После ликвидации РАО "ЕЭС России" "Газпром" стал одним из крупнейших инвесторов в энергетике, а после начала кризиса одним из первых попросил государство о коррекции планов ввода мощностей. Как именно хочет монополия изменить инвестпрограммы своих энергокомпаний, где возьмет средства на них и будет ли расширять энергетический бизнес, "Ъ" рассказал гендиректор "Газпром энергохолдинга" ДЕНИС ФЕДОРОВ.
— Как вы оцениваете заявления Минэнерго, которое жестко критикует владельцев энергокомпаний за проблемы с реализацией инвестпрограмм и обещает найти для отрасли новых инвесторов?
— Замена одной управляющей компании на другую ничего не дает. Вот, например, ОГК-1 искала деньги на свои проекты, теперь в компанию приходит "Интер РАО ЕЭС", но от этого объем денег, направляемых на ОГК-1, не изменился, если только "Интер РАО" не привлечет дополнительную эмиссию акций, а это наверняка государственные деньги. В этой ситуации мы приходим к истории, что государство начинает инвестировать в строительство генерации, то есть к тому, от чего уходили последние семь-восемь лет.
Проблема в том, что нужно искать инвестора с деньгами, готового реализовывать инвестиционные проекты, а без понятных правил игры на рынке электроэнергии и мощности таким инвестором может быть только государство. Не знаю, хорошо это или плохо, но я всегда считал, что государство не должно безоглядно уходить из электроэнергетической отрасли.
— А как можно привлечь частных инвесторов?
— Нужно определить четкие и понятные правила игры на рынке. Инвесторам на сегодня с учетом текущих котировок акций будет крайне желательно выполнять взятые на себя обязательства для того, чтобы эти объекты "не ушли" от них. Допустим, я купил некую ТГК и пообещал инвестировать 20 млрд руб., и при этом я понимаю, что точно верну вложенные деньги. В этой ситуации инвестор примет решения о начале инвестиций не под угрозой значительных штрафных санкций или "отъема компании". Мы говорим: "Вот станция, я строю блок на 400 МВт по $1,5 тыс. за 1 кВт установленной мощности, и эти затраты я полностью окупаю через тариф на мощность за 15 лет". Тогда все инвесторы будут заинтересованы в строительстве новых мощностей.
Но сейчас этого нет. Более того, НП "Совет рынка" ежегодно устанавливает для меня — производителя энергии — тариф, проверяя мое тарифное решение совершенно удивительным способом. На трех новых энергоблоках "Мосэнерго" нам установили норму доходности, которую мы должны получить, но при этом в ней по неизвестным для меня причинам занизили цену на мощность и нереально "раздули" доходы на рынке энергии. А ведь сегодня цены на электроэнергию на свободном рынке на 40% ниже той, которую прогнозировал "Совет рынка".
Нам пообещали компенсировать недополученную прибыль в 2010 году, но кто посчитал, к чему это может привести? Сегодня у нас цена за мощность равна 372 тыс. руб. за 1 МВт в месяц, а если они нам все компенсируют, то в следующем году она поднимется до 750-900 тыс. руб. То есть либо это изначально нереальное обещание, либо если оно будет выполнено, то нас обвинят в необоснованном завышении тарифов. Мы ездили в Минэкономразвития, но они отказались заниматься этой проблемой. Их это не волнует. Тарифная ситуация на рынке мощности в Москве в 2010 году, а также инвестиционная привлекательность российской электроэнергетики не волнует министерство. Для меня это удивительно. Хорошо, что Минэнерго разделяет позицию, что в данном вопросе надо разобраться и принять взвешенное решение.
— У вас есть какие-то конкретные предложения?
— Чтобы не допустить кардинального роста тарифов в среднесрочной перспективе, нужно отделить рынки старой мощности от рынка новой мощности — хотя бы на какое-то время.
