столичная прокуратура, выступив в интересах государства и общества, добилась отмены государственного акта, по которому Российское акционерное общество нефтегазового строительства "Роснефтегазстрой" с 1991 года владело зданием на ул. Житная.
Предыстория этого спора такова. В мае 1991 года финансовое управление Октябрьского районного совета народных депутатов Москвы (в настоящее время его правопреемником является Финансовое управление префектуры Центрального административного округа) выдало государственному концерну нефтегазового строительства "Нефтегазстрой" (правопреемник Министерства топлива и энергетики России) "государственный акт о выкупе имущества государственного предприятия".
Этим документом подтверждался выкуп "Нефтегазстроем" имущества — административного здания Миннефтегазстроя по ул. Житная, д. 14, стр. 1 (площадью в 32046 кв. м). Заметим, что позже, в июле 1993 года, на основании указанного акта АО "Роснефтегазстрой" (правопреемник государственного концерна) заключило с фондом имущества Москвы договор купли-продажи на указанное здание и получило свидетельство на право собственности.
Столичная прокуратура сочла, что "государственный акт о выкупе имущества государственного предприятия" был выдан в нарушение российского законодательства, и обратилась в суд с иском о признании его недействительным.
Обосновывая свою позицию, прокуратура сослалась на ст. 1, 4, 5 Закона РСФСР "Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР", в соответствии с которыми расположенные на территории РСФСР объекты государственной собственности, включая имущество государственных предприятий, учреждений, организаций союзного подчинения, являются собственностью РСФСР.
При этом Совет Министров является уполномоченным распоряжаться и управлять государственным (республиканским) имуществом. Однако ни Совет Министров РСФСР, ни уполномоченный им орган решения об отчуждении административного здания по ул. Житная, д. 14 не принимал.
Кроме того, действовавшее на момент принятия спорного акта "Положение о порядке передачи предприятий, объединений, организаций, учреждений, зданий и сооружений" не предусматривает права министерств и ведомств на продажу государственного имущества государственным концернам. По мнению прокуроров, сделка по отчуждению указанного здания не является куплей-продажей, так как не влечет смену форм собственности и здание остается в ведении государства.
Суд первой инстанции удовлетворил иск прокуроров. Однако АО "Роснефтегазстрой" решило обжаловать это решение. В апелляционной жалобе подчеркивалось, что спорный акт был принят в соответствии с действующим на тот момент порядком. Суд счел жалобу необоснованной и в своем решении отметил, что заявитель жалобы не смог назвать ни одного нормативного акта, в соответствии с которым был выдан спорный акт.
Таким образом, апелляционная инстанция оставила решение первой инстанции своего суда в силе. АО "Роснефтегазстрой" сочло, что и это решение было принято по не полностью исследованным материалам дела, и подало жалобу в Федеральный арбитражный суд Московского округа. В кассационной жалобе акционерное общество сослалось на то, что в материалах дела есть письма Госкомимущества России и Российского фонда федерального имущества (РФФИ).
Так, в апреле 1993 года комитет просил в письме к РФФИ произвести замену государственного акта о выкупе здания на свидетельство о праве собственности. РФФИ ответил, что, поскольку фонд был создан после выкупа здания, все документы, подтверждающие право собственности на владение этим зданием, должны быть оформлены по месту регистрации акта купли-продажи.
Эти документы, по мнению заявителя жалобы, подтверждают одобрение собственниками оспариваемого прокуратурой акта. Однако кассационная инстанция суда с такими доводами не согласилась. По ее мнению, представленные письма не свидетельствуют о соответствии спорного акта действующему законодательству. В итоге в удовлетворении жалобы было вторично отказано.
Кстати, договор купли-продажи, заключенный фондом имущества Москвы с АО "Роснефтегазстрой", был признан Московским арбитражным судом также недействительным. Истцом вновь выступала столичная прокуратура. В своем решении суд отметил, что здание по ул. Житная, д. 14 на дату заключения договора купли-продажи не находилось в собственности Москвы или ведении Моссовета. Это значит, по мнению суда, что фонд имущества Москвы был ненадлежащим продавцом здания, его продажу фонд осуществил с превышением полномочий.
Другой, не менее принципиальный, спор разгорелся вокруг двух строений по ул. Островского. Истцом в споре выступила религиозная организация — Приход храма Иверской Божьей Матери. Иск был заявлен к в/ч #21017 и третьему лицу на стороне ответчика — Федеральному агентству правительственной связи России (ФАПСИ).
В марте 1993 года правительство Москвы издало постановление, в котором поручило Комитету по связям с религиозными организациями совместно с Москомимуществом и территориальным управлением "Замоскворечье" в двухмесячный срок рассмотреть вопрос использования сохранившихся церковных построек по ул. Островского, д. 22, стр. #1 и #7.
В дальнейшем в соответствии с указанным постановлением Москомимущество передало Приходу в безвозмездное пользование строения #1 и #7 по ул. Островского, д. 22. В сентябре 1994 года префект Центрального административного округа предоставил своим решением Приходу право пользования земельным участком по адресу строений (площадью 0,4 га).
В октябре 1994 года Приход получил государственный акт на право бессрочного пользования земельным участком. Таким образом, по мнению Прихода, он имеет законные права на строения.
Однако представитель в/ч #21017, входящей в состав Федерального агентства правительственной связи России — (ФАПСИ), объяснил суду, что спорные строения являются федеральной собственностью, распоряжаться которой вправе лишь Госкомимущество России. В марте 1992 года спорные строения в результате реорганизации органов безопасности были переданы на баланс ФАПСИ. В мае 1995 года Госкомимущество России закрепило их за ФАПСИ на праве оперативного управления.
Ответчик также сообщил суду, что спорные строения вошли в перечень находящихся в Москве административных зданий и служебных помещений, предназначенных для размещения федеральных органов государственной власти и управления, а также учреждений и предприятий, созданных для решения общегосударственных задач. По словам ответчика, он имеет отношение к обеспечению функционирования федеральных органов государственной власти (является пунктом технического обслуживания абонентских станций). В связи с этим представитель ответчика заявил, что Москомимущество не имело полномочий на выдачу Приходу свидетельства на право безвозмездного пользования спорными строениями.
Суд рассмотрел материалы дела и счел, что в постановлении правительства Москвы, на которое ссылается Приход, не решен вопрос о предоставлении ему в пользование именно спорных строений. Поэтому суд сделал вывод о том, что у Москомимущества отсутствовали основания для выдачи истцу свидетельства на спорные помещения в безвозмездное пользование.
Таким образом, по мнению суда, у Прихода вообще отсутствуют правовые основания на спорные строения. Кроме того, суд согласился с выводами ответчика о том, что спорные строения являются федеральной собственностью. В частности, суд сослался на постановление правительства Москвы "О порядке управления недвижимостью Москвы".
Согласно этому постановлению, к объектам муниципальной собственности относятся нежилые помещения, за исключением объектов, находящихся на балансе Минобороны России, МВД России, а также ФАПСИ, в состав которого входит ответчик. Суд отказал в иске Приходу. Последний, не согласившись с таким решением, подал кассационную жалобу. Однако кассационная инстанция суда оставила жалобу без удовлетворения, согласившись с выводами первой инстанции. Однако Приход не оставляет надежды добиться решения в свою пользу и начать использовать церковные строения по целевому назначению.
АЛЕКСАНДРА СЕМЕНОВА