Быстрее всех после взбудоражившей всю мыслящую часть российского общества пресс-конференции Бориса Ельцина пришли в себя экономисты. Это позволило им вновь посмотреть на экономическую политику правительства глазами, в которых ясно читается: "Нет ничего святого!". Видимо, сказался изначально больший прагматизм экономической науки по сравнению с политологией, все еще переживающей видоизменения политического имиджа президента. Экономический взгляд на события прошедших двух-трех недель будет разительно отличаться от политического: "красного рассвета" не предвидится — над экономической политикой России по-прежнему звездно-полосатое небо.
Действительно, если трезво посмотреть на события последних недель, то можно прийти к неожиданному для большей части либеральной общественности выводу: в области экономической политики если и может идти речь о смене вектора усилий, то только в том направлении, которое недвусмысленно указывает на Запад.
Что дает основания для такого вывода?
Прежде всего, принятое 14 сентября советом директоров Международного валютного фонда решение о выделении России шестого транша резервного кредита в объеме 359,4 млн специальных прав заимствования (SDR) или около $525 млн. С финансовой точки зрения это означает, что почти половина (приблизительно $3,3 млрд) из резервного кредита в $6,7 млрд, с апреля поступающего в Россию, уже предоставлена. С точки же зрения экономической политики надо говорить о том, что российское правительство действует в соответствии с принятыми им на себя (в Соглашении с ЦБ об экономической политике в 1995 году) обязательствами, вследствие чего получает одобрение и соответствующую поддержку международных финансовых организаций. Эксперты этих организаций ежемесячно контролируют соответствие действий правительства России определенным стандартам. Следует отметить, что в отличии от Белоруссии, практически одновременно с Россией получившей на позапрошлой неделе от МВФ свой первый кредит, этот контроль ведется не с завязанными глазами.
Интересно, какими требованиями представители МВФ на этот раз обусловили получение российским правительством очередной части резервного кредита. Эти условия отличались подчеркнутой жесткостью и требовали от российского правительства принятия уже фактически политических решений. Прежде всего, речь шла о ликвидации налоговых льгот для стабилизационного фонда "Газпрома", перечислении в федеральный бюджет прибыли Центрального банка, практически переставшей туда поступать в предыдущие месяцы, и ужесточении борьбы с неплатежами и налоговыми недопостулениями.
Наименее сложной была проблема прибыли ЦБ. В первом полугодии из 11,5 трлн рублей прибыли Центральный банк 8,6 трлн использовал на собственные нужды, а в третьем квартале перестал, несмотря на противодействие Министерства финансов, перечислять ее вовсе. Поэтому эффектно обставленное поручение Бориса Ельцина Центральному банку направить 2 трлн рублей на финансирование задолженности федерального бюджета по выплате пенсий и заработной платы означало лишь то, что затянувшийся спор о прибыли Банка России решен в пользу Минфина. В этом примере, впрочем, любопытен отнюдь не факт направления прибыли ЦБ в бюджет, но то, что это произошло по решению президента, которому Центральный банк формально не подчинен. В какой-то степени показала свою административную эффективность система, при которой во главе независимого от главы государства и правительства института стоит не полноправный председатель, а исполняющий обязанности, карьера которого всецело зависит от воли президента. При иных обстоятельствах вопрос о прибыли Центрального банка мог бы решаться гораздо болезненнее.
Гораздо более сложным и комплексным был (и пока остается) вопрос о стабилизационном фонде РАО "Газпром". Формально решения, согласно которым ликвидация стабилизационного фонда при одновременном повышении акциза на газ должна компенсироваться снижением и последующей отменой экспортной пошлины, носят компенсационный характер. Но в полной мере заменить потенциал фонда, на долю которого приходилось до сих пор свыше трети всех осуществляемых "Газпромом" производственных инвестиций, оказывается невозможным. В какой-то степени ликвидацию налоговых льгот может компенсировать установление новых нормативов амортизационных отчислений, однако в любом случае следует признать, что государственная политика в отношении крупнейшего концерна страны ужесточается.
Следует признать наличие логики у тех, кто трактует это ужесточение как сознательную игру Кремля, предпринятую с целью ослабить экономическую базу премьера как политика всероссийского масштаба. Маневр дал определенные результаты: например, банк "Империал", обслуживающий большинство счетов "Газпрома", оказался в числе потенциальных финансовых спонсоров предвыборного блока Ивана Рыбкина, а не черномырдинского блока "Наш дом — Россия". Ограничение инвестиционных возможностей "Газпрома" осуществляется руками правительства, глава которого до сих пор однозначно связывался с газовым гигантом и, шире, — со всем топливно-энергетическим комплексом. С формальной точки зрения ужесточение политики в отношении этих отраслей экономики неизбежно ослабит политическую базу Виктора Черномырдина.
