В то время как киноманы ждут появления фильмов последнего Каннского фестиваля, на экраны выходят турецкие "Три обезьяны" — фильм Нури Билге Джейлана, награжденного призом за режиссуру в Канне еще в прошлом году, а в нынешнем — заседавшего в жюри. Медлительность и самой картины, и ее продвижения в прокат дала достаточно времени, чтобы судьбы обезьян как следует обдумал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Собственно, обезьян как таковых в фильме не наблюдается, а название восходит к японской притче, где три обезьяны-конформистки провозглашают: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Представители человеческой породы часто следуют этому принципу, а режиссер со строгостью судьи и скрупулезностью аптекаря взвешивает последствия, к которым может привести такая стратегия.
Речь идет о распаде семьи шофера, после того как ее глава принимает на себя вину своего босса, сбившего на дороге человека, и садится за него в тюрьму. Даже если это благая ложь, а не только средство поддержать семейный бюджет (босс выплачивает солидную денежную компенсацию), она влечет за собой другие обманы и самообманы. Жена добровольного сидельца становится любовницей босса, а сын, страдая от бесчестья, проклинает обоих родителей и готов пролить кровь, чтобы наказать виновника всех несчастий. В пересказе эта история выглядит индийской мелодрамой, — и действительно, режиссер нагнетает страсти и не брезгует истеричными крупными планами, чтобы увести нас на этот ложный след. Однако итог лучше всего определить как арт-нуар, в котором господствует другая троица: Рок, Искушение и Возмездие.
Нури Билге Джейлан — крупный авторитет авторского кино и, вероятно, сыграл не последнюю роль, когда жюри присуждало призы фильмам Михаэля Ханеке и Ларса фон Триера, тоже сделанным в этой высокопарной традиции. Но даже на их фоне Джейлан выглядит самым верным апологетом традиции, крупнейшими представителями которой стали Тарковский и Антониони. В его прежних фильмах "Отчуждение" и "Времена года" уже проигрывались темы кризиса супружества и неуклюжих попыток мужчины пробиться к загадкам женской души, причем ситуация фатального дисконтакта была развернута с изощренным искусством и, что приятно, с некоторой инъекцией юмора. И вот Джейлан третий раз участвует в каннском конкурсе — и третий раз срывает серьезный приз.
В отличие от прежних его лент, героями которых были интеллектуалы, новая картина показывает жизнь самой простецкой семьи: оказывается, она точно так же подвержена деструкции, а шофер, его жена и взрослый сын способны испытывать такую же экзистенциальную тоску. Чтобы окончательно не оторваться от жизни и проблем турецкого общества, Джейлан вводит актуальный политический мотив: босс никак не может позволить себе предстать перед судом, поскольку баллотируется в местные органы власти. Коррупция трактуется расширительно и тоже приобретает почти вселенский масштаб. Тут уж никак не до юмора, и единственное, что себе позволяет Джейлан, — это прерывать кульминационные драматические сцены рингтоном мобильника со слащавой любовной песенкой.
"Три обезьяны" производят странное впечатление. Это выдающийся образец киноживописи: каждый пейзажный кадр, обработанный на компьютере, просится в рамку и на стенку картинной галереи. Здесь прекрасно играют актеры — певец Явуз Бинголь и его партнерша Хатис Аслан, героиня которой очень органично превращается из верной жены, воспитанной в традициях исламской строгости, в мегеру и похотливую самку. Но, как ни обидно это звучит после каннского приза, самое хрупкое звено в фильме — это именно режиссура, которую все-таки надо понимать как умение не только держать кадр, ритм и саспенс, но еще и избегать общих мест и ложной многозначительности.