Кажущееся бездействие в области экономической политики, нарушенное лишь твердым обещанием первого вице-премьера Анатолия Чубайса отменить с 1 октября льготы по импорту подакцизных товаров, было на самом деле обманчивым. Вполне возможно, что прошедшая неделя еще войдет в экономическую историю России: если и не как неделя судьбоносных решений, то как время несбывшихся надежд.
Эти надежды у части российского истеблишмента связаны с подписанным 14 сентября указом президента "Об утверждении Стратегического курса Российской Федерации с государствами — участниками Содружества Независимых Государств". Неслучайно за ним последовали и визит в Россию президента Белоруссии Александра Лукашенко, и заседание правительства, на котором в том числе обсуждалась реализация положений президентского указа, и заседание Межгосударственного экономического комитета СНГ (со стандартной повесткой — формирование Таможенного и Платежного союзов, а также транзит российского газа). В принципе пока нет оснований говорить о серьезном экономическом лобби, активно проталкивающем идею форсированной реинтеграции бывших союзных республик СССР. Помимо военно-политической, единственная сфера, где гипотетически на правительство и президента могло быть оказано давление во имя формирования протекционистского курса в отношении СНГ, — топливо и энергетика, точнее, транспортировка экспортируемых энергоресурсов по территории сопредельных стран (Белоруссии и Украины) и разработка нефтяных месторождений Каспийского моря. Однако считать российских производителей продукции более высокой степени переработки поборниками экономической интеграции на постсоветском пространстве — явное преувеличение, по крайней мере пока.
Поэтому можно утверждать, что, как и в случае с Советом экономической взаимопомощи, движущими силами интеграции являются российские политические интересы и специфические интересы федеральных ведомств. В частности, обращает на себя внимание включение в прилагаемый к указу текст Стратегического курса специального раздела о его внутрироссийском механизме реализации. Согласно ему, Министерство иностранных дел фактически оттесняется на второй план, обеспечивая только "реализацию общей стратегии и координацию внешней политики с государствами СНГ". Партия первой скрипки отводится созданной главой государства правительственной комиссии по вопросам Содружества независимых государств, на которую возлагается ответственность за реализацию государственной политики в области сотрудничества со странами СНГ. Это скромное положение указа ни много ни мало означает подлинную бюрократическую революцию в вопросе взаимодействия со странами СНГ. В очередной раз воскрешается старый и вполне оправдавший себя механизм комиссий союзного совета министров, в задачу которых входила функциональная координация работы министерств и ведомств. Можно считать, что после создания правительственной комиссии (судя по всему, положения о ней и списка участников ждать долго не придется) резко повысился аппаратный вес вице-премьера Алексея Большакова, куратора СНГ в российском правительстве. Он фактически превращается в центральную фигуру российской политики в СНГ. Поскольку не в традициях нынешнего правительства снабжать образуемые при нем межведомственные комиссии сильным аппаратом, эту роль придется сыграть Министерству по сотрудничеству с государствами — участниками СНГ, возглавляемому Валерием Серовым. Отныне в руках министерства находится вся социально-экономическая сфера взаимоотношений со странами СНГ. Оно организует и координирует всю работу в этом направлении как федеральных, так и региональных органов исполнительной власти — министерство отвечает за весь переговорный процесс и подготовку двусторонних и многосторонних договоров по экономическим и социальным вопросам, содействует внешнеэкономической деятельности российских фирм и банков в СНГ, а также контролирует выполнение заключенных со странами СНГ договоренностей. Любопытно, что Министерство внешних экономических связей в тексте указа не было упомянуто ни разу. Так что можно констатировать передел влияния среди российских министерств, в результате которого МВЭС оказался в числе проигравших.
