Со дня смерти Ивана Кивелиди прошло больше месяца. Официального заключения экспертизы о том, что он был отравлен, до сих пор нет. Однако прокуратура Москвы, расследующая дело Кивелиди, разрабатывает именно эту версию. В период с 25 по 31 августа во время санкционированных прокуратурой обысков на квартире и даче знакомого Кивелиди, психически неуравновешенного 29-летнего химика Бориса Агаронянца, были изъяты некоторые химикаты. После первого обыска Агаронянца увезли, а вечером того же дня он был помещен в психиатрическую больницу, где находится и по сей день. По словам его отца, Рубена Агаронянца, проводивший обыски следователь Сергей Булучевский пояснил, что его сын подозревается в убийстве Кивелиди. Замначальника отдела по расследованию бандитизма и убийств прокуратуры Москвы Алексей Кондратов подтвердил факт проведения обысков, однако заявил, что Агаронянц-младший не привлекался и не будет привлечен к делу Кивелиди ни в качестве обвиняемого, ни подозреваемого. После выхода из больницы он будет допрошен как свидетель.
Четыре дня в обществе милиции
Как рассказал Рубен Агаронянц, 25 августа около 8.00 в его квартиру в Реутово пришли несколько человек и предъявили ордер на обыск. Возглавлявший группу следователь военной прокуратуры следственной группы прокуратуры Москвы Булучевский объяснил, что младший сын хозяина квартиры Борис подозревается в убийстве Кивелиди. По словам Агаронянца-старшего, Борис, специалист в области радиационной химии, был близко знаком с бизнесменом, который обещал профинансировать их совместные с отцом исследования, связанные с проблемами обеспечения безопасности АЭС (Борис Агаронянц работал в комиссии при Александре Руцком, который в свое время курировал вопросы атомной энергетики. Его отец — бывший член совета по кибернетике АН СССР, автор монографии о методах неразрушающего контроля электромагнитных элементов АЭС и двух запатентованных изобретений в этой области).
Во время обыска, по словам Агаронянца-старшего, были изъяты некоторые принадлежащие Борису химреактивы. После завершения обыска Агаронянца-младшего куда-то увезли, а его отец отправился на дачу под Видным, чтобы сообщить о происшедшем жене. Возвращаясь вечером домой, супруги заметили двух милиционеров с автоматами. Они проследовали за Агаронянцами в квартиру и заявили, что им поручено охранять их. При этом милиционеры не предъявили никаких документов, но предупредили хозяев, что они не должны никуда выходить, сами подходить к телефону и открывать дверь. На возмущенные возгласы супругов милиционеры отвечали, что они люди подневольные и выполняют приказ. Через час в квартире появился некий милицейский чин, который, не представившись, оповестил хозяев о том, что в их квартире зафиксирована сильная радиация, а поэтому им, для их же безопасности, лучше вернуться на дачу. Супруги отказались, и чин удалился.
Следующие четыре дня Агаронянцы провели в обществе сменявших друг друга милиционеров, которые следили за тем, чтобы хозяева никуда не отлучались (их отпускали только на 10-15 минут за хлебом), сами не подходили к телефону и не открывали дверь. Впрочем, звонили и приходили в квартиру в эти дни только коллеги охранников. 29 августа в квартире был произведен повторный обыск, во время которого ничего изъято не было (после настойчивых просьб хозяев им была оставлена бутылка со скипидаром), и охрана была снята. Сообщить родителям о местонахождении сына Булучевский отказался.
30 и 31 августа следователь с оперативниками дважды обыскивали дачу Агаронянцев. После тщательного осмотра хозяевам были оставлены "составные части капельницы" и каталог химических веществ. Обыскав зачем-то сарай, принадлежащий соседям Агаронянцев, и допросив самих соседей, Булучевский ушел. На прощание он сообщил Агаронянцу, что его сын находится в психиатрической больнице и его состояние удовлетворительное (по словам Рубена Агаронянца, его сын обнаруживает признаки психического расстройства, которое обостряется в стрессовых ситуациях). 1 сентября отец, обзвонив несколько лечебниц, узнал о том, что сын находится в областной психбольнице. Он отнес ему несколько передач, но встретиться до сих пор не смог: в больнице объявлен карантин, который продлится еще как минимум неделю. Охрана к пациенту не приставлена.
