В Санкт-Петербурге убили адвоката. Незадолго до смерти Евгений Мельницкий присоединился к группе защитников Дмитрия Якубовского. Спустя шесть дней после совершения преступления ни коллеги Мельницкого, ни прокуратура, возбудившая дело по факту убийства, не могут дать точного ответа на вопрос о том, связано ли оно с его последним делом.
Генрих Падва: "Все-таки убит адвокат именно Якубовского"
25 сентября в Санкт-Петербурге в собственной квартире на Институтском проспекте был зарезан 49-летний адвокат Евгений Мельницкий. За месяц до смерти он подключился к защите Дмитрия Якубовского, обвиняемого в соучастии в хищении рукописей из Российской национальной библиотеки. Мотивы убийства не ясны. Задержать преступника пока не удалось.
Коренной петербуржец Евгений Мельницкий начал свою трудовую деятельность в 1966 году в конструкторском бюро Ленинградского объединения электронного приборостроения "Светлана". Здесь он проработал более двадцати лет: был техником, инженером-программистом, руководителем группы, а затем начальником юридического отдела. Окончил Ленинградский университет по двум специальностям: "политэкономия" (1969 год) и "юриспруденция" (1980 год). Мельницкий активно занимался политической деятельностью, был членом исполкома Выборгского райсовета и депутатом этого же совета последнего созыва. Являлся членом КПСС, из рядов которой не выходил. В 1990-1991 годах занимал пост председателя Ленинградского отделения Союза юристов СССР. В 1988 году создал первый в городе юридический кооператив "Ленюрцентр", однако не сработался с коллективом, в результате чего 17 сотрудников ушли от него. Последние два года работал в Петербургской областной коллегии адвокатов. Специализировался на ведении уголовных и гражданских дел. Получил достаточно широкую известность. В марте 1995 года коллегия решила дать Мельницкому возможность создать собственную адвокатскую контору. Ее офис временно располагался в здании администрации Выборгского района, штат новой фирмы не был укомплектован до конца. За пять дней до смерти адвокат был избран председателем 209-й окружной избирательной комиссии Северного избирательного округа Петербурга. Коллеги покойного отмечают его вспыльчивость и манерность, но отдают должное интеллигентности, эрудиции, красноречию и редкой работоспособности Мельницкого. Адвокат не был женат и вел аскетический образ жизни.
Труп адвоката с перерезанным горлом был обнаружен около 16.00 водителем одного из клиентов Мельницкого, который постоянно обслуживал его (собственной машины у покойного не было). Мельницкий, одетый в свой обычный рабочий костюм, лежал на полу в комнате. Дверь квартиры была незаперта. Выборгская прокуратура Петербурга возбудила по факту убийства уголовное дело. По словам следователя прокуратуры Марины Гуриной, смерть адвоката наступила около полудня. Определить количество нападавших пока невозможно. Звуков борьбы и прочих подозрительных шумов никто из соседей Мельницкого не слышал. Следов взлома входной двери его квартиры не зафиксировано. Это дает основание предположить, что адвокат был близко знаком с убийцей и сам впустил его в квартиру. В то же время не исключено, что преступник (или преступники) проникли в жилище незаметно для хозяина.
Ознакомить корреспондента Ъ с рабочими версиями прокуратуры следователь Гурина отказалась, заявив, что любые комментарии по этому поводу преждевременны. Работники городской избирательной комиссии считают, что происшедшее скорее связано с юридической нежели с политической деятельностью Мельницкого, и, вероятно, с его участием в деле Якубовского. Руководитель Петербургской облколлегии адвокатов Анна Денисова рассказала, что о присоединении ее сотрудника к группе адвокатов печально известного юриста она узнала в августе от самого Мельницкого. При этом адвокат поделился с Денисовой некоторыми соображениями. По его данным, Верховный суд Израиля отказался выдать России группу лиц, обвиняемых в непосредственном хищении рукописей из библиотеки. Этот отказ, по мнению Мельницкого, существенно укреплял позицию адвокатов, взявших на себя защиту Якубовского.
