В январе 1989 года сотни жителей Лейпцига вышли на демонстрации, требуя свободы слова. В августе-сентябре тысячи граждан ГДР потянулись на запад — в Венгрию, открывшую границу с Австрией. 18 октября председатель госсовета ГДР Эрик Хонеккер был снят со всех постов. 4-5 ноября в Восточном Берлине прошли невиданные по масштабам демонстрации. 9 ноября началось крушение Берлинской стены. А уже 28 ноября канцлер Гельмут Коль выдвинул план из 10 пунктов по преодолению раскола Германии. В феврале 1990-го Михаил Горбачев "в принципе" заверил немцев, что они смогут жить в единстве. 1 июля вступил в силу договор ГДР и ФРГ об экономическом и валютном союзе. 31 августа в Восточном Берлине подписан договор о восстановлении государственного единства. Единство праздновали 3 октября как величайшее событие мировой послевоенной истории.
Ялта и Потсдам у развалин стены
Рекорд по потрясению исторических основ был вскоре побит крушением СССР. А потому по прошествии пяти лет уместно говорить даже не столько об объединении и даже не о его последствиях для немцев, с честью преодолевающих издержки союза сильного с не очень слабым, но о том, сколь изменился мир с тех пор, как великие державы впервые после Ялты и Потсдама решили пересмотреть карту Европы, и о том, как может послужить удавшаяся модель германского объединения новой старой Европе, готовящейся поглотить соседей-восточноевропейцев.
По признанию Гельмута Коля, последние сомнения в необходимости объединения исчезли у него 19 декабря 1989 года. Тогда у руин дрезденской церкви Фрауенкирхе окруженному восточными немцами канцлеру стало ясно: немцы могут достичь воссоединения. Впереди была непродолжительная, но упорная дипломатическая борьба.
Бывший госсекретарь США Джеймс Бейкер вспоминает: "9 ноября 1989 года во время обеда с президентом Филиппин Корасон Акино мне сообщили об открытии восточногерманских границ. Вскоре после этого я прибыл в Белый дом, чтобы вместе с Джорджем Бушем наблюдать по CNN, как на свалке истории исчезает Берлинская стена, а вместе с ней и породившая ее идеология... Ответ на вопрос, кто возьмет на себя ведущую роль в деле воссоединения Германии, Европа искала в США... История могла бы пойти по другому пути. Например, если бы внимание мира было приковано к иракско-кувейтской границе (как это случилось спустя несколько месяцев), то Германия могла бы, наверное, остаться разделенной и по сей день, а вместе с ней — и Европа". Любопытное заявление, не правда ли?
Почему гаранта объединения искали именно в США? Экономические успехи ФРГ, выдвинувшие ее в число экономических сверхдержав Европы, в течение долгих лет "холодной войны" были сбалансированы рядом факторов, главным из которых был статус четырех держав-победительниц. Особая роль патронажной сестры-хозяйки признавалась за Францией. С падением стены патронаж отмирал сам собой. В каком направлении пошла бы борьба за соперничество в Европе с участием Большой Германии — вопрос, который в немалой мере и подтолкнул европейцев искать третейский суд за океаном, ибо США хотя и гарант стабильности, но гарант, всегда сдержанно воспринимавший усиление роли ФРГ в Старом Свете. Впрочем, после войны без американцев в Европе вообще ничего не решали.
А если бы Джордж Буш столь оперативно не подключился к переговорам (под лозунгом "Единая Германия — член НАТО"), а переговоры затянулись, а объединительные планы Коля пересеклись бы во времени с планами другого "объединителя" — Саддама Хусейна, уведя американскую дипломатию в сторону решения проблем в Персидском заливе, изменилось бы в этом случае движение истории, как на то намекает Бейкер?
Вот мнение другого участника событий. Президент СССР Михаил Горбачев: "И политически, и психологически мы были готовы быстро и конструктивно реагировать на события 1989 года. Невозможно было игнорировать волеизъявление самих немцев. Время показало, что в обстановке цейтнота не все было в полной мере учтено. Но главный результат был достигнут". То есть, с одной стороны, процесс объединения был неотвратим, ибо сил противостоять ему у СССР не было. С другой стороны — упомянутый Михаилом Сергеевичем цейтнот, или то, что Гельмут Коль назвал оперативностью: "Мы, немцы, имели возможность для объединения в течение четырех-пяти месяцев. После этого она, наверняка, была бы упущена". В цейтноте не были в полной мере учтены и вопросы вывода российских войск, была создана благоприятная почва для коррупции в ЗГВ. Но были неучтенные вопросы и поглобальнее.
Михаил Горбачев: "Первоначально я и мои коллеги решительно возражали против этого (и воссоединения, и членства единой Германии в НАТО. — Ъ). И такую позицию мы отстаивали на переговорах по формуле '2+4' и в контактах с руководством ФРГ и США. Но впоследствии верх стало брать понимание, что наше предложение едва ли реализуемо. К тому же это противоречило принципу нового мышления. В переговорах с Джорджем Бушем мы согласились, чтобы сама Германия решала этот вопрос... На переговорах '2+4' — а позднее это было отражено в документах — было достигнуто согласие, что до завершения вывода советских войск с территории бывшей ГДР там не будут размещаться подразделения, в том числе и немецкие, интегрированные в НАТО. Скажу больше: существовала устная договоренность, что и в будущем сфера действия НАТО не распространится на Восток". Последнее признание Горбачева сегодня звучит сенсационно. Сенсационность усиливает и признание Гельмута Коля: "...Мы оба, Горбачев и я, не думали тогда, что через короткое время СССР развалится, а Варшавский договор будет распущен, и что мы сегодня — всего пять лет спустя — в совершенно изменившихся условиях будем говорить о расширении НАТО". Если не думали или думали не все, то почему устную договоренность тогда не зафиксировали на бумаге? В этом случае нынешнее по сути предательство Западом дела Горбачева было бы запротоколировано. А еще не было бы абсурдного сегодня Парижского договора о сокращении обычных вооружений в Центральной Европе, где все параметры высчитывались, исходя из реальности СССР и Варшавского договора. А все цейтнот. Или все же просчет?
Объединенная Германия — модель будущей Европы?
Гельмут Коль смотрел далеко в будущее, когда ознакомил мир с упомянутым меморандумом из 10 пунктов об объединении. Там подчеркивалось, что будущая архитектура Германии должна вписываться в будущую архитектуру Европы. Именно Коль в соавторстве с Миттераном выдвинули идею дальнейшего развития Европейского Сообщества в сторону политического союза. Итог — подписанные в Маастрихте в 1991 году договоренности о создании Европейского Союза. Теперь настал черед задуматься уже о другом. О том, что будущая архитектура Европы уже созидается по принципу объединения Германии. А быть может, и повторяя прошлые ошибки. ЕС сегодня стоит перед задачей интеграции восточноевропейских стран в западное сообщество. Начинать, вроде, склонны с того же, с чего начал Бонн, сближаясь с Берлином, — с экономической интеграции, но все абитуриенты, как когда-то и две Германии, теперь тоже хотят в НАТО. Москва с прежней настойчивостью наступает на те же грабли: мол, экономическая интеграция — ради Бога, а вот принимать их в НАТО — ни-ни! Между тем сегодня действуют все те же факторы: времени у России для того, чтобы развернуть массированное противодействие этому процессу, нет. Как нет и сил для противодействия.
Пять лет назад Запад тоже хотел поддержать морально и материально Горбачева, наобещав ему то, что выполнять не собирался: денег хотя и дали, но целевыми кредитами, в основном на вывод ЗГВ, а вот насчет НАТО, как оказалось, слукавили. Теперь и Ельцина пытаются успокоить: позавчера Reuter распространил как сенсацию новость, что НАТО якобы вняло давлению Москвы и "самозаморозилось" по части расширения. На новость купились почти все российские mass media. А ведь никто и не собирался разрабатывать график приема новых членов до конца 1996 — начала 1997 года. Во-первых, ждут президентских выборов в США и России. Во-вторых, прием в НАТО недешево обойдется Восточной Европе (переоснащение, перевооружение и так далее). Не в правилах Запада платить по чужим счетам, а в цейтнот никого загонять не хочется. В-третьих, нужно согласовать процесс расширения НАТО с разработкой европейской доктрины безопасности в исполнении ЕС и ЗЕС. Есть тут место и обещаниям, которые трудно принять на веру: мол, расширение НАТО (военного блока!) не направлено против России, с ней у НАТО, мол, будут особые отношения. Да и планы вероятного размещения в Польше и Чехии ядерного оружия не направлены против Москвы. А против кого они направлены?
В принципе переговоры пятилетней давности по схеме "2+4" стали последним случаем, когда великие державы в лучших традициях истории вели разговор о судьбах мира на равных. Но уже тогда один из четверки — СССР был серьезно болен. И больному не говорили всей правды. С правопреемницей не считаются по другой, видимо, причине — мала еще.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА, ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