Веру в то, что деньги решают все, разделяет абсолютное большинство — по данным опросов "Левада-центра", до 70 и даже 80% россиян. Наши соотечественники согласны, что без денег не поступишь в вуз и не получишь хорошего образования, не добьешься качественного медицинского обслуживания, они оказывают сильнейшее влияние на суд, милицию, другие учреждения и организации, с которыми люди сталкиваются и от которых зависят. Мало того, подобные представления переносятся на будущее. Отвечая в 2008 году на вопрос, каким им видится российское общество через 10 лет, наши респонденты прежде всего выделили две характеристики: "богатые станут богаче, бедные — беднее", "деньги будут играть все большую роль".
Можно, конечно, сказать, что дело сегодня у нас в стране так и обстоит. Но ведь мифы из реальности не растут, они вовсе не отражают ее как верный снимок, зато дают представление о дефицитах повседневной жизни, утешают в собственных неудачах и удачах других, маскируют или штопают разрывы в ткани будней. Так что поговорим о буднях. Кое-какие сбережения — и не стратегические, а всего лишь тактические, в размере необходимого семье на несколько месяцев, отложенного на ремонт, на одну крупную покупку либо просто на непредвиденный случай — есть сегодня лишь у 18% семей (так было в декабре 2008 года, скорее всего, сейчас эта цифра еще меньше). Приблизительно такова же доля людей, которые смогли за последние годы добиться для себя и семьи "достойного уровня материального благополучия". Зато примерно вдвое больше семей, которые в настоящее время кому-то должны. Корни мифов о всемогущем богатстве и, соответственно, всеобщей алчности и продажности, я думаю, здесь. Коротко говоря — в общей бедности.
Поясню. Речь сейчас не о недостатке денег в России. Гораздо важнее отсутствие или крайняя, зародышевая слабость всей той сложнейшей многоуровневой системы ежедневных отношений в современном обществе, в которой деньги как всеобщий посредник, как универсальная мера только и появились, а вне которой они попросту не работают. Первое условие нужности и эффективности денег — отделение их от власти, от властных институтов и групп, иначе они не будут общедоступными и не смогут ходить свободно. Другое — плотность, сложность, динамичность социальных коммуникаций. Понятно, что без наличных или банковской карточки не обойтись в сверхсовременном мегаполисе, но они ни к чему в традиционной деревне, где правит обычай. Третье — самостоятельность активных индивидов при, как ни парадоксально это звучит для российских ушей, их установке на солидарность с другими.
Между тем нынешний российский социум фрагментирован и продолжает дробиться. Утрачивая опеку и привилегии со стороны патерналистского государства, бывшие подопечные — нетребовательные, привыкшие адаптироваться к любым обстоятельствам россияне — все больше замыкаются в узких кружках своих. Вне этих кружков они не ощущают себя защищенными от насилия и произвола, не могут контролировать ситуацию, не чувствуют себя полноправными хозяевами собственной жизни. Больше того, за этими узкими пределами россияне вообще мало кому доверяют и мало во что верят.
Фрагментарность, незащищенность, недоверие, антиинституционализм выражаются в подобных сообществах — и это особенно важно для нашей темы — в отсутствии универсальных ценностей, общих идей, норм и мер, от морали и права до денег. Между "ними" и "нами" множество разделяющих барьеров и пропастей, а не объединяющих ценностей и связей. Вот поэтому денег у "нас" всегда мало, поскольку деньги всегда у "них". Поэтому "мы" здесь всегда недооценены и недооплачены, а "они" всегда неправедны и коррумпированы. И поэтому чем менее россияне обеспечены, тем крепче они верят, что деньги могут все. Такая мифология денег — мерило бедности общества. И всей этой системе отношений, оценок и представлений предстоит сегодня испытание кризисом.