Генрих Падва, руководитель группы адвокатов Якубовского, в своем интервью "Интерфаксу" сказал: "Мы не можем утверждать, что убийство связано с нашим делом, однако оснований для беспокойства у нас достаточно. Все-таки убит адвокат именно Якубовского. Тот адвокат, который незадолго до убийства подал очень острую жалобу в суд и буквально накануне случившегося по не очень ясным причинам получил отказ от свидания со своим подзащитным". Падва выразил надежду на то, что "случившееся станет предметом самого серьезного и тщательного изучения в процессе следствия, которое выяснит, сохранились ли после убийства адвоката имевшиеся у него чрезвычайно важные документы по делу Якубовского".
Помимо этого "Интерфакс" со ссылкой на "группу адвокатов Якубовского" распространил сообщение о том, что подследственный направил из СИЗО "Кресты" письмо в Генпрокуратуру России. Якубовский выразил опасение в том, что "следующим трупом в этом деле будет он сам". Он заявил о своей готовности дать показания следователям, ведущим дело Мельницкого, и потребовал встречи с временно исполняющим обязанности генпрокурора Вильданом Узбековым. Только ему, как утверждается в сообщении агентства, Якубовский намерен отныне отвечать на вопросы, связанные с его делом. Тем временем начальник Управления по расследованию организованной преступной деятельности ГУВД Петербурга и Ленинградской области Анатолий Олейников в беседе с корреспондентом Ъ отметил, что следствию таких заявлений Якубовский не делал.
Бухгалтера уволили за предполагаемую недостачу
Адвокат Аркадий Трескунов из 7-й юрконсультации Мосгорколлегии адвокатов (МГКА) добился в Мосгорсуде возвращения на новое судебное рассмотрение иска о восстановлении на работе его доверительницы, бывшего бухгалтера-контролера банка "Стройинвест" Надежды Шарковой. Последняя была уволена за то, что якобы по ее халатности из банка пропала крупная сумма денег. Не чувствуя за собой вины, Шаркова направила иск в Дорогомиловский суд Москвы, который признал ее увольнение абсолютно законным. Адвокат Трескунов обжаловал это решение в Мосгорсуде и добился его отмены.
В обязанности Шарковой входили прием и пересчет инкассаторской выручки, сдаваемой в банк, с последующей передачей денег в банковское хранилище. 10 августа 1994 года бухгалтер вернулась из отпуска и узнала о своем увольнении по ст. 2542 КЗОТ (в связи с утратой доверия за совершение виновных действий). Как оказалось, на следующий день после ухода Шарковой в отпуск сменившая ее кассир Охапкина обнаружила в кассе недостачу на сумму 2,235 млн руб.
Не чувствуя за собой никакой вины, Шаркова в сентябре 1994 года обратилась с иском к банку в Дорогомиловский суд Москвы. Она потребовала восстановить ее на работе и выплатить 1 млн руб. зарплаты за вынужденный прогул и 10 млн руб. за понесенный моральный ущерб. Представители ответчика иск не признали. Не утверждая, что деньги украла именно Шаркова, они настаивали на том, что недостача стала возможна по ее вине. По словам ответчиков, уходя в отпуск, Шаркова не составила приемо-сдаточного акта о передаче вверенных ей средств Охапкиной, не отвезла инкассаторский мешок, из которого пропали деньги, из кассы в банковское хранилище, да и вообще относилась к своим обязанностям халатно. Это выразилось, в частности, в том, что она, в нарушение инструкции ЦБ, перевозила деньги из кассы в хранилище в незапертой тележке.