Нужны принципиальные решения о том, что вместе с договорами на поставку мощности (ДПМ) мы утверждаем и долгосрочный рынок мощности. Эти договоры можно выделить в отдельный блок и определить, по каким правилам будет функционировать новый рынок. Должна быть эталонная стоимость газовой и угольной электростанций в расчете на 1 кВт, которая будет компенсирована инвестору через тариф на мощность в течение 10-15 лет с определенной ставкой нормы прибыли на вложенный капитал. И никаких правительственных надбавок, коэффициентов или изменений этой методики быть не должно.
Мы предлагаем два варианта возврата инвестиций в новую мощность. Первый предполагает, что 100% затрат возвращаются из тарифа на мощность. Тогда мы устанавливаем рыночные цены на электроэнергию, эквивалентные топливной составляющей, то есть продаем энергию по себестоимости. Второй вариант заключается в том, что тариф на мощность отбивает 85% затрат в течение, скажем, 15 лет, и в этом случае на рынке энергии никто не вводит никаких ограничений, никаких механизмов сглаживания цены. И никаких принципов двух маржиналок, которыми так активно всех пугают, ни в одном из предлагаемых вариантов нет и быть не может.
— В начале этого года "Газпром" неофициально говорил о необходимости инвестиций в энергетику на уровне 100-160 млрд руб., глава монополии Алексей Миллер обращался за помощью к государству. Правительство выделило какие-то средства на эти цели? И финансирует ли монополия энергопроекты?
— "Газпром" самостоятельно финансирует программу развития генерирующих мощностей без прямых бюджетных вливаний. Газовая монополия выделяет средства на строительство Калининградской ТЭЦ-2 и Адлерской ТЭЦ. Энергокомпании, находящиеся под нашим контролем, в свою очередь, предпринимают попытки реализовать непрофильные активы, недвижимость, колхозы, совхозы. Сейчас, к примеру, пытаемся продать Шатурский совхоз.
Кроме того, плотно работаем со Сбербанком, ВТБ, Межпромбанком, Альфа-банком, Газэнергопромбанком над получением кредитов. Но нам нужны длинные деньги под закупку оборудования. И здесь мы сталкиваемся с чисто российской проблемой финансирования крупных проектов. Для сравнения: иностранные производители энергетического оборудования предлагали нам оплатить 15% стоимости нового блока станции из своих средств, остальные 85% оплачивались за счет денежных средств, выделяемых правительствами стран, где производится данное энергетическое оборудование, по низкой ставке с рассрочкой на длительный срок. У "Силовых машин", например, такой возможности нет. Никакого аналога государственному агентству страхования и финансирования промышленных проектов, подобно Hermes, в России нет. В таких проектах необходимы длинные деньги хотя бы по ставке рефинансирования. А у российских производителей нет такой возможности. И даже такие преимущества, как отсутствие растаможки и возможность оперативно осуществлять внеплановые ремонты, не помогают им равноценно конкурировать с иностранными производителями.
— Какие проекты в энергетике "Газпром" планирует вскоре завершить, какие энергомощности будут введены в ближайшее время?
— В ТГК-1 проводим модернизацию на ТЭЦ-7 и ТЭЦ-17 с вводом дополнительных мощностей, ведем активное строительство на ТЭЦ-14 (ПГУ-180), также идут работы на гидроэнергетических мощностях. В ОГК-6 ведется строительство на ГРЭС-24 в Рязанской области и на Киришской ГРЭС в Ленобласти. В "Мосэнерго" идут работы на блоке на ТЭЦ-26, который строится по проекту Alstom, он будет вводиться в этом или начале следующего года. По Москве у нас после этого не будет инвестобязательств, но "Системный оператор" хочет еще три блока на ТЭЦ-12, ТЭЦ-20 и ТЭЦ-16. Мы готовы рассмотреть это, но тогда хотим снять обязательства по другим энергокомпаниям.
— От каких проектов вы хотели бы отказаться?
