Один из лидеров Республиканской партии Грузии Давид Бердзенишвили рассказал Ольге Алленовой о перспективах 9 апреля.
"Это тот же сценарий, что уже был осенью 2003 года"
— 9 апреля в Грузии может произойти революция?
— Сейчас на этот вопрос вам никто не ответит. Оппозиция еще не пришла к единому знаменателю о тактике на 9 апреля. Одни говорят: "Мы будем жить на Руставели с 9 апреля — в этот день мы начинаем акцию протеста и завершаем правление Саакашвили. С Руставели мы уйдем только после того, как уйдет Саакашвили". Это тот же сценарий, что уже был осенью 2003 года. Однако Саакашвили — это не Шеварднадзе, и я не думаю, что вероятность такого сценария выше других. Да, такова позиция у Гачечиладзе, Бурджанадзе и других политических деятелей объединенной оппозиции. Однако наш альянс (альянс "За Грузию".— "Власть") и "Национальный форум" требуют более четкого плана. Мы за то, чтобы 9 апреля началось серьезное протестное движение, чтобы произошла фиксация масштабного протеста. После января 2008 года, когда прошли досрочные президентские выборы, такого протеста в Грузии не было. Мы, в отличие от объединенной оппозиции, считаем, что 9 апреля — это очень значительная дата, но это не начало и не конец.
— Ваш альянс выйдет 9 апреля на улицу?
— Да, мы, без сомнения, будем принимать участие 9 апреля, но в каком качестве — среди организаторов или только участников — это будет зависеть от того, как мы сможем договориться с радикальной оппозицией — Бурджанадзе и Гачечиладзе. Мы считаем, надо проводить акции протеста по всей Грузии одновременно, надо расшатать власть по всей Грузии и не дать возможность властям концентрировать весь свой репрессивный аппарат на Руставели. Потому что когда все призывают к тому, что 9 апреля перед парламентом случится Армагеддон для Грузии, то шансы этого Армагеддона увеличиваются.
— А если случится силовое подавление акции?
— Американцы и европейцы, которые сейчас приезжают в Грузию, уговаривают Саакашвили не разгонять митинг. То, что ему простили 7 ноября, сейчас невозможно будет простить. Запад не собирается уже стоять за Саакашвили, как раньше. Он создал много проблем и европейцам, и американцам. Все время они говорили Саакашвили, что не надо поддаваться на провокации, но он все равно решил, что сможет завладеть Цхинвали.
— Вы тоже, как и другие политики Грузии, считаете, что война была спровоцирована Россией?
— Саакашвили, конечно, не совсем нормальный, но он не чокнутый — он не мог надеяться, что выиграет войну у России. Он надеялся на то, что договорится с российским руководством, войдет в Цхинвали, а на этом фоне отдаст значительную часть Абхазии русским. Саакашвили даже не стал скрывать, что такой план существовал. Он говорил на заседании парламента: "Да, я предлагал российским властям такое, что ни с кем здесь не обсуждал, у России была легитимная возможность нахождения в Абхазии". Он совершил большую ошибку и создал огромные проблемы не только для Грузии, но и для Запада. Да, ни одна страна в мире не признает Абхазию и Южную Осетию, но существует уже много лет Кипр с его проблемой. У этого Кипра не нашлось даже своего Никарагуа и "Хамаса", но он существует. Прецедент с Абхазией и Южной Осетией опасен для всего мира.
"На Западе очень боятся радикальных противостояний"
— Запад может сделать ставку на другого лидера в Грузии, скажем на Аласанию? Его называют западным проектом.
— Вообще, эти стереотипы насчет западных проектов я не воспринимаю всерьез. Я хорошо помню тот период, когда Саакашвили пришел к власти. В 2003 году американцы не очень ждали Саакашвили. Они тогда были бы рады, если бы Бурджанадзе со Жванией вышли на первое место. Но голоса, отданные грузинскими избирателями Саакашвили, вынудили американцев признать итоги выборов. Что касается Аласании, то как политик он родился в августе. Потому что вся Грузия и весь мир в августе видели только двух грузин ежедневно — это Саакашвили, который бежал в Гори и вел себя не лучшим образом, и Аласания, который защищал грузинские интересы в ООН в поединке с Чуркиным. Если смотреть опросы за июнь прошлого года, то Аласания по рейтингу доверия входил в двадцатку. А вот уже в сентябре он оказался самым популярным человеком для Грузии. Глядя на него, говорили: "Вот грузин, который защищал Грузию вместе с американцами и европейцами!"
— Как вы расцениваете шансы оппозиционных лидеров, если придется идти на досрочные выборы? Можно ли назвать лидером Бурджанадзе?