Взявший на себя защиту интересов Шарковой адвокат Трескунов обратил внимание суда на то, что его доверительница сразу после подписания приказа о ее увольнении обратилась в правление банка с заявлением о передаче материала по вскрытой недостаче в прокуратуру, но получила отказ. По мнению адвоката, заключение о якобы имевшей место пропаже денег банкиры сделали "на глаз". Дело в том, что для того, чтобы удостовериться в недостаче, по всем правилам необходимо было пересчитать в кассе все наличные деньги, то есть провести ее полную инвентаризацию. Этого сделано не было, что позволило Трескунову заявить о том, что утверждение ответчиков о пропаже двух с лишним миллионов можно расценить лишь как их предположение. К тому же, подчеркнул адвокат, акт о недостаче, составленный представителями службы безопасности "Стройинвеста" и специально созданной комиссии, был датирован 12 июля, в то время как его фактическое подписание состоялось 10 августа. Это, по мнению Трескунова, давало суду основание усомниться в подлинности документа.
Адвокат отверг обвинения в халатности, выдвинутые "Стройинвестом" против его доверительницы. Он отметил, что ни в одной из инструкций ЦБ не говорится о том, что деньги из кассы в хранилище должны перевозиться в запертой тележке. По мнению Трескунова, скорее речь должна идти о халатности самих банкиров. Дело в том, что они, отпуская Шаркову в отпуск, должны были издать приказ о временном возложении ее обязанностей на Охапкину. Этого сделано не было, а потому, по мнению Трескунова, Шаркова не обязана была составлять акт о передаче вверенных ей средств своей сменщице. Таким образом, констатировал адвокат, в пропаже денег, если она вообще имела место, повинны исключительно сами банкиры.
Несмотря на все приведенные Трескуновым доводы, Дорогомиловский суд Москвы отклонил иск Шарковой, признав действия руководства "Стройинвеста" законными. Однако адвокат обжаловал это решение в Мосгорсуде, который внял его аргументам, отменил вынесенное решение и вернул иск на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.
Московский адвокат выявил недостатки в кадровой политике Воронежской прокуратуры
Адвокат 84-й юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов (МРКА) Михаил Степанов добился в прокуратуре Воронежской области прекращения уголовного дела в отношении домохозяйки Елены Шумовой. Последняя обвинялась в вымогательстве (ст. 1485 УК России, санкция — от 6 до 15 лет лишения свободы). Адвокат сумел доказать, что причастность его подзащитной к махинациям группы "риэлтеров", под угрозой жестокой расправы заставлявших людей продавать свои квартиры по бросовым ценам, не доказана. Параллельно Степанов навел порядок в самой прокуратуре. Во многом благодаря его усилиям следователь, ведший дело Шумовой, был от него отстранен и сам оказался в роли обвиняемого по двум статьям УК, а "недоглядевшие" за подчиненным прокурор Воронежской области и начальник отдела кадров прокуратуры были сняты с должностей.
В августе 1994 года в правоохранительные органы Воронежской области обратился отставной офицер. Он заявил, что некие бандиты требуют от него продажи им его двухкомнатной квартиры. Потерпевший утверждал, что "риэлтеры" похитили его, отвезли в подвал какого-то дома и там подвергли жестоким пыткам, вследствие чего он был вынужден подписать все необходимые документы. В результате операции, проведенной сотрудниками УФСК по Воронежу и Воронежской области, вымогатели были задержаны. На первых допросах один из них заявил, что вопросами юридического оформления сделок купли-продажи жилья в банде ведала Елена Шумова. Последнюю взяли на ее квартире 29 сентября.
