Мы выздоровели. После почти двух недель соплей и кашля. Было решено, что в выходные поедем к бабушке. Дети, думаю, месяца два назад осознали, что у их бабушки Гали есть своя квартира, свой дедушка Толя, своя кукушка в часах, свои пельмени и свое пианино. Прежде, мне кажется, они думали, что все это есть только у них. Наверное, это и наша вина — мы ни разу не ездили в гости к бабушке. И вот мы выздоровели.
Все началось с одевания. Мы позвали в детскую кота Муху, которому объяснили, что едем к бабушке.
— Понимаешь? — спросила Варя у кота.— Едем к бабушке Гале. А ты — дома.
Кот Муха, похоже, даже и не надеялся. Чтобы он уж совсем ни на что не рассчитывал, Варя взяла его в охапку и утащила к собаке Роне под лестницу.
— Вы — дома. А Варя — в платье,— сообщила животным дочь и поднялась снова в детскую, чтобы, открыв свой детский шкаф, выбрать себе платье и трусы для Феди. Трусы непременно должны были быть голубыми, потому что, как выяснилось, на Федю уже надеты голубые носки. Федя покорно ожидал, пока сестра извлечет из шкафа все полезное для визита к бабушке. Определенный уровень сопротивления у этой девочки вызвал цвет носков — предложенные мною темно-сиреневые носки ей определенно не нравились.
— Вот видишь, мама,— Варя отыскала синий лепесток на платье.— Это голубой. И носки будут голубые.
Спорить было бесполезно, мы надели голубые трусы и носки и спустились завтракать. Слон — неуклюжее существо, похожее на насадку для чайника — остался в детской.
Внизу возле лестницы дети увидели нашу помощницу Свету.
— Варя, Федя, здрасьте! — у Светы есть определенная склонность к общению с детьми на равных. Это была одна из таких попыток. Света работает у нас уже год, за это время она успела перезнакомиться с половиной поселка, всеми узбеками, таджиками, а также значительной частью мужского населения той части Подмосковья, где находится наш дом.
— Мы едем к бабушке Гале. В гости,— поставила Свету в известность Варя.— А ты — дома.
Умывание и чистка зубов — вещи, которые мы ежедневно совершаем как подвиг, в этот день прошли на удивление спокойно. Мы объяснили зубным щеткам, что едем в гости к бабушке. В известность был поставлен, конечно, горшок.
Кот снова предпринял попытку пообщаться. Варя расценила это как непонимание с его стороны.
— Муха, я же сказала: ты — дома,— напомнила она животному. Вопросов у него больше не возникало. Он нашел Свету в глубине кладовой, и только она сочувственно насыпала ему корм в миску. Ведь это все, что ему было надо.
Мы быстро позавтракали, оделись в курточки и кеды, вышли во двор и прибежали к машине. Папа уже сидел за рулем.
— Папа, а ты — с нами. Едем в гости к бабушке Гале,— сообщили дети, и еще около полутора часов мы ехали по шоссе через воскресные пробки. Я оставила их — мне нужно было на работу. Поэтому в гости к бабушке они поехали с папой.
Мы созванивались в течение этого дня пару раз. Сначала наш папа Дима позвонил мне, когда Варя отказывалась есть бабушкины сырники. Потому что она помнит, что бабушка когда-то обещала пельмени.
— Где пельмени? — спросила она у меня по телефону.— Мама, тут сырники. А где пельмени?
— Пельмени,— говорю,— будут зимой. А сейчас надо поесть сырники. Сложно было придумать какой-то более веский аргумент. И вообще, когда я на работе, мне сложно общаться по телефону с Варей. Ей каждый раз удается ставить меня в тупик. Федя — тот просто молчит. И, как говорит няня, улыбается.
Второй раз мне позвонила бабушка — спросить, можно ли пойти гулять. Все-таки мы только что выздоровели, и гулять, как казалось бабушке, может оказаться чревато.
— Мама, можно? — вкрадчиво поинтересовался Федор.
Они, конечно, пошли гулять. В Москве все дети гуляют на детской площадке. У нас такого опыта фактически не было. Наше гулянье по месту жительства — это лес (даже не парк), речка и поле. В лесу мы кормим белку, в речке передразниваем лягушек, а в поле живет птица Пить. Поэтому детская площадка — это было для детей настоящее открытие. Я узнала, каково это было для них потом, когда они, нагулявшись и наевшись сырников с киселем, заехали за мной на работу. Мы возвращались домой. Дети наперебой рассказывали мне про гости у бабушки.
— Мы были у бабушки Гали,— торопилась рассказать Варя,— и у дедушки. Толи. Катались на горке!
— И на качелях,— сказал Федя, но догадаться, что именно он сказал, можно было только по тому, что ребенок раскачивался в автомобильном кресле, пытаясь изобразить, как захватывающе это было.
— Ну хорошо. А что еще делали? — мне было действительно интересно. Конечно, я уже все знала из краткого рассказа Димы, но мне хотелось услышать это от них.
— Ели сырники и пили кисель. А пельмени — зимой,— мечтательно сообщила Варя.
— А я-то думаю, где же мои дети. А они, оказывается, были у бабушки,— я честно поддерживала разговор.
— Да, у бабушки Гали. И у дедушки. Толи. В часах живет кукушка. А мы — дети,— сделал открытие Федя, ткнув в себя пальцем.
— А Варя кто? Кто тебе Варя? — почти хором спросили мы с папой, потому что педагог, который приходит к нам заниматься дважды в неделю, недавно поставила задачу задавать детям максимум вопросов, чтобы развивать речь и мышление.
— Варя? И Варя — дети,— мышление у Феди оказалось достаточно развитым.
— Нет, Варя — машина.
Это сказала она. Я даже не сообразила сначала, что ей ответить.
— Если ты машина, то где твои колеса и руль? — это в общем-то все, что мне пришло в голову.
— Нету.
Ответ не требовал дополнительных вопросов. Она была в нем абсолютно уверена. И спрашивать, где она видела машину без колес и руля, было, наверное, бессмысленно. Им два года и девять месяцев. Мы добрались до дома.