Заявленная в разделе "Экономическое сотрудничество" ставка на расширение Таможенного союза (сейчас его можно именовать "тройственным пактом", поскольку в него входят Россия, Белоруссия и Казахстан), скорее всего, останется простой декларацией. Поскольку, как заявил на заседании правительства в прошедшую пятницу первый заместитель министра внешних экономических связей Михаил Фрадков, вопрос о Таможенном союзе оказывается тесно увязанным с вопросом о членстве во Всемирной торговой организации. В Москве возобладала точка зрения о необходимости отказаться от курса на форсирование вступления в ВТО — чтобы избежать в краткосрочной перспективе (прежде всего по соображениям, связанным с обеспечением доходной части бюджета) неизбежного после присоединения к организации снижения импортных таможенных пошлин. Согласно уставу ВТО, в том случае, если кто-либо из таможенных союзников России в СНГ присоединится раньше нее к этой организации (наибольшую активность здесь проявляет Казахстан), то она будет вынуждена выполнятьте условия, на которых эта страна вступила в ВТО.
Не менее туманно будущее Платежного союза, под которым в Стратегическом курсе понимается установление общих правил организации валютных рынков, использование обменного валютного курса, формируемого в соответствии с рыночной конъюнктурой, достижение взаимной обратимости национальных валют и превращение рубля в резервную валюту союза. И это при том, что суммарная задолженность государств СНГ России достигла летом 19 248,51 млрд рублей. Из них на госкредиты приходится 3845,5 млрд, на просроченную задолженность предприятий — 793 млрд, на задолженность за поставку энергоносителей — 14 610,01 млрд рублей. При этом выравнивание сальдо платежного баланса всегда было одним их условий формирования эффективного платежного союза. Оздоровление платежного баланса должников России за счет кредитов международных финансовых организаций пока еще не приняло таких масштабов, которые позволяли бы надеяться на существенные изменения в ближайшие год-два. А предоставление российских госкредитов не дает ожидаемого Минсотрудничеством обратного эффекта — финансовой поддержки российских производителей готовой продукции: все кредиты уходят на оплату поставок энергоресурсов.
Формулируемые президентом основные экономические задачи в области двусторонних отношений выглядят столь же мало насущными, как и в области многосторонних союзов. Сохранение ведущего положения России на рынках стран СНГ возможно в обозримом будущем только на основе поставок российских нефти и газа, но никак не товаров высокой степени обработки. В этом отношении, скорее, есть основания говорить о ведущем положении этих стран в российском энергетическом экспорте (около 51%). Пока планы "создания совместной собственности на основе свободной предпринимательской деятельности" реализовались только в форме известной финансово-промышленной группе "Интеррос", имеющей интересы в Казахстане, однако каких-либо иных серьезных примеров нет. Хотя бы потому, что свободное предпринимательство в России и сопредельных странах не похожи друг на друга. В отличие от России, на Украине и в Казахстане приватизация только разворачивается, а в Белоруссии она существует только на уровне деклараций и обещаний официальных лиц.
Реально о возможности реализовать внешнеэкономические интересы России посредством СНГ можно говорить только примененительно к проблеме транзита энергоресурсов по территории Белоруссии и Украины. Это, пожалуй, единственная по-настоящему серьезная проблема, порожденнная экономической дезинтеграцией, которая вызывает озабоченность в Москве. Эта озабоченность только усилилась после отказа Верховного совета Украины поддержать соглашение о создании совместного российско-украинского предприятия "Газтранзит", в уставный фонд которого со стороны Украины должны были быть внесены два гигантских подземных газовых хранилища в Прикарпатье, суммарные запасы которых превышают годовую потребность страны в российском газе. Еще большую нервозность вызывает декларируемое Украиной намерение повысить в 1,75 раза тарифы на прокачку из России газа, предназаченного для потребителей в Западной Европе. В этом случае Украина смогла бы погасить большую часть своей задолженности за российское топливо.
Собственно, именно это и объясняет, что в ходе визита президента Белоруссии в Москву и Сочи тема конфедерации обсуждалась гораздо серьезнее, чем раньше. Несмотря на то что подобная цель в утвержденном президентом Стратегическом курсе не формулируется, она может, при определенных условиях, вызвать интерес у влиятельных российских финансовых и промышленных структур. В этом случае Россия столкнется с проблемой, которая в условиях США звучит так: "What's good for General Motors, that's good for America". В конечном итоге именно это, а не некие подверженные переменам военно-политические интересы России будет определять степень сближения новых независимых государств.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