Особенно громких побед последняя неделя адвокатам не принесла. И все-таки отметим успех в гражданском деле, в результате рассмотрения которого суд обязал страховую компанию вернуть деньги клиенту известной в недалеком прошлом финансовой компании. Обычные в таких случаях отговорки ответчиков (мол, страховали не сами вклады, а "имущественную ответственность" должника на случай его банкротства, причем формального, а не фактического) на сей раз не возымели действия. Одно из представленных в обзоре уголовных дел было отправлено судом на доследование, поскольку адвокаты сумели доказать, что якобы убитый их подзащитными человек уже после своей предполагаемой смерти ходил в пивную, посылал телеграммы и совершал прочие не свойственные покойникам поступки. Другое уголовное дело стараниями адвоката закончилось для подсудимых переквалификацией обвинения в грабеже на хулиганство и символическими сроками. А в единственном представленном на сей раз арбитражном деле адвокат отстоял интересы фирмы, которой банк не отдавал ее вклада и процентов по нему, утверждая, что фирма не выполнила условий депозитного договора.
Потерпевший подает признаки жизни
Адвокат 140-й юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов Геннадий Шульга и его коллега из Новгородской коллегии адвокатов Игорь Голобоков в Новгородском горсуде добились направления на доследование уголовного дела по обвинению Игоря Никулина и Валерия Петрова в убийстве (ст. 102 УК России, санкция — от 10 до 15 лет лишения свободы или смертная казнь). По данным следствия, Никулин и Петров убили ранее трижды судимого Виталия Варламова. Однако адвокаты представили суду данные о том, что уже после мнимой кончины потерпевшего многие видели его живым и здоровым.
Конфликт инженера Никулина и бизнесмена Петрова с безработным Варламовым приключился ранним утром 1 января 1994 года. Варламов в пьяном виде и с "розочкой" в руке ворвался в квартиру, где приятели праздновали Новый год в компании бывшей жены Варламова и нескольких знакомых. Никулин и Петров отобрали у Варламова орудие нападения и выставили его из квартиры. Пообещав друзьям, что "он им еще покажет", рецидивист ушел. Варламов был известен как человек крайне буйный во хмелю: в декабре он обстрелял из охотничьего ружья своего отца, а еще раньше, на Пасху, поджег дом своей бабки. Поэтому Никулин и Петров забеспокоились и отправились вслед за Варламовым. Когда они подошли к его дому, Варламов выбежал им навстречу с топором в руках. Обезоружив скандалиста, Никулин и Петров связали его шнурками от ботинок, погрузили в машину и вывезли за город. По версии следствия, в лесу между деревней Осня и селом Гора они привязали Варламова к дереву и задушили его веревкой.
Несколько дней спустя мать Варламова заявила в милицию об его исчезновении, а в марте Никулин и Петров были задержаны. В ходе следствия они настаивали на том, что не убивали Варламова. По их словам, сначала они хотели "покатать" его по городу, чтобы он пришел в себя. Однако Варламов никак не трезвел и к тому же продолжал угрожать им. Поэтому приятели, разозлившись, вывезли его в лес, где привязали к дереву и слегка придушили. Затем они отвязали Варламова от дерева и, убедившись, что он жив, уехали. Следствие расценило эти показания как попытку уйти от ответственности и, предъявив Никулину и Петрову обвинение в убийстве, передало дело в суд.
Выступая на процессе, адвокаты Шульга (защитник Никулина) и Голобоков (защищавший Петрова) обратили внимание суда на то, что выводы следствия строились исключительно на показаниях самих обвиняемых. Труп Варламова обнаружен не был, хотя следствие и не отрицало того, что подсудимые бросили потерпевшего в указанном ими месте. В связи с этим Шульга и Голобоков настаивали на том, что если даже Варламов умер, то не в результате действий обвиняемых. По ходатайству адвокатов, в суде были допрошены несколько знакомых и соседей Варламова. Все они показали, что видели его уже после 1 января: кто у пивной, кто у его собственного дровяного сарая и т. д. Дядя пропавшего, милиционер по профессии, сообщил, что его племянник 10 января был задержан за квартирную кражу, а затем его отпустили вместе с потерпевшими, которые заявили, что "разберутся во всем сами". И наконец, адвокат Шульга представил суду телеграмму с текстом "Светик, скоро приеду!", отправленную "покойным" бывшей жене из Апатитов (Мурманская область) аж 28 января 1995 года.
