Нынешний "Французский сезон в России", как и два относительно недавних "Русских сезона в Париже", вдохновлен великой антрепризой Сергея Дягилева. "Дягилевское двадцатилетие" — с 1909 по 1929 год — стало не только главой истории русско-французских связей и не только главой истории искусства ХХ века. Необычайный и долгий успех сезонов, сумевших пережить и первую мировую войну, и российскую революцию, уже давно манит артистов обеих стран надеждой нечто подобное когда-нибудь повторить. С началом горбачевской эры показалось, что время для эксперимента наконец пришло. В 1988-м в Париже с аншлагом выступают московские театры, в последние несколько лет Анастасия Вертинская и Александр Калягин обучают французских студентов актерскому мастерству. Санкт-Петербургский малый драматический театр уже давно стал одним из самых любимых во Франции. Оригинальность нынешнего проекта в том, что он должен представить совместные достижения России и Франции в области музыки, изобразительного искусства и — в первую очередь — балета и драматического театра. Первое представление "Сезона" состоится уже сегодня: на сцене Малого зала театра им. Маяковского пройдет спектакль "Каталог безоблачного счастья" театральной ассоциации "Пространство, изображение, звук". Через неделю, 3 октября, в усадьбе "Кусково" пройдет вернисаж выставки современного французского искусства "Соответствия". Среди ближайших мероприятий "Сезона" — открытие в Музее кино и кинотеатре "Иллюзион" Третьего фестиваля "Танец на экране", на котором будет показано более 50 фильмов, фотовыставка Женьев Стефенсон "Фотограф снимает танец", представления "Передвижной консерватории танца". "Сезон" продлится до января и пройдет не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде.
Соб. инф.
В Москву приехали немецкие художники — протезисты и психотерапевты
В Центральном выставочном зале "Манеж" открыта выставка "Перемещение". Она является частью русско-германского художественного проекта "Москва-95 — Штутгарт-96", осуществляемого "Манежем" совместно со штутгартским Федеральным министерством иностранных дел и галереей Вальтера Бишофа (Штутгарт — Берлин). На первом, "манежном" этапе проекта галерея Вальтера Бишофа представила работы четырех немецких художников. Некоторые из них демонстрируют среднеевропейский уровень современного искусства, другие — показывают, как следует по-современному работать местным художникам с местными же реалиями. Бранко Шмон экспонирует гигантский, почти четырехметровый протез ноги, продолжая развивать до сих пор модную тему "телесность und техника". Впрочем, с проблемой "протезирования" москвичи уже знакомы по выставкам Франца Веста и Фабриса Ибера. Мишель Даннер создал почти минималистскую настенную инсталляцию — "10 000 кругов", в свою очередь ставя und между физиологией, математикой и экологией. В Москве художник смог "вдохнуть жизнь" лишь в 5000 кружков. Видимо, вторая часть проекта будет реализована в более чистой атмосфере Штутгарта. Райнер Герсс предложил москвичам своеобразную и трогательную в своей простоте версию Windows — аппликации на окнах "Манежа" серии документальных фотографий и схем. Однако для пользования эта "программа" слишком импрессионистична, хотя и связана с местным материалом (чередующимися стройками и перестройками). Ульрика Беме озабочена психологическим состоянием наших сограждан, якобы видящих в новых эмблемах утверждающегося "общества потребления" контуры прежних идеологических знаков. Ее проект "Сила символов" предусматривает психотерапевтический и, как представляется, чисто германский финал — сожжение штандартов как с логотипами коммерческих фирм, так и с советскими эмблемами. Однако оценить сеанс коллективной терапии смогли лишь немногочисленные художники и критики. Вторая часть проекта "Москва-95 — Штутгарт-96" с участием русских художников откроется в Штутгарте 29 июля 1996 года.
Соб. инф.
Художники продолжают судиться
Поскольку современное искусство нередко использует метод "апроприации", то есть присвоения одним автором произведений другого, лишь врожденной кротостью художников можно объяснить то, что не все свое свободное время они проводят в предъявлении исков друг другу. Однако и самые терпимые теряют самообладание, когда речь заходит о незаконном использовании их произведений в рекламе. Английский художник Дэмиэн Херст (одна из недавно взошедших звезд современного арт-мира) предъявил свои претензии английскому же рекламному агентству D&AD (The Designers and Art Directors Assosiate). Оно, действительно, опубликовало недавно фотографию мертвого барашка, плавающего в какой-то золотой жидкости, что напоминает работы Херста с формалином, которые и сделали его скандально известным. Агентство утверждает, что это их hommage молодой знаменитости. Многие художники, например, Дали или Дельво, действительно повлияли на современную рекламу, однако это произошло в основном уже после их смерти. Херст считает, что у него еще пока рано заимствовать.
Соб. инф.
Самые важные решения принимаются в 90 лет
26 сентября в Американском центре в Санкт-Петербурге состоялась лекция профессора Генри Хопкинса на тему "История и структура Музея Арманда Хаммера. Взаимодействие и партнерские отношения частного бизнеса и общественных организаций в США". Генри Хопкинс — декан факультета искусств Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе совмещает преподавательскую деятельность с работой на посту директора Музея Арманда Хаммера, который в апреле прошлого года перешел под административное подчинение Калифорнийского университета. История музея — занимательный пример перехода частной коллекции в более престижное состояние общественного собрания. Коллекция Арманда Хаммера достаточно известна. Ее сильными сторонами считаются собрание произведений импрессионистов и постимпрессионистов, а также внушительная подборка западно-европейской графики, в которой лидирующее место занимают 10 тысяч листов Оноре Домье. Первоначально предполагалось, что коллекция Хаммера после его смерти войдет в собрание Окружного художественного музея Лос-Анджелеса. Но неожиданно для всех 90-летний Хаммер разорвал предварительные договоренности с этим музеем и решил построить свой собственный. 1 октября 1992 года частный музей Хаммера был открыт. Прекрасное здание в предместье Лос-Анджелеса, высокие цены на билеты, роскошные временные выставки, посещение которых обходилось еще дороже (в их числе и выставки из Петербурга — Малевич из ГРМ и "Екатерина Великая" из Эрмитажа). Но "вечный" Хаммер вскоре скончался, оставив музей с тремя неразрешенными судебными исками и без какой-либо стабильной финансовой поддержки. Заинтересованными в судьбе музея оказались три организации: крупнейшая фирма империи Хаммера Occidental Petroleum, на территории которой музей находится, Фонд Хаммера, который возглавляет его сын, и Калифорнийский университет. В результате все три заинтересованные стороны согласились участвовать в финансировании музея, а Калифорнийский университет принял на себя ответственность за управление. Профессор Генри Хопкинс рассказал, что за полтора года существования этого музея ему пришлось бороться за свою репутацию. Имя Арманда Хаммера в Америке оценивается также неоднозначно как и в России. Музей, носящий его имя, утверждает себя прежде всего как активный культурный институт. Выставочная программа музея строится на проектах с актуальным социальным содержанием. В будущем же, по разрешении судебно-налогово-административных проблем, музей планирует развернуть специальные программы широких международных выставок, среди которых особое место будут занимать экспозиции графики и фотографии.
Соб. инф.