премьера / кино
В прокат вышел фильм Майкла Бэя "Трансформеры-2: месть падших". МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ так и не постиг все нюансы войны плохих роботов-десептиконов с хорошими автоботами, но, отрешившись от перипетий сюжета, испытал озарение и наконец догадался, благодаря чему столь путаный бред стал культовым феноменом массовой культуры.
В 1994 году художники Виталий Комар и Александр Меламид написали "Любимую картину. Выбор русского народа", суммировав элементы, которые, по мнению народа, превращают покрытый красками кусок холста в настоящее произведение искусства, которое не стыдно повесить над диваном.
"Трансформеры-2" — такая же "любимая картина", синтез всего, что, опять же по мнению широких масс, делает набор движущихся картинок "настоящим" фильмом. Бэй преодолел психологический барьер, мешающий режиссеру гулять по пространству жанров, как заблагорассудится его левой ноге. И он прав: зачем зрителям мучиться выбором между молодежной комедией, технотриллером или какими-нибудь "Людьми в черном", если можно за раз потребить дюжину жанров по цене одного.
Раз — и трансформеры, принимающие обличье безобидных автомобильчиков, разносят в пух и прах половину Шанхая, как в нормальной видеоигре. Два — и Микаэла (Меган Фокс), подруга Сэма (Шиа Лабеф), корячится в обрезанных шортах на сиденьи мотоцикла, а сам Сэм теряет сознание при виде настойчивой нимфоманки из кампуса, как и положено в университетской секс-комедии. Три — и летающий объект хреначит по небоскребам Нью-Йорка, а отягощенный государственными тайнами полковник поднимает в воздух стратегическую авиацию, словно объявляя войну международному терроризму (бомбардировщики и в самом деле летят на Ближний Восток — под одной из пирамид покоится космический корабль десептиконов).
Четыре — и на руке Сэма проступают магические письмена, точь-в-точь такие, как над входом в египетскую харчевню, запечатленную в кинохронике 1934 года: пора звать на помощь профессора Лэнгдона из "Кода да Винчи", способного, не зная ни одного иностранного языка, за минуту расшифровать любой код. Пять — и Микаэла запихивает в чемоданчик злобно и беспомощно хнычущего робота. Шесть — и десептиконы охотятся на Сэма, как охотились роботы на мальчика из "Терминатора". Правда, в данном случае, как говорится в неприличном анекдоте, "малчик слишком бальшой".
Конечно, в этом вареве есть определенный идеологический смысл. Военно-политическая реальность умеренно, но равномерно растворенная в фильме, приравнивается к безобидной видеоигре. Насмотревшись "Трансформеров", вполне можно поверить, что в Ираке или Афганистане идет всего лишь охота за десептиконами. Но жанровые регистры Бэй переключает так стремительно, что фильм не поспевает за ним. Для секс-комедии естественно, что профессор вещает о "страстных молодых мозгах" тоном, за который светит как минимум обвинение в sexual harassment. Но почему-то и десептиконы, засовывая в рот Сэму тошнотворного механического паука, словно сбежавшего из фильма Дэвида Кроненберга, изъясняются тоном садиста из службы телефонного секса, лениво полирующего в процессе разговора ногти: "Мы почувствовали твою жаркую юную плоть и будем рвать ее медленно и болезненно".
Если говорить серьезно, то "Трансформеры-2" — очень вредная штуковина: после нее лишаются смысла фильмы типа "Самого страшного кино", итоговые пародии на всю голливудскую продукцию за год. Ведь именно оттуда Бэй позаимствовал рецепт "Американского пирога" с начинкой из "Терминатора" и "Гарри Поттера".А