Исходя из всего этого, адвокаты просили суд оправдать своих подзащитных. Однако судьи по каким-то причинам не сочли возможным сделать этого и отправили дело Никулина и Петрова на доследование, оставив при этом избранную для них меру пресечения (содержание под стражей) без изменения. Недовольные таким исходом дела адвокаты уже подготовили ходатайства об освобождении их подзащитных из-под стражи, а в ближайшее время собираются поставить перед прокуратурой Новгорода вопрос о прекращении дела ввиду отсутствия в действиях Никулина и Петрова состава преступления.
Договор аренды и депозитный договор как единое целое
Адвокат арбитражной группы "Кузнецкий мост, 9" Мосгорколлегии адвокатов (МГКА) Михаил Шингарев в Московском арбитражном суде добился взыскания с ЛЛД-банка 436 млн руб. (сумма вклада и проценты по нему) в пользу своего доверителя, ТОО "Очаково". Банк, арендовавший у ТОО помещения, обязался по договору аренды положить на депозитный счет "Очаково" сумму арендной платы (109 млн руб.), в связи с чем между ТОО и банком был заключен соответствующий депозитный договор на ту же сумму. Когда же ТОО потребовало выплаты суммы вклада с процентами, банк отказал ему, заявляя, что "Очаково" не выполнило условий договора — не перечислило деньги на депозит. Однако адвокату Шингареву удалось убедить суд в необоснованности такого подхода и доказать, что заключенные сторонами арендный и депозитный договора являются частями одного соглашения.
Московское ТОО "Очаково", на площадях которого расположился филиал ЛЛД-банка, в сентябре 1994 года заключило с этим банком договор банковского вклада, по которому фирма должна была внести на депозитный счет в банке 109 млн руб. под 675% годовых. Одновременно с этим между "Очаково" и банком был заключен собственно договор аренды, в приложении к которому говорилось, что в качестве арендной платы банк обязуется внести на депозитный счет ТОО 109 млн руб.
По истечении срока договора ТОО потребовало от банка выплатить ему сумму вклада с процентами, то есть 436 млн руб. Письменного ответа на это требование не последовало, а в устной форме в банке заявили, что считают себя свободными от исполнения условий договора, поскольку "Очаково" не перечислило на депозит сумму вклада. В результате руководство ТОО обратилось за помощью к адвокату Шингареву. Ознакомившись с представленными документами, адвокат направил в арбитражный суд Москвы иск к ЛЛД-банку на сумму 436 млн руб.
Выступая на процессе, Шингарев обратил внимание суда на то, что договор аренды и депозитный договор в данном случае являются по сути составными частями одного соглашения о зачислении 109 млн руб. на счет его доверителя в ЛЛД-банке. В подтверждение своих слов адвокат сослался на дополнение к договору аренды, по которому банк обязался открыть у себя депозитный счет ТОО и перечислить на него сумму, точно совпадающую с размером суммы банковского вклада. Таким образом, заключил адвокат, необходимость перечисления фирмой "Очаково" 109 млн руб. практически отпадала. Если бы ТОО перечислило на депозитный счет указанную сумму, то это противоречило бы условиям договора, поскольку сумма первоначального вклада увеличилась бы вдвое.