Следствие добивалось от домохозяйки показаний против членов группировки, обещая, в случае их получения, не брать ее под стражу. Однако женщина отказалась в чем-либо признаваться. Она заявила, что действительно помогла сыну домашнего врача своего ребенка документально оформить сделку купли-продажи двух квартир, однако ничего не знала о том, что жилье у продавцов вымогалось под страхом смерти. При этом Шумова пояснила, что некоторый опыт в оформлении документов приобрела в ходе трехлетней эпопеи с обменом собственной квартиры. После этого женщину поместили в ИВС, где она в течение пяти суток спала на цементном полу. В итоге Шумова простудилась и была доставлена в городскую больницу с острым приступом пиелонефрита. Здесь ей была сделана операция по удалению тромбов в венах. В ноябре 1994 года старший следователь облпрокуратуры Александр Назаров, ведший дело группы вымогателей, вопреки рекомендациям медиков забрал обвиняемую из больницы и поместил в переполненную камеру СИЗО, где ей опять пришлось спать на полу. К счастью, вскоре Центральный суд Воронежа удовлетворил ходатайство Шумовой об изменении ей меры пресечения на подписку о невыезде, после чего она вновь была отправлена в больницу.
Адвокат Степанов приступил к защите Шумовой в ноябре 1994 года и сразу заявил ходатайство о прекращении дела в отношении нее и о привлечении следователя Назарова к уголовной ответственности за применение незаконных методов ведения следствия. В январе 1995 года следователь сделал ответный ход: он направил в президиум МРКА представление о том, что, едва вступив в дело, Степанов тут же предложил ему взятку. Рассмотрев "документ", президиум пришел к выводу о том, что Назаров лжет, поскольку не сообщил о якобы имевшем место факте сразу и не попытался поймать мнимого взяткодателя с поличным. Воодушевившись доверием коллег, Степанов обратился в Генпрокуратуру с требованием возбудить против Назарова уголовное дело по обвинению в заведомо ложном доносе.
Спустя еще месяц, 21 февраля, в прокуратуре Воронежской области случилось ЧП: пожар в кабинете Назарова. В результате сгорели 2 из 15 томов уголовного дела "риэлтеров", в которых находились протоколы выемок и очных ставок. Из сейфа пропали изъятые в качестве вещественных доказательств по делу $6 тыс., драгоценности — в частности, инкрустированные бриллиантами часы — и табельный пистолет ПМ следователя с двумя обоймами. Узнав о случившемся, Степанов направил в Генпрокуратру и УФСК письма, в которых напомнил о своих прежних заявлениях в отношении Назарова и предположил, что пожар в своем кабинете он устроил сам.
Адвокат оказался прав. Арестованный 21 марта следователь тут же раскололся. При обыске на его квартире были обнаружены часы, а в указанном им месте, на территории детсада, спрятанный пистолет. Валюту следователь пустил в рост, отдав под проценты своему приятелю. В итоге Назарову было предъявлено обвинение в умышленном уничтожении имущества и хищении оружия (соответственно, ст. 149 и 2181 УК России, санкция по обеим — до 5 лет лишения свободы). Его дело для объективности расследования передано в Липецкую облпрокуратуру. Туда Степанов направил заявление с требованием дополнить обвинение в отношении Назарова ст. 170 и 180 УК России (соответственно, злоупотребление служебным положением, санкция — до 3 лет лишения свободы, и заведомо ложный донос, соединенный с обвинением в совершении тяжкого преступления, санкция — до 7 лет лишения свободы).
По результатам проверки, проведенной Генпрокуратурой в Воронеже, от должностей были отстранены областной прокурор Борис Логинов и его начальник отдела кадров. Проверка установила, что с их ведома следователь Назаров был принят на работу без личного дела и даже без паспорта. И то и другое он якобы оставил в Баку, откуда был вынужден бежать во время январских событий 1990 года. Адвокат Степанов считает, что это стало возможным благодаря неплохим отношениям Назарова с Логиновым: с сыном последнего следователь учился в институте.
