Вчера исполнилось 70 лет главному режиссеру петербургского Большого драматического театра, знаменитому актеру и общественному деятелю Кириллу Юрьевичу Лаврову.
В 1967 году на премьере товстоноговского спектакля по пьесе Д. Аля "Правду! Ничего, кроме правды!" из зала поднялся человек, названный в программке Ведущим, и сказал: "Я актер этого театра. Моя фамилия Лавров. Мне поручена сегодня самая трудная роль — не быть актером". Едва ли Кирилл Лавров осознал тогда пророческий смысл этой высокопарной реплики и коварство самой трудной роли, с тех пор — уже почти тридцать лет — его преследующей.
В дальнейшем ему слишком часто приходилось "не быть актером". XXV съезд, XXVII съезд, очередная Внеочередная сессия. И везде — неизменный Лавров с его открытым лицом, лукавым ленинским прищуром и надежной основательностью. Товстоногов, как известно, с властями ссориться не любил, исправно выпускал спектакли к датам, и и главным его сподвижником в этом всегда становился Кирилл Лавров, охотно игравший на сцене БДТ секретаря райкома, министра и даже вождя. "Самая трудная роль" грозила превратиться в единственную, и когда про Лаврова говорили "опытный актер", было не совсем понятно, какой опыт имелся в виду — сценический или политический.
Впервые Лавров сыграл Ленина в 1970 году в спектакле БДТ "Защитник Ульянов". Потом был еще один сценический Ильич — в "Перечитывая заново", один кинематографический — в "Доверии" Трегубовича и один телевизионный — в сериале Карасика "XX век". Лавров оказался дежурным Лениным, так же как Михаил Ульянов — дежурным маршалом Жуковым, и постепенно стало казаться, что маска приросла к лицу, а пластика актера напоминает "знакомую позу туриста, голосующего на шоссе" (Сергей Довлатов). Статьи и интервью с ним назывались как-нибудь вроде "Ответственность таланта", но на самом деле о таланте Лаврова вспоминали все реже.
Настоящая природа его дарования проявилась в ролях, лежащих далеко от той магистрали, по которой вслед за вождем шествовали положительные герои и "наши современники". Молчалин из "Горя от ума" (1962) оказался потрясением не меньшим, чем Чацкий Юрского. Наполеоновская челка, скрытая сила, иронический ум и сжигающая страсть карьериста делали Молчалина достойным противником Чацкого с его прыгающей походкой и сходством с юным Пушкиным. Журнал "Театр" цитировал сочинения школьников, полюбивших лавровского Молчалина, нашедшего, в отличие от Чацкого, свое место в жизни. Соленый из "Трех сестер" (1965) был раздираем какими-то декадентскими страданиями и переживал настоящую трагедию отчуждения. Нил в "Мещанах" (1966) за честностью и прямотой скрывал жестокость и равнодушие, как и не годный для "долгой, счастливой жизни" герой одноименного фильма Геннадия Шпаликова. Пожираемого страхом Городничего в "Ревизоре" (1972) Лавров сыграл уже с учетом своего имиджа положительного героя, причем Товстоногов этот имидж в полной мере использовал.
В своих лучших ролях Лавров демонстрировал великолепную технику: сдержанность и сосредоточенность, лаконизм и простоту. Отточенность и неброскость рисунка в ролях "дежурных" легко могли превратиться в затертость. Тем не менее Лавров раз и навсегда подчинился "добровольной диктатуре", как называл свой театр Товстоногов. Не нам судить, существительное или прилагательное важнее для понимания его актерской биографии. Когда после смерти главного Лавров возглавил БДТ, это совпало с желанием Товстоногова и показалось единственно возможным.
Эпоха диктатуры кончилась почти одновременно и в театре, и в жизни. Самым трудным было не допустить развала, и на этом пути миссия Лаврова видится как в равной мере неблагодарная и титаническая. Возглавив театр, Лавров пригласил в Петербург Теймураза Чхеидзе и создал в его "Коварстве и любви" одну из лучших своих ролей — президента фон Вальтера. Впечатляющим был азарт, с которым Лавров играл человека, опустошенного властью — играл так яростно, будто навсегда разделывался с коварством собственной судьбы. И хотя в трактовке Чхеидзе о`ниловская "Любовь под вязами" называется "Под вязами", Лавров сыграл прежде всего любовь отца-хозяина к собственной жене, ферме и земле.
Кирилл Лавров продолжает играть "самую трудную роль". Тащит на себе бремя руководства осиротевшим театром. Чем-то руководит, где-то представительствует. В роли горьковского Нила Лавров когда-то произносил: "Хозяин тот, кто трудится". Если так — правда на его стороне.
КАРИНА Ъ-ДОБРОТВОРСКАЯ