Опровергая утверждение банка о том, что из-за невыполнения ТОО условий депозитного договора денег на его счету не было, и соответственно, не на что было начислять проценты, Шингарев представил суду справку, направленную ЛЛД-банком в налоговую инспекцию. В ней ответчик подтверждал, что у него открыт депозитный счет ТОО "Очаково" на сумму 109 млн руб. Анализируя все перечисленные документы, адвокат сделал вывод о том, что, во-первых, 109 млн руб. должен был зачислить на депозит именно банк, а во-вторых, что счет был открыт и сумма на него была зачислена. На основании же договора банковского вклада ЛЛД-банк должен был начислить соответствующие проценты на эту сумму. Полностью согласившись с доводами адвоката, суд удовлетворил иск ТОО "Очаково", обязав ЛЛД-банк выплатить истцу 436 млн руб.
Грабеж при ближайшем рассмотрении оказался хулиганством
Адвокат 7-й юрконсультации МГКА Аркадий Трескунов в Коптевском суде Москвы добился весьма мягкого приговора для двух своих подзащитных, граждан Украины Леонида Мавенко и Сергея Терещенко. Следствие выдвинуло против них обвинение в покушении на грабеж (ст. ст. 15, 145.2 УК России, санкция — от 4 до 10 лет лишения свободы). Однако опытный адвокат сумел убедить судей в том, что содеянное его подзащитными может быть квалифицированно максимум как злостное хулиганство (ст. 206.2 УК России, санкция — до 5 лет лишения свободы). В итоге Мавенко и Терещенко получили по полтора года лишения свободы и выйдут из тюрьмы через 11 месяцев, поскольку уже отбыли по семь месяцев в СИЗО в период следствия.
По версии следствия, вечером 9 февраля 1995 года рабочие-строители СП "Савери энд компани" Мавенко и Терещенко в пьяном виде ворвались в квартиру дома на улице космонавта Волкова. Обрызгав хозяина газом из баллончика и несколько раз ударив его в живот, они потребовали выдать им 400 тыс. руб. Жену хозяина они также обрызгали газом, а 13-летнюю дочь загнали на кухню и заставили раздеться. Хозяин квартиры каким-то образом сумел выскочить на улицу и позвать милиционеров, которые и задержали нападавших. Такую версию происшествия, помимо потерпевших, подтвердили сначала и сами задержанные, однако со вступлением в дело адвоката Трескунова они изменили свои показания.
Теперь Мавенко и Терещенко заявляли, что в тот вечер приобрели в коммерческом ларьке бутылку водки "Распутин" и познакомились с какой-то женщиной, которая предложила распить водку у нее дома. Рабочие согласились и отдали новой знакомой сумку с бутылкой. Все вместе они отправились к указанному дому. Дойдя до подъезда, Мавенко и Терещенко остановились, чтобы докурить сигареты. Женщина не стала их дожидаться, быстро вошла в подъезд, а затем и в квартиру на первом этаже и захлопнула за собой дверь. Поняв, что она просто стащила у них водку, Мавенко и Терещенко бросились в подъезд и стали ломиться в квартиру, в которой, как им показалось, скрылась обманщица. Войдя туда, они вскоре поняли, что обознались, однако до тех пор успели забрызгать газом хозяйку и заставили раздеться ее дочь (по их объяснению, для того чтобы девочка не смогла вылезти в окно и вызвать милиционеров). Хозяина, по словам обвиняемых, они не били, требовали возвращения только своей бутылки, а о деньгах речи не было. Свои прежние показания оба строителя объяснили тем, что задержавшие их милиционеры оказали на них "сильное физическое давление".
В связи с этим адвокат Трескунов ходатайствовал перед следствием о проверке достоверности версии, выдвинутой его подзащитными. Он просил проверить факт приобретения Мавенко и Терещенко водки в ларьке, предпринять меры к установлению личности обманувшей их женщины и запросить выписку из журнала медосвидетельствования ИВС, где милиционеры жестоко избили задержанных (у Терещенко на голове остались два шрама от ударов ногами и наручниками). Ходатайство адвоката было отклонено, и в апреле 1995 года дело передали в Коптевский суд Москвы. Ознакомившись с ходатайствами Трескунова, отклоненными следствием, суд вернул дело на доследование. Соответствующее постановление было опротестовано Коптевской прокуратурой в Мосгорсуде. Прокурор утверждал, что обнаруженные у Терещенко травмы были получены им на производстве. Однако адвокат Трескунов представил Мосгорсуду справку из "Савери энд компани" о том, что до 9 февраля Терещенко никаких травм на работе не получал. В связи с этим прокурорский протест был Мосгорсудом отклонен.