Прокуратура больных не арестовывает
Замначальника отдела по расследованию бандитизма и убийств Московской прокуратуры Алексей Кондратов в беседе с корреспондентом Ъ подтвердил факт проведения обысков на квартире и даче Агаронянцев. При этом он отметил, что они проводились в строгом соответствии с законом. Кондратов заявил также, что все следственные действия были произведены в рамках расследования уголовного дела, возбужденного по факту убийства Кивелиди, однако Борис Агаронянц к этому делу ни в качестве обвиняемого, ни в качестве подозреваемого не привлекался и привлечен не будет. "Он был у нас, и был в ужасном состоянии. Это абсолютно точно установленный шизофреник, а больных мы не арестовываем. После завершения курса лечения он спокойно выйдет из больницы, и мы допросим его в качестве свидетеля", — сказал Кондратов.
Касаясь утверждений Агаронянца-старшего о том, что ему и его жене пришлось провести четыре дня под домашним арестом, Кондратов заявил, что они абсолютно не соответствуют действительности. То же самое относится и к рассказу о милицейском чине, заявившем, что в квартире Агаронянцев обнаружена сильная радиация. "Эти рассказы, — сказал Кондратов, — наводят меня на мысль о том, что психические заболевания у них в роду наследственные". Между тем Агаронянц-старший утверждает, что факт пребывания его с женой под домашним арестом могут подтвердить и сама жена, и соседи по дому (милиционеры иногда звонили от них, так как телефон в квартире Агаронянцев работал плохо).
Старые проблемы
Это не первое столкновение членов семьи Агаронянц с представителями правоохранительных органов. Ъ подробно освещал развитие уголовного дела, возбужденного против старшего брата Бориса Агаронянца Игоря (по образованию тоже химика) в 1989 году. Тогда председателю кооперативов "Спутник" и "Аккорд" было предъявлено обвинение в хищении 544 тыс. руб. Как утверждал сам Агаронянц, деньги были присвоены главным бухгалтером кооперативов Олегом Надточием. Однако ввиду того, что отец последнего занимал видный пост в КГБ, он проходил по делу в качестве главного свидетеля обвинения.
Мосгорсуд дважды рассматривал дело Агаронянца, приговорив его сначала к 10, а затем к 5 годам лишения свободы. Однако Верховный суд России, куда осужденный обжаловал приговоры, оба раза находил обвинение недоказанным и возвращал дело на новое рассмотрение. В январе 1994 года Мосгорсуд отправил дело на доследование, в марте хозяйственник Агаронянц был отпущен из-под стражи, а в августе — амнистирован.
Выйдя на свободу после почти 4-летнего пребывания в СИЗО, Агаронянц тут же заявил о несогласии с применением к нему акта амнистии и начал настаивать на очередной передаче его дела в суд, который, как он был уверен, неминуемо оправдал бы его. Бывший кооператор писал жалобы в прокуратуру Москвы, Генпрокуратуру России, администрацию президента и Верховный суд, однако своего так и не добился. Тем временем, как утверждает Рубен Агаронянц, Надточий стал угрожать его сыну расправой, если он не прекратит настаивать на своей реабилитации. В связи с этим Игорь был вынужден съехать с квартиры родителей и сейчас скрывается.
Сотрудники правоохранительных органов, с 25 по 31 августа проведшие серию обысков на квартире и даче семьи Агаронянцев, вместе с химреактивами Бориса изъяли и всю переписку Игоря с правоохранительными органами. По словам Алексея Кондратова, это было сделано для того, чтобы облегчить поиск дела Агаронянца в архивах с целью принятия решения по его жалобам. Кстати, по словам Кондратова, прокуратура намеревается допросить в качестве свидетеля по делу Кивелиди и Игоря Агаронянца, однако не может установить его нынешнее местонахождение.
ПЕТР Ъ-БРАНТОВ