Уголовное дело против Шумовой было прекращено на минувшей неделе. Новый следователь признал ее вину недоказанной. На очных ставках все другие обвиняемые показали, что денег за помощь, оказанную в юридическом оформлении сделки купли-продажи квартир, она не получала. Потерпевший, по заявлению которого было возбуждено дело, показал, что общался с Шумовой лично, но не сообщал ей, на каких условиях он продает свою квартиру, и даже оставил расписку в том, что к ней никаких претензий не имеет. Ничего не сказал он и нотариусу, заверявшему документы, хотя мог бы сделать это при беседе с глазу на глаз.
Префектуре запретили вмешиваться в дела РЭУ
Адвокат 19-й юрконсультации МГКА Юрий Гатинян в Измайловском суде Москвы добился восстановления в должности начальника РЭУ-56 Восточного административного округа (ВАО) Москвы Валерия Фомина. Последний был уволен супрефектом округа за перерасход зарплаты и премий своим подчиненным. Однако адвокат Гатинян доказал в суде, что супрефект превысил свои полномочия, поскольку по уставу РЭУ уволить начальника мог лишь кто-то из учредителей управления, среди которых префектура не значилась.
Фомин был уволен 19 апреля 1995 года распоряжением супрефекта ВАО Москвы по ст. 333 КЗОТ (систематическое неисполнение трудовых обязанностей). Увольнение последовало после проверки префектурой деятельности РЭУ, в ходе которой были выявлены некоторые недостатки в его финансово-хозяйственной деятельности: в частности, перерасход зарплаты и премий сотрудникам РЭУ. Последнее являлось нарушением распоряжений префекта, налагавших ограничения на расходование фонда зарплаты в РЭУ. При этом решение об увольнении Фомина было принято не сразу: сначала, 30 марта, ему был объявлен выговор, затем, 18 апреля, — строгий выговор, и лишь на следующий день после "строгача" начальник узнал о своем отстранении от должности.
Не согласившись с таким решением, Фомин обратился за помощью к адвокату Гатиняну, который от его имени направил в Измайловский суд Москвы иск о восстановлении начальника на работе и выплате ему зарплаты за время вынужденного прогула. Выступая на процессе, Гатинян заявил, что, согласно уставу РЭУ, оно является самостоятельным юридическим лицом. Следовательно, отметил адвокат, префектура не имела права издавать распоряжения, регламентирующие расходование средств на зарплату, и увольнять начальника РЭУ за их неисполнение. Уволить Фомина, подчеркнул адвокат, мог только кто-либо из учредителей РЭУ, к числу которых префектура не относится.
Кроме того, отметил Гатинян, увольнение начальника было проведено с нарушением ряда статей КЗОТ. В частности, от истца не были истребованы объяснительные записки, а промежутка времени между двумя выговорами и последовавшим за ними увольнением было явно недостаточно для того, чтобы Фомин мог устранить недостатки в работе. И, наконец, супрефект нарушил закрепленный ст. 136 КЗОТ принцип "за один проступок — одно наказание". В данном случае, заключил адвокат, за одно и то же нарушение Фомин был дважды наказан выговорами и в довершение всего еще и уволен.
Представители супрефектуры иск не признавали, ссылаясь на распоряжение префекта, которым супрефектуре было поручено контролировать деятельность РЭУ. Однако Измайловский суд счел более убедительными доводы адвоката Гатиняна и полностью удовлетворил исковые требования его доверителя.
Сотрудник МИД проиграл борьбу за чужую жилплощадь
Адвокат 16-й юрконсультации МГКА Гералина Любарская в Мосгорсуде добилась отклонения кассационной жалобы работника МИД Олега Сенченко, в Кунцевском суде Москвы проигравшего дело по иску его бывшей жены Ирины Клочковой. Сенченко добивался признания за собой права собственности на одну из трех комнат квартиры в ЖСК "Бобруйск", в которой проживал с супругой до развода. Свои требования он мотивировал тем, что в период совместной жизни внес за квартиру часть пая. Однако адвокат Любарская доказала, что после развода Клочкова внесла за бывшего мужа крупную сумму в другой ЖСК, чем полностью компенсировала расходы, понесенные им в связи с выплатой части пая в ЖСК "Бобруйск".
