Ситуацию на столичном рынке МБК комментирует руководитель Группы экономических проблем Аналитического управления Президента России МИХАИЛ Ъ-ДЕЛЯГИН:
Масштабы наблюдаемого кризиса пока до конца не ясны. Однако нет сомнений, что речь идет о значительно более серьезном явлении, чем обычные конъюнктурные колебания рынка — это своего рода "черный вторник" на рынке МБК.
На наш взгляд, обострению кризиса способствуют, по меньшей мере, два долгосрочных фактора. Первый — общее снижение эффективности банковской деятельности, вызванное стабилизацией макроэкономической ситуации, сокращением традиционных спекулятивных операций и усилением конкуренции.
Второй долгосрочный фактор банковского кризиса связан с апрельским прекращением финансирования бюджетного дефицита за счет кредитов Центрального банка, создавший новую, принципиально более жесткую финансовую ситуацию. Банковская система России еще не вполне эмансипировалась от государства — бюджетные средства все еще являются одним из важнейших ее ресурсов, поэтому распространение нехватки денег из бюджетной сферы в банковскую, превращение бюджетного кризиса в банковский было лишь вопросом времени.
Кризис на рынке МБК потенциально может привести к многочисленным крахам коммерческих банков, "эффекту домино", подобному тому, что пережили США в период Великой депрессии. Тогда США на своей шкуре убедились в том, что сверхжесткая финансовая политика, приемлемая в период кризиса, в условиях депрессии смертельна. А ведь Россия перешла от кризиса к депрессии как раз в начале 1995 года.
В этой ситуации вмешательство Банка России, видимо, неизбежно. В принципе, положение может быть стабилизировано "распечатыванием" резервных фондов Центрального банка или скупкой банков, испытывающих финансовые трудности, их более удачливыми собратьями. Однако описанные нами базовые тенденции, обостряющие банковский кризис, сохранятся. В долгосрочном плане стабилизации банковской системы вряд ли возможна без прямого участия государства. Это участие может проявляться либо в расширении его контроля за банковской системой страны, либо в смягчении финансовой политики.
Первый путь состоит в приобретении государством крупных пакетов акций испытывающих финансовые сложности банков с последующей санацией этих финансовых учреждений. На первый взгляд этот путь заманчив, так как ведет к установлению государственного контроля над ключевым — финансовым сектором экономики, что на порядок повышает управляемость последней и позволят государству проводить собственную политику, а не мучительно лавировать между сиюминутными интересами крупнейших монополий. Именно полный контроль за банковской системой представляется ключевым отличием китайской реформы от реформ в странах Восточной Европы, обеспечившей Китаю устойчивое и едва ли не самое быстрое развитие в мире. Проблема, как всегда, в том, что в России недостаточно китайцев. В частности, государственное управление банками почти неизбежно будет на порядок менее эффективно, чем частное.
Преимущества второго пути — смягчения финансовой политики — в его комплексности: ведь негативные последствия чрезмерно жесткой финансовой политики проявляются не только и не столько в банковской системе, сколько в бюджетной и производственной сферах. Разумным механизмом такого смягчения представляются облегчение резервных требований к коммерческим банкам и кредитные аукционы Центрального банка. Однако для их успеха необходимо снижение ставки рефинансирования, приближение ее к рыночному уровню, а эта мера крайне не популярна в ЦБ. Кроме того, любое смягчение финансовой политики нарушит договоренность России с МВФ и может привести к прекращению кредитной поддержки российской экономики.
Таким образом, сегодняшнюю ситуацию можно охарактеризовать как "стратегический пат", выйти из которого удастся не раньше, чем негативные последствия чрезмерного ужесточения финансовой политики проявятся в полной мере.