Однако это не более чем упражнения в формальной, и далеко не бесспорной, логике. Любое однозначное ассоциирование политика масштаба Черномырдина с конкретной отраслью или, тем более, с конкретной (пусть и столь могущественной, как "Газпром") структурой будет упрощением. Для политического успеха в масштабах всей страны слава ставленника нефтегазового комплекса является скорее минусом, чем плюсом. В еще большей степени это относится к убежденности избирателя в том, что добивающийся его расположения политик на самом деле печется только об интересах одной из крупных компаний. В этом случае, пожалуй, вернее говорить о политическом самоубийстве.
В основе определенного поворота в экономической политике "в сторону от ТЭК" лежат не только конъюнктурные политические причины, но и макрофинансовые, обусловленные фактической ролью нефтегазового комплекса как станового хребта экономики. Именно под таким углом зрения и рассматривают его эксперты международных финансовых организаций, поэтому им представляется логичным требовать отмены льготного налогообложения и каких-либо экспортных ограничений при одновременном ужесточении финансовой дисциплины в этих отраслях. Равно как и в экономике в целом.
Свою реакцию на подобную критику со стороны МВФ российское правительство продемонстрировало на прошлой неделе, проведя показательное заседание Оперативной комиссии российского правительства по совершенствованию системы платежей и расчетов. На совещании впервые был официально признан уже известный факт, что 50% существующей задолженности (по состоянию на 1 сентября она составила 28 трлн рублей) перед федеральным бюджетом приходится на налоговые неплатежи 46 крупных российских компаний. Среди них, прежде всего, представители нефтегазового комплекса, а также МПС, металлургии и автомобильной промышленности.
Заседание комиссии, однако, интересно не этим. В ходе него всем правительственным структурам была поставлена задача — обеспечить максимально возможное взыскание задолженности в бюджет. Причем правительство, как можно было понять, готово пойти на меры, которые еще недавно казались вряд ли реальными: арест имущества, увольнения директоров предприятий, банкротства. Более того, как стало ясно из выступления в прошедший четверг главы Госналогслужбы Владимира Гусева, в ближайшее время его ведомство намерено приступить к проведению тотальных проверок счетов предприятий. В случае хронической неуплаты налогов в бюджет предприятию со стороны Госналогслужбы грозит выставление распоряжений на взыскание, реализация имущества (к настоящему времени реализовано имущества в счет налоговых выплат уже почти на 1 трлн рублей), а также принудительное изъятие наличности. Как следует из протокола заседания комиссии, перед двумя федеральными министерствами — Минтопэнерго и МПС — поставлена задача сократить до конца декабря задолженность подведомственных предприятий вдвое.
Однако еще более любопытные меры правительство готово принять в области финансового регулирования. Так, под сильнейшим нажимом представителей МВФ принято решение о поэтапной отмене всех принятых в течение последнего года документов, позволяющих предприятиям, вне зависимости от объема неплатежей и задолженности в бюджет, резервировать на своем расчетном счету 30% поступающих средств (для ряда отраслей, в частности, лесотехнического компекса, этот норматив был установлен в 50%) на цели выплаты заработной платы. Эти нормативы, мгновенно приведшие к резкому падению налоговых поступлений, критиковались специалистами Министерства финансов, теперь нашедшими союзников в Вашингтоне. Как предполагает генеральный директор Федерального управения по делам о несостоятельности (банкротстве) предприятий Петр Мостовой, тридцати и пятидесятипроцентное резервирование будет заменено нормативом, учитывающим число занятых на конкретном предприятии людей.
Правительство готовится отменить предоставление предприятиям АПК товарного кредита, снижающего платежеспособность нефтяных компаний. Трудно назвать этот шаг политически обоснованным накануне выборов, даже учитывая, что посевная и уборочная уже практически позади. На это правительство могло пойти только под сильным давлением извне. Будут приняты и другие меры, связанные с обеспечением более интенсивного потока в бюджет налоговых поступлений. Готовится указ президента об отмене ограничений на взыскание средств с валютных счетов предприятий. Планируется также упростить порядок обращения иска на имущество должника и ввести нормы, регулирующие режим работы юридического лица со своими банковскими счетами.
Все это, безусловно, не порадует представителей российского бизнеса, вызывая озлобление в канун выборов. Однако в ходе предвыборной полемики у правительства, как ни странно, появляется козырь: фактически теряет прежнюю злободневность один из пропагандистских тезисов оппозиции об отсутствии финансовой дисциплины и неспособности правительства обеспечить реальное наполнение бюджета. Ужесточение контроля, в первую очередь, за финансовыми потоками в топливно-энергетическом комплексе, который обыватель по привычке считает отраслью привилегированной, может при соответствующей подаче дать вполне ощутимый популистский эффект. Российское правительство не теряет боевую форму — благодаря усилиям МВФ.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