Последний, шестой номер журнала "Искусство кино" посвящен кинокритике. К дискуссии о ее задачах и роли в новой кинематографической и социальной реальности были привлечены ведущие кинокритики и известные кинорежиссеры. Кинокритики представили на суд читателей опыты профессиональной рефлексии, кинорежиссеры бранили кинокритиков.
Обычно рецензируются, если газета не берет на себя скучный труд отслеживать каждый номер журнала, особенно интересные его выпуски, но этот номер — из неудачных. Причина очевидна: он не о кино, а о кинокритике — объекте, в общем-то не столь занимательном для читателя. Впрочем, ни читатели, ни зрители к дискуссии привлечены не были. Не помышляя снимать кино и даже не написав о нем ни строчки, попытаюсь компенсировать это упущение. Правда, нынче принято считать, что зрителей, особенно зрителей постсоветского кино, не существует. К зрителю подходят меркантильно — не отдает денег в кассу кинотеатра, значит, его и нет. Но любую отечественную кинопремьеру легко посмотреть, не вступая в материальные отношения с кинопрокатом. Причем не только на видеокассете, но и по телевидению, которое обязательно через некоторое время новый фильм покажет, а если суммировать все представленные фрагменты во всех телепередачах о кино, то можно считать, что уже показало, но в оригинальном монтаже. Смотреть же фильм заставляет как раз дискуссия критиков, ибо нет в средствах массовой информации ни хулы, ни хвалы: называешь имя в любом контексте — реклама.
Картина, возникающая при чтении "Искусства кино", выглядит слишком идиллической, чтобы быть правдивой, — режиссеры снимают фильмы, критики их смотрят, пишут рецензии, которые читают или принципиально не читают опять же режиссеры. Порой рецензии действительно написаны столь вкрадчиво, что их можно нашептывать на ухо, чаще же критики напрямую обращаются к вечности. Но это вовсе не значит, что остальным тексты читать заказано. Трудно понять и чем недовольны режиссеры: если кто-то не только посмотрел их работу, но и думал о ней — это успех. Кинокритики его лишены. Безответность и непонятость послания тяжела, чем бы это послание ни было зафиксировано — пленкой ли, бумагой. К тому же профессия критика публична и как всякая публичная профессия уязвима для критики — "не читают" звучит так же обидно, как "не смотрят", и ужасно, если текст прочитан, но не понят. В тексте, как и в фильме, авторам не скрыть эрудиции, пристрастий, комплексов, амбиций и сексуальных проблем. Порой телекритики именно их и делают предметом своих передач, предполагая наверное, что передача — тоже фильм.
Трудно, конечно, писать о плохом кино, особенно честному человеку. Как неприятный чеховский персонаж он резонирует: "Ты Сара умрешь, а Иванов тебе бросит", и все понимают — не врет. Но медицине известно, что обреченные уверены в своем выздоровлении и считают поставленный им диагноз ошибочным. Помня это, критике не стоит преувеличивать своей ответственности. Да и заботиться о значимости не стоит. Желание обрести какую-то важную, но не как раньше, миссию в общем-то понятно, но не ясно, чем старая, идеологическая (влиять на умы) благородней новой, материальной (влиять на раздачу фестивальных призов и госдотаций).
Не допустив к разговору ни одного читателя и зрителя, редакция лишилась неоспоримого и обнадеживающего аргумента в дискуссии — читать про кино не менее интересно, чем его смотреть. Недаром все наращивающие тиражи издания о кино обязательно пишут. Этот наивный аргумент не был упомянут умными и совестливыми кинокритиками, озабоченными поиском профессиональной идентичности. Причем у них есть завидное преимущество перед критиками других специализаций: служат они самому демократичному (даже в элитарных формах) искусству. Фильмы все же смотрят, и всегда заманчиво сравнить мнение профессионала с собственным. Не факт, что дурацким.
Авторы журнала предложили в ходе дискуссии две равно убедительные классификации кинокритиков, правда, по разным признакам. Одна их разделяет по функциям — эксперты, информаторы, культурологи. Другая, как и реплики многих участников, делит коллег как людей — мудрецы, глупцы, краснобаи, наглые юнцы, безмозглые девицы, незамужние тетушки и редкие достойные люди. Профессиональное сообщество кинокритиков — безусловно, человеческое сообщество (как бы ни возражали режиссеры), и профессия не может нивелировать природные задатки. А из жизни безболезненно никого не выкинешь, все люди необходимы, даже лишние. И критики замечательны разные: умные формулирует ваши неопределенные ощущения, глупые вызывают лестное чувство превосходства, составители стильных, но бессмысленных текстов милы элегантностью, сноб напоминает, как важно быть воспитанным.
То, что новый номер "ИК" не удался, вполне понятно — кинокритикам пришлось писать не о кино, а о себе, а писать о себе — совсем другая профессия. И отрадно, потому что, не ровен час, приступ коллективного профессионального самоанализа имел бы успех и была бы выведена формула новой, правильной кинокритики.
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА