В пятницу в Нью-Йорке открылся очередной — тридцать третий по счету — международный кинофестиваль. О программе рассказывает нью-йоркский критик АЛЕКСАНДР Ъ-БАТЧАН.
Фестиваль изменился. Перемены чувствовались уже в конце восьмидесятых, когда основателя и бессменного директора фестиваля, эксперта по европейскому кинематографу Ричарда Рауда сменил молодой специалист по кино Латинской Америки Ричард Пенья. Конечно, это было не только результатом конфликта между Раудом и дирекцией Ассоциации киноискусства Линкольн-центра (говорят, что над Раудом сгустились тучи, когда он не включил в программу фильм Феллини "Интервью", посчитав его недостаточно новаторским). В последние годы правления Рауда стало ясно, что европейский авторский кинематограф переживает кризис. Поэтому появление Ричарда Пенья было весьма своевременным. Устроители фестиваля искали человека с другой иерархией кинематографических ценностей, не привязанного в силу многолетней привычки и личного общения к конкретным национальным школам и именам. Ричарду Пенья, похоже, удается более адекватно передать положение дел в современном кино. А оно таково, что звезд-режиссеров, операторов и актеров, имена которых ассоциируются с несколькими европейскими "новыми волнами" 60-70-х годов, почти не осталось. Более того, появились новые "новые волны", но омывают они уже иные берега.
Характерно, что просмотры для прессы начались с показов иранского и китайского фильмов. В программу включены также фильмы из Японии, Вьетнама, Бразилии, Сенегала. Китайский фильм "Шанхайская триада" даже был выбран для торжественного открытия фестиваля. И тут не обошлось без сенсации. Правительство КНР заявило устроителям, что было бы целесообразно убрать из программы трехчасовой американский документальный фильм "Врата небесного мира" о трагедии на площади Тяньаньмынь. Пекин посчитал его показ в Нью-Йорке неуместным и оскорбительным для китайского народа и предложил взамен научный семинар по событиям на площади. Ричард Пенья отказался наотрез. Фильм будет показан, как и было намечено, 14 октября. За это китайцы ненавязчиво порекомендовали режиссеру "Шанхайской триады", крупнейшему китайскому кинематографисту и одному из ведущих кинорежиссеров мира Чжан Имоу не принимать приглашения фестиваля и не лететь в Нью-Йорк, где его ожидала встреча с международной прессой, выступление перед публикой на открытии и торжественный банкет в его честь. Чжан Имоу, у которого было уже немало проблем с режимом (в прошлом году его не пустили в Канн и прервали съемки "Шанхайской триады"), похоже, решил прислушаться к совету. Таким образом, политический демарш КНР, как во времена холодной войны, будет только способствовать привлечению внимания к Чжан Имоу и его новому фильму, который теперь даже в большей степени, чем предыдущие ленты режиссера, имеет шансы на получение "Оскара".
В "Шанхайской триаде" режиссер впервые обратился к несвойственному ему жанровому, гангстерскому кино. Он снял поразительную по красоте картину из жизни ночных клубов Шанхая 30-х годов. В роли героини, певицы кабаре, из-за которой главные мафиози Шанхая готовы укокошить друг друга и всех, кто попадет под руку, Гун Ли, "китайская Марлен Дитрих". Это, кстати, их последний фильм, сделанный вместе, — они расстались. "Шанхайская триада" даже подавляет своим кинематографическим совершенством, граничащим с академизмом. Режиссер пережил Тяньаньмынь, и по сравнению с прежним буйным экспрессионизмом его стиль стал более сдержанным, "правильным". Это все равно как ранний Фасбиндер и Фасбиндер поздний, периода "Замужества Марии Браун" или, еще точнее, учитывая политические реалии, как ранний и поздний Эйзенштейн.
Зато первый фильм иранца Джафара Панахи отличается простотой и непосредственностью режиссерского восприятия. На Каннском фестивале, где он получил приз как лучший первый фильм, его уже окрестили "персидской миниатюрой". Картина эта, снятая по сценарию учителя Панахи, ведущего иранского кинематографиста Аббаса Киаростами, названа "Белый шарик". Как и вошедший во все учебники кино фильм Альбера Ламориса "Красный шар" это фильм о детях, но не обязательно для детей.
Семилетняя героиня очень хочет получить на Новый год золотую рыбку, но теряет полученные от матери деньги и потом долго пытается достать упавшую в люк купюру. Фильм идет полтора часа, что совпадает со временем, оставшимся до Нового года, о приближении которого нам постоянно напоминает закадровый голос диктора радио и убыстряющееся движение на улицах. К концу картины у вас возникает ни с чем не сравнимое ощущение полноты жизни, которую режиссеру удалось втиснуть в небольшой метраж экранного времени. Это не жизнь, подсмотренная в глазок объектива, запечатленная врасплох, а некая более глубокая, опоэтизированная, предельно достоверная картина бытия. Несомненно, что эта лента, как и в Канне, станет фаворитом широкой публики.