Тем не менее следствие вновь не приняло никаких мер к проверке показаний обвиняемых и вернуло дело в суд практически в том же виде, в каком получило его для производства дополнительного расследования. Тогда Трескунов решил работать с делом в том виде, какое есть, и стал настаивать на переквалификации содеянного его подзащитными с грабежа на самоуправство. При этом он обратил внимание судей на показания дочери потерпевших, заявившей, что она слышала, как подсудимые требовали у ее родителей "возврата долга", но каких-то конкретных сумм не упоминали. Мать девочки к моменту повторного разбирательства скончалась от алкогольной интоксикации, а отец, однажды явившийся в суд навеселе, показал, что точно не помнит, требовали ли у него обвиняемые денег, но, возможно, что требовали 40 тыс. руб.
Выслушав эти показания и выступление адвоката, судьи не сочли возможным переквалифицировать действия Мавенко и Терещенко на самоуправство. В то же время они пришли к выводу о недоказанности их вины в грабеже и переквалифицировали действия обвиняемых на злостное хулиганство (считая, что, заставив девочку раздеться, нападавшие проявили "исключительный цинизм"). В итоге оба подсудимых получили по полтора года лишения свободы.
Одному "Гермесу" придется ответить по долгам другого
Адвокат Гералина Любарская (16-я юрконсультация МГКА) добилась взыскания с акционерного страхового общества "Гермес" в пользу своей доверительницы Луизы Дзизоевой страховой суммы и возмещения убытков за задержку выплат по вкладу в финансовую компанию АОЗТ "Гермес-финанс". Страховое общество отказывалось выплатить Дзизоевой страховку, ссылаясь на то, что страховало не вклады в "Гермес-финанс", а только имущество и средства этой компании. Однако адвокат Любарская убедила суд в том, что, выдавая на руки вкладчикам страховые полисы, но не знакомя их с условиями страхования, страховщик намеренно вводил их в заблуждение, а потому, согласно Закону "О защите прав потребителей", обязан не только возместить потерпевшим сумму вклада, но и убытки в связи с несвоевременным исполнением денежного обязательства.
Как рассказала корреспонденту Ъ адвокат Любарская, 10 октября 1994 года ее доверительница внесла в компанию "Гермес-финанс" 44 млн руб. сроком на три месяца. Сделка была оформлена так называемым "договором взаимного инвестирования", являвшимся по сути обычным договором вклада. Одновременно с этим Дзизоева получила на руки именной страховой полис АСО "Гермес", удостоверявший договор страхования "имущественных интересов вкладчика, связанных с инвестированием денежных средств в 'Гермес-финанс'". Срок платежа по вкладу наступил 11 января 1995 года, но "Гермес-финанс" к этому времени был уже неплатежеспособен. В страховом обществе "Гермес", куда обратилась Дзизоева, выплатить страховку отказались, сославшись на то, что страховой случай не наступил — официально "Гермес-финанс" не объявлен банкротом.