— Оставить по одному блоку на Серовской, Ставропольской и Троицкой ГРЭС вместо предполагавшихся ранее двух на каждой станции. Многие энергообъекты достались нам в печальном состоянии. В Троицке и Серове было ужасающее состояние. Там в первую очередь необходим ввод в эксплуатацию нового энергетического оборудования. На Серове у нас через два-три года заканчивается возможность использования золоотвала, мы не можем дальше его заполнять. Для нас проще построить новый парогазовый энергоблок и начать вырабатывать на нем электроэнергию, просто закрыв старую станцию, которая выработала свой ресурс уже три раза. 80% главного корпуса нуждается в полной перекладке, все держится на честном слове и профессионализме основного эксплуатирующего персонала. Как работает часть электростанций — одному богу известно.
Ставрополь — достаточно молодая станция, там последний энергоблок был введен в 1986 году. Нагрузки на нее достаточно незначительные: в среднем КИУМ (коэффициент использования установленной мощности.— "Ъ") не превышает 42-43%. С учетом того, что на юге вводится много объектов, в том числе атомные, мы пока не видим серьезных причин, по которым мы должны начинать строить станцию. Мы лучше бы перешли в другой регион, если бы нам "Системный оператор" и Минэнерго это согласовали.
— В апреле ОГК-2 расторгла контракт с генподрядчиком строительства новых блоков на Ставропольской ГРЭС, группой E4, и потребовала вернуть аванс в размере 3,8 млрд руб. и €139 млн. Затем ОГК-2 потребовала исполнить гарантию Банка Москвы по этому авансу. Сейчас E4 требует признать гарантию недействительной, и суд в качестве обеспечительной меры заблокировал выплаты по ней. На какой стадии сейчас находится ваш спор?
— История достаточно странная и находится вне рамок правового поля, с нашей точки зрения. E4 требует признать недействительной гарантию, оформленную надлежащим образом, принятую всеми сторонами сделки, за которую до последнего времени платились деньги. И Банк Москвы принимал деньги, то есть он считал ее легитимной. Мы будем идти до конца, до высших судебных инстанций, обращаться в ЦБ, в Росфинмониторинг.
Суд пока не встал ни на чью сторону, но наложил обеспечительные меры и запретил Банку Москвы выплачивать денежные средства по гарантии. Данные решения фактически обрушивают такое понятие, как банковские гарантии. Если один из крупнейших банков нашей страны не может выплачивать денежные средства по банковской гарантии, это в целом негативно отражается на репутации всей российской банковской системы, а эффективность такого механизма, как банковская гарантия, за которую платятся колоссальные деньги, просто обесценивается. Подобными решениями реальный сектор экономики, в частности электроэнергетика, просто оставлен один на один с риском недобросовестных подрядчиков. Мы не можем даже частично захеджировать наши риски. И в целом не ясно, как мы далее сможем реализовывать инвестпрограмму ОГК-2. 10 млрд руб. исчезли, и не ясно, как их дальше искать и где.
— Почему вообще встал вопрос о расторжении контракта с подрядчиком?
— Контракт с E4 подписывал прежний менеджмент ОГК-2 во главе с гендиректором Михаилом Кузичевым. Контракт крайне нелояльный к заказчику и полностью лояльный к генподрядчику. Мы фактически не имели ни на что права, только должны были платить деньги, при этом штрафы, которые E4 несла в случае срывов сроков, просто минимальны. Менеджеры РАО ЕЭС заключили договор на станцию, где была не нужна мощность, и выплатили сумасшедший аванс в размере почти 9 млрд руб. По сути, замороженные в настоящее время деньги на счетах Е4, если, конечно, они у них находятся на счетах,— это незаконно присвоенная государственная собственность.
Первое уведомление от ОГК-2 с просьбой приостановить работы было в ноябре 2008 года, когда срыв сроков составлял от четырех месяцев, никто ничего не делал. Мы начали диалог с E4 по изменению условий договора, не пытались ухудшить финансовые условия контракта, говорили о новых сроках, возможно, о новых объектах, о разнесении сроков, о перелокации проекта на площадку в Серов. И мы вроде как вели переговоры, выходили на какие-то договоренности, но реально ничего не делалось. Когда мы предъявили договор к расторжению, нам было предъявлено к оплате только 27 млн руб. А где остальные деньги?