Сенченко до расторжения брака со своей женой в 1989 году проживал с ней в трехкомнатной квартире ЖСК "Бобруйск". В период совместной жизни супруги внесли часть пая, однако полностью он был выплачен Клочковой уже в 1991 году. После развода Сенченко решил разъехаться с бывшей женой и приобрести однокомнатную квартиру в ЖСК "Дегунино". 3,5 тыс. инвалютных рублей для выплаты первого пая у него не было, поэтому деньги за него внесла Клочкова. Однако, справив новоселье, Сенченко не торопился выписываться из квартиры бывшей супруги. Более того, в 1992 году он направил в Кунцевский суд Москвы иск, в котором потребовал признать за собой право собственности на одну из трех комнат квартиры Клочковой. Свои претензии истец мотивировал тем, что некогда внес за квартиру часть пая в размере 750 руб.
Клочкова, считая себя ничем не обязанной бывшему мужу, обратилась за помощью к адвокату Любарской. Последняя порекомендовала направить Сенченко встречный иск, что и было сделано. В своем исковом заявлении Клочкова просила признать за ней право собственности на всю квартиру, зачесть средства, выплаченные ею за бывшего мужа в ЖСК "Дегунино", в счет доли Сенченко в пае ЖСК "Бобруйск" и выписать его из квартиры.
Выступая в суде, адвокат Любарская заявила, что, согласно постановлению пленума Верховного суда России от 11 октября 1991 года "О практике применения судами законодательства при рассмотрении споров между гражданам и ЖСК", право собственности на кооперативную квартиру у супругов возникает только в случае полной выплаты пая в период брака. В случае же расторжения брака до выплаты пая, у бывшего супруга, согласно законодательству, возникает лишь право на часть паевого взноса, но не право собственности на квартиру. Этот довод Любарская подкрепила ссылкой на заключение профессора Московской государственной юридической академии Израиля Марковича, который указал, что возникновение у Сенченко права на долю в пае не может трансформироваться в право долевой собственности на квартиру. При этом эксперт отметил, что ГК России и закон "О собственности" связывают возникновение права собственности гражданина на кооперативную квартиру только с полной выплатой им пая и членством в ЖСК, а пайщиком ЖСК "Бобруйск" на момент выплаты пая была только Клочкова.
Впрочем, адвокат Любарская настаивала на том, что Сенченко утратил и право на часть паевого взноса в ЖСК "Бобруйск", так как при уплате за него Клочковой первого взноса в ЖСК "Дегунино" фактически произошел зачет доли бывшего мужа в пае ЖСК "Бобруйск". При этом Любарская подчеркнула, что сумма выплаченная Клочковой (3,5 тыс. инвалютных рублей) полностью покрывает долю мужа (750 руб.) в пае ЖСК "Бобруйск". Согласно ст. 410 ГК России (в старой редакции — ст. 229), получение денежной компенсации бывшим супругом после выхода его из членов ЖСК влечет утрату им права на раздел пая и пользования квартирой.
Ссылки Сенченко на то, что он еще не выписался из квартиры супруги, и, соответственно, может претендовать на ее часть, были отвергнуты адвокатом как необоснованные. Любарская представила суду заключение председателя Жилкомитета Западного административного округа Москвы, в котором было указано, что Сенченко, выплатив пай в ЖСК "Дегунино", фактически стал собственником квартиры, в связи с чем может спокойно прописаться по новому месту жительства.
Кунцевский суд Москвы согласился с позицией Любарской и, отклонив иск Сенченко, полностью удовлетворил встречные исковые требования его бывшей супруги. На минувшей неделе Мосгорсуд отклонил кассационную жалобу Сенченко, пытавшегося добиться отмены решения суда первой инстанции, ссылаясь на якобы неполное исследование им обстоятельств дела.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