Валерий Горегляд, аудитор Счетной палаты:
— Верю. Скрывать бессмысленно. Если "Мерседес" куплен на честные деньги, то чего бояться? А если на "левые", то не то что декларацию заполнять страшно, но и министром работать.
Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета:
— В цивилизованном мире декларациям чиновников не верят. Их проверяют СМИ и политические конкуренты. А у нас даже нет понятия "незаконное обогащение" и декларации не проверяют. Например, Игорь Иванович Сечин входит в руководство "Роснефти", где выплачивались хорошие бонусы. Неужели господин Сечин от них отказался?
Константин Сурков, член Совета федерации:
— Верю. За недостоверность декларации чиновника могут уволить, а за неуплату налогов привлечь к уголовной ответственности.
Мирослав Мельник, председатель совета директоров компании "Бетта-групп":
— Тому, что задекларированное имеет место, верю, но что указано все, сомневаюсь. Если чиновники работают по 16-17 часов, а средства, которыми они распоряжаются, тянут на вознаграждение в тысячу раз больше, то они либо святые, либо не все показали. Надо отслеживать расходы, в не доходы.
Михаил Эскиндаров, ректор Финансовой академии:
— Верю. Особенно министру Трутневу, ведь он пришел из бизнеса. И хорошо, что один из главных руководителей антикризисной кампании является очень богатым человеком.
Владимир Авдийский, в 1999-2001 годах первый заместитель директора Федеральной службы налоговой полиции:
— Хочется верить, но лучше бы провести анализ деклараций. Например, проверить справку о доходах 2НФЛ и сопоставить ее с приобретенным имуществом. Пока вся эта кампания с декларациями напоминает шумиху с мигалками. Тогда Грызлов и Володин перед камерами сняли их, потом вернули, а количество мигалок увеличилось в полтора раза.
Сергей Станкевич, председатель совета директоров "Евросервиса", в 1992-1993 годах советник Бориса Ельцина:
— Декларациям верю, а тому, что они на эти средства живут,— нет. Наша власть — один из самых активных предпринимателей, у чиновников есть связи с бизнесом, но доходы выводятся за границу или скрываются. В Европе жена не может вести бизнес в стране, где муж занимает высший госпост.
Юрий Скуратов, в 1995-1999 годах генпрокурор России:
— С трудом. У нас в стране происходит сращивание государства и бизнеса. Необходима проверка деклараций структурой, не зависимой от исполнительной власти.
Иван Дыховичный, режиссер:
— Нет, потому что я знаю, какие у них доходы. Если президент проявит твердость и все это проверят, тогда бюджет получит столько денег, что мы выйдем из кризиса.
Олег Сысуев, первый заместитель председателя совета директоров Альфа-банка:
— А что еще остается, проверить нет возможности. Сейчас это преподносится как доблесть чиновников, хотя еще в 1997 году вышел указ президента, обязывающий их отчитываться о доходах. Но о нем забыли. За нынешних чиновников можно порадоваться: в 1997 году доходы выглядели скромнее.
Александр Проханов, главный редактор газеты "Завтра":
— Нет. Я читал декларации и чувствовал себя оскорбленным — от их уверенности, что я должен верить. Но есть вещи, которые даже не надо проверять.