— Есть ли какие-то проблемы со строительством Калининградской ТЭЦ-2, партнером по которой является "Интер РАО"?
— Мы в Калининграде проект уже полностью развернули, сейчас "Силовые машины" уже произвели все оборудование, идет монтаж главного корпуса, и к концу 2010 года мы запустим энергоблок в работу. Очень эффективно и комфортно работать с ОАО "Интер РАО" и "Технопромэкспортом". Они профессионалы с большой буквы, и мы находимся в полном контакте. После ввода второго энергоблока Калининградский регион будет полностью обеспечен электроэнергией, могут возникнуть проблемы с избыточной мощностью. Насколько я знаю, пик потребления в Калининграде примерно 800 МВт, в среднем нагрузка не превышает 500 МВт. Поэтому необходимо рассматривать возможность обеспечения работы части мощностей на экспорт.
Есть вопросы по плате за подключение мощностей к сетям. По второму блоку станции нам выставляют счет на 3,5 млрд руб. при стоимости всего блока 17-19 млрд руб. У ФСК есть программа, которая рассчитывает стоимость технологического присоединения, мы ее не видели, как она работает, не понимаем. Нам предлагают подписать договор на подключение, в котором не обозначена сумма. Я говорю, что не могу заключать такой договор. Ведь завтра они могут выставить нам и 10 млрд руб., и 20 млрд руб., это все равно, что забрать домой из магазина понравившийся телевизор, под которым не установлен ценник, а счет вам придет через месяц. И вы сразу должны за это удовольствие заплатить. А почему 3,5 млрд, а не 300 млн руб., там же нужно только линии построить до подстанции? Или "Газпром" должен дать денег на реконструкцию подстанций "Янтарьэнерго"? А заплатит за все это удовольствие потребитель. Причем дважды — сначала мы размажем эту "услугу" по оборудованию, а потом "Янтарьэнерго" выставит потребителям плату за передачу электроэнергии по сетям с учетом нового оборудования.
— Разрешились ли возникшие год назад проблемы вокруг принадлежащей "Газпрому" Каунасской ТЭЦ в Литве?
— У "Газпрома" был долгосрочный контракт с муниципалитетом Каунаса, по которому мы брали на себя обязательства построить на станции дополнительный энергоблок мощностью 80 МВт. При этом нам гарантировался определенный объем покупки тепла по определенным тарифам. Первые пять лет мы продавали тепло по тарифам вдвое ниже среднего по Литве. Дальше по долгосрочному договору мы должны были продавать тепло по фиксированной в договоре формуле цены. Но в июле прошлого года парламент поменял правила игры: принял решение о том, что все старые договоры отменяются, и теперь тарифы на тепло регулируются. В результате мы получили не очень хороший финансовый результат, не минус, но вместо значительной прибыли — совсем незначительную.
Мы попробовали судиться в литовских судах, но все проиграли. Сейчас рассматриваем иные формы суда с попыткой уйти из-под юрисдикции Литвы в Европу. Поэтому прежде, чем идти на инвестпроект, мы хотим иметь ясную позицию по инвестиционному климату в Литве. Мы также ведем переговоры с потенциальными иностранными инвесторами, чтобы они тоже разделили наши риски в проекте. Хорошо, если у "Газпрома" будет 51%, а 49% — у какой-то европейской компании. Нам интересны портфельные инвесторы, два-три инвестфонда. Мы ведем переговоры и с рядом поставщиков оборудования.
— Какова ситуация со строительством Адлерской ТЭЦ в рамках подготовки Олимпиады в Сочи в 2014 году?