После этого вкладчица обратилась за помощью к адвокату Любарской, которая от ее имени направила в Пресненский суд Москвы иск к АОЗТ "Гермес-финанс" и АСО "Гермес" с требованием взыскать с ответчиков сумму вклада с начислением процентов за задержку его выплаты, а также 15 млн руб. в качестве компенсации понесенного Дзизоевой морального ущерба. В суде представители АСО "Гермес" (представители "Гермес-финанса" в суд не пришли, а посланные по их юридическому адресу повестки, не найдя адресата, вернулись обратно) иск не признали, заявив, что страховой полис был выдан Дзизоевой незаконно. По словам ответчиков, согласно разработанным в АСО "Общим правилам страхования", договору страхования между "Гермес-финансом" и АСО "Гермес" от 30 марта 1994 года и соглашениям по этому договору от 1 июля 1994 года, общество страховало лишь имущественную ответственность "Гермес-финанса", а не имущество (вклады) граждан, и лишь по одному риску — банкротство "Гермес-финанса". Таким образом, констатировали представители страховой компании, "Гермес-финанс" в случае своего банкротства должен был сообщить о нем страховщику, получить от него страховку, а затем самостоятельно расплатиться со своими клиентами. Поскольку "Гермес-финанс" в установленном законом порядке банкротом признан не был, подытожили ответчики, то они и не должны выплачивать страховку кому бы то ни было.
Выслушав оппонентов, адвокат Любарская заявила, что все сказанное ими свидетельствует о том, что АСО намеренно вводило вкладчиков "Гермес-финанса" в заблуждение. Адвокат подчеркнула, что, согласно Закону "О страховании", компания не имела права, основываясь на своих договорных отношениях с "Гермес-финансом", выдавать страховые полисы третьим лицам, то есть вкладчикам. Между тем она их выдавала, да еще и не прилагая к ним "Общих правил страхования", о существовании и уж тем более содержании которых вкладчики не догадывались. При этом представители АСО не могли не знать о неправомерности своих действий, поскольку еще 4 октября 1994 года Росстрахнадзор направил обществу письмо, в котором предупредил его о несоответствии выработанных им "Общих правил страхования" Закону "О страховании" и запретил ему руководствоваться этим документом.
В сложившейся ситуации, подчеркнула адвокат Любарская, правоотношения между АСО и ее доверительницей должны регулироваться Законом "О защите прав потребителей". В соответствии с ним, организация, предоставляющая услуги, обязана дать потребителю подробную информацию относительно товара или услуг, чего в данном случае сделано не было. Если же организация умышленно ввела потребителя в заблуждение, то, согласно Закону, она должна полностью возместить причиненный ему ущерб. Согласившись с позицией Любарской, Пресненский суд удовлетворил исковые требования, обязав АСО вернуть Дзизоевой 44 млн руб., а также выплатить ей проценты по вкладу из расчета 0,54% от суммы вклада за каждый день просрочки, и 15 млн руб. за понесенный моральный ущерб. Окончательно ко взысканию с АСО была определена сумма в размере 95 млн руб.
АСО "Гермес" обжаловало это решение в Мосгорсуде. В своей кассационной жалобе представители ответчика настаивали на том, что Закон "О защите прав потребителей" был применен судом первой инстанции необоснованно, поскольку Дзизоева внесла деньги по договору инвестирования, а не по договору вклада. Адвокат Любарская легко опровергла и это утверждение. Выступая в Мосгорсуде, она заявила, что ст. 2 Закона "Об инвестиционной деятельности" прямо указывает на то, что инвесторы могут выступать в роли вкладчиков, а поэтому на них распространяется действие Закона "О защите прав потребителей". К тому же и в самом страховом полисе "Гермеса" клиент был назван "вкладчиком". В итоге Мосгорсуд признал решение Пресненского суда правильным, но размер суммы, подлежащей взысканию в качестве компенсации морального ущерба, снизил с 15 млн руб. до 1 млн руб.
Комментируя исход процесса, Гералина Любарская отметила, что это первый случай, когда суд, применив Закон "О защите прав потребителей", обеспечил защиту прав вкладчика лопнувшей компании путем взыскания вложенных средств со страхового общества. Ранее, по сведениям адвоката, чтобы уйти от ответственности, недобросовестным страховщикам вполне хватало доводов, аналогичных тем, что привели в ходе слушаний в Пресненском суде представители АСО "Гермес".
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