Столь представительного сборника Джером Джерома, автора знаменитого сочинения "Трое в лодке, не считая собаки", в России еще не было.
Последний раз издание Джерома вышло в 1957 году в виде двух небольших томиков и давно стало библиографической редкостью. На многоцветной палитре английского юмора Джерому принадлежит бесспорно своя собственная краска — быть может, не самая яркая, но мгновенно узнаваемая. У Джерома — смех выдержанный, респектабельный. Он не чужд форсажа и буффонады, но и в этом случае не бросается в крайности, и ситуация, им описанная, разрешается мягко, как бы сама собой. С его старшим предшественником Диккенсом (с которым, кстати, ему удалось встретиться мальчиком и иметь важнейшую для своей судьбы беседу) его роднит любовь к юмору положений и стремление представить галерею портретов чудаков и эксцентриков. И то, и другое было свойственно мастерам до Диккенса — Филдингу, Стерну или Смоллету, от которых и пошла манера доверительного добродушного рассказа с едва заметной улыбкой в углах рта. Джером унаследовал именно эту традицию, ему одинаковы чужды гротеск Свифта, подчас весьма мрачный, и вербальный юмор современников: живя рядом с Уайльдом, Честертоном и Шоу, он избегал прибегать к парадоксам.
Когда Джерома сравнивают с тем же Диккенсом, то сравнение бывает в пользу последнего. Это понятно, дарование Джерома, конечно же, много скромнее, но бесконечно милое. Сравнивать его можно и с Троллопом или Мередитом, и здесь единодушия добиться будет труднее: чтение последних требует если не героизма, то во всяком случае много свободного времени. Джерома же читать легко и приятно: он близок вам, как хорошо пригнанная домашняя куртка. Мир Джерома бесконечно забавен и разнообразен, но чтобы видеть его, не стоит уводить взгляд к горизонту, возводить очи горе или устремлять в глубины. Достаточно лишь приглядеться к себе самому и своим близким.
Тексты Джерома — эпос повседневности, весомая полнота которого складывается из мелочей, переживаемых крупно, вплоть до катастрофичности, причем к каждому мелкому происшествию автор — точнее, его герои находят множество рифм, и таким образом случай обрастает подобиями, множится, сам себя воспроизводит.
Для чтения Джерома нужен спокойный настрой, несуетное настроение, душевный комфорт, удобное кресло. Подобно кентерберийским паломникам (Чосер тоже один из бесспорных пращуров Джерома), каждый его герой поведает свою историю, причем начнется она так: "помню, мой зять однажды..." или "кстати, о дубовых лестницах". Все эти герои — прежде всего рассказчики историй, рапсоды. Начинаться рассказ может и с "философского" рассуждения: "у бечевы есть некоторые странные необъяснимые свойства", "обычно на реке ветер всегда бывает встречный". Истории, случаи из жизни выпрыгивают из уст героев друг за другом, порой и вовсе некстати, причем смех и слезы в них ходят рядом. Это целое искусство — отвлекаться, ходить по кругу, и не здесь ли черпали вдохновение отец бравого солдата Швейка, Даниил Хармс и автор "Москва-Петушки" — ведь сама "фактура говорения" и есть чаще всего джеромовский сюжет. Джером вообще отлично чувствует себя в стихии русской литературы, уживаясь с многочисленными авторами иронических летописаний — начиная с "Села Горюхина", "города Глупова", "села Степанчикова": "в городе Оксфорде много собак"-- ведь эдакое мог бы заявить и Поприщин.
Продуманный состав двухтомника, включение неизвестного Джерома (это почти весь второй том), качество переводов, вступительная статья Алексея Зверева — все делает эту работу издательства весьма доброкачественной. Выход такого типа издания — признак того, что рынок переводов становится серьезнее. И читатель опять готов искать впечатлений стойких, а авторов читать — проверенных временем. Ведь Джерома у нас переводят вот уже сто лет.
ВЛАДИМИР Ъ-ХАРИТОНОВ
Джером К. Джером, тт. 1-2, М., Издательство "Руссико. Румянцев и Ко" и редакции газеты "Труд", 1995