— Здесь мы движемся достаточно хорошо. Ранее нас не устраивала площадка: она совершенно не подходила для строительства станции. Но мы написали письмо в Минэнерго, и спасибо, что оно нас поддержало, и спасибо руководству "Олимпстроя", который выделил нам подходящую площадку. Мы уже отобрали компанию на функцию инженера-заказчика — Sweco Soyuz. Эта компания будет контролировать ход строительства. К концу июня подведем итоги конкурса по EPC-контрактору. Сейчас уже вскрыты конверты, заявки подали пять компаний, все очень интересные. После подведения итогов конкурса обратимся за экспортным финансированием.
— Система управления энергопроектами "Газпрома" остается непрозрачной. Есть "Газпром энергохолдинг", есть управление развития электроэнергетического сектора и маркетинга в электроэнергетике в департаменте маркетинга, переработки газа и жидких углеводородов монополии. Останется что-то одно?
— И то, и другое. Департамент отвечает за эффективное вложение средств в электроэнергетику, но не может охватить все детали бизнеса. "Газпром энергохолдинг" — это руки "Газпрома" в электроэнергетике. В холдинге работает около 70 человек, и к концу года будет около ста. В прошлом году Газоэнергетическая компания (в конце мая переименована в "Газпром энергохолдинг".— "Ъ") почти не вела операционной деятельности. Да и сегодня мы только осуществляем управление активами. Все реальные деньги остаются в ОГК и ТГК.
— Будут ли какие-либо направления централизованы, например по закупкам топлива для ОГК и ТГК?
— Мы уже забрали часть функций у энергокомпаний, думаем над централизацией и этой задачи. Будем изучать существующий опыт.
— Недавно на баланс холдинга были переданы принадлежащие "Газпрому" пакеты акций "Мосэнерго" и ТГК-1. Когда вы получит другие энергоактивы монополии?
--- Сейчас на балансе "Газпром энергохолдинга" находится контрольный пакет акций "Мосэнерго" и порядка 28% акций ТГК-1. Наша дочерняя структура "Центрэнергохолдинг" уже владеет по 40% акций ОГК-2 и ОГК-6, а также миноритарными пакетами акций энергетических компаний, доставшихся нам при реформировании РАО "ЕЭС России". Из наиболее крупных пакетов акций я могу отметить доли "Интер РАО", ФСК, РАО "ЭС Дальнего Востока" ОАО "Холдинг МРСК". Есть решение совета директоров "Газпрома" по переводу оставшихся акций ОГК-2 и ОГК-6.
При переводе акций на баланс холдинга будем исходить из текущей ситуации. Мы переложили "Мосэнерго" и ТГК-1, потому что там не возникало никаких серьезных рисков — ни финансовых, ни налоговых, ни правовых. По остальным передвижениям активов решения будут приниматься после тщательного анализа юридическим и корпоративным подразделениями.
— Планируете приобрести контрольный пакет ТГК-1?
— Сейчас компания находится под нашим оперативным контролем. Собирать контрольный пакет пока не планируем, сейчас не время для финансовых рисков.
— Планируете ли продавать миноритарные пакеты в отдельных компаниях?
— Сейчас идут переговоры с "Интер РАО": у нас есть активы, которые интересуют их, и у них есть активы, которые интересуют нас. Мы ведем анализ ситуации, изучаем, и первичные итоги анализа будут готовы к середине июня. Мы используем Deutsche Bank в качестве консультанта по возможной сделке. Пакеты в ФСК и Холдинге МРСК хотим продать или обменять. Но продавать сейчас не очень выгодно. Если говорить о стратегии развития энергетики в "Газпроме" в целом, то я считаю, что в России сейчас очень много интересных объектов, энергокомпании по-прежнему сильно недооценены, однако все решения необходимо принимать крайне взвешенно на основе анализа всех существующих рисков. Вкладывать в электроэнергетику стран СНГ достаточно рискованно. Проекты дальнего зарубежья относятся к сфере деятельности "Газпром экспорта", и наш холдинг не имеет к ним прямого отношения.