— Бурджанадзе очень непопулярна в протестном электорате. Я давно говорил: если она желает в политической жизни Грузии получить все — она ничего не получит; а если она хочет принять участие в политическом процессе и создаст серьезную оппозиционную партию, то у нее неплохие шансы. Она получила бы 8-10% голосов, но претендовать на первое место в грузинской политике неадекватно с ее стороны.
— Но в последние месяцы ситуация изменилась, насколько я знаю.
— Бурджанадзе не смогла выдвинуться вперед и имеет невысокий рейтинг — особенно после того, как появился Ираклий Аласания в политической палитре Грузии. Вы знаете, что 23 февраля "новые правые" и республиканцы объявили о создании альянса с Аласанией. В отличие от Бурджанадзе Аласания поступил прагматично — он не стал создавать свою партию, и его политический ресурс опирается в первую очередь на "новых правых" и республиканцев, потому что эти две партии в организационном плане очень сильны и имеют свои структуры по всей Грузии. По опросам, проведенным в течение последних месяцев, сейчас среди оппозиционных сил первое место у альянса "За Грузию", потом идет объединенная оппозиция с Гачечиладзе, потом "Национальный форум" и лейбористы — и только после них партия Бурджанадзе. Эти соцопросы американской компании Greenberg, которая получает заказы на исследования от партии Саакашвили, совпадают с нашими данными. У Бурджанадзе сегодня чуть больше 4%, у Аласании — примерно 20%.
— Если рейтинг Бурджанадзе так низок, то почему против нее развернута такая борьба?
— Бурджанадзе — самое слабое звено грузинской оппозиции. И власти решили ударить по слабому звену. Ведь если Бурджанадзе покажется протестному электорату как лидер объединенной оппозиции, тогда доверие к объединенной оппозиции снизится. Смотрите, какая ситуация. По опросам видно, что каждый второй в Тбилиси поддерживает назначение досрочных президентских выборов. Однако еще больше людей боятся возобновления агрессии со стороны России и внутринационального противостояния и хаоса. То есть здесь оружия боятся и остерегаются. И власти, изучив все это, приняли такое решение: "Если мы ударим по Бурджанадзе, это повысит ее реальную силу среди оппозиционных партий, все будут сплачиваться вокруг нее. В то же время мы покажем, что партия Бурджанадзе связана с оружием. Значит, вся оппозиция будет дискредитирована". И я думаю, что власти какого-то успеха достигли. Не зря нас все время спрашивают: "Почему вы идете 9 апреля вместе с Бурджанадзе, ведь она связана с оружием?"
— Однако, несмотря на социологические выкладки, у Бурджанадзе большой авторитет на Западе, а это важный фактор для политической борьбы.
— Это как раз один из факторов, почему власти выбрали именно Бурджанадзе для нападения. Симпатичная умеренная Нино Бурджанадзе для Запада становится самой радикальной фигурой в грузинской политике. И этот расчет тоже оправдался — за последнее время Бурджанадзе много потеряла на Западе. Там просто очень боятся радикальных противостояний.
"После августа Саакашвили много потерял"
— Если оппозицию дискредитировали, значит, 9 апреля на митинг может прийти не так много людей?
— Совсем нет. 9 апреля митинг будет такого же масштаба, как в ноябре 2007-го или в январе после президентских выборов. Думаю, стотысячный митинг гарантирован. Если, конечно, не будет чего-то неожиданного со стороны властей.
— Однако, по тем же опросам, Саакашвили все еще лидирует в Грузии.
— Я не знаю, на какие опросы вы ссылаетесь и когда они были проведены. После августа он много потерял. Еще в октябре в Тбилиси думали, что мы не проиграли войну. Трудно было принять сразу ту новую, катастрофическую реальность, полученную нами в августе. Однако сейчас это понимают все. Да, в регионах еще есть информационный вакуум, но в Тбилиси информационное пространство открылось. По Тбилиси у Саакашвили катастрофическая ситуация. Даже по его данным, у него всего 20%. И знаете почему? Потому что люди поняли: после августа внутренние и внешние риски так велики, что власть Саакашвили не способна сохранить Грузию как государство. Еще в начале 1990-х я говорил, что во времена правления Шеварднадзе шел процесс отмирания грузинской государственности. И теперь я снова об этом говорю. Проблема-то не только в том, что под Тбилиси стоят русские танки, что у нас отобрали два региона и их признали. Проблема в том, что у нас есть еще Джавахетия с преимущественно армянским населением и Квемо-Картли с проживающими там этническими азербайджанцами, и при такой власти, как сегодня, мы не можем быть уверены, что эти регионы останутся нашими. Мы живем в сложном регионе. Когда Турция и Армения стараются наладить отношения, мы это приветствуем. Но мы понимаем, что если Турция, Армения, Россия и Азербайджан найдут формы сосуществования на Кавказе, а на территории Грузии к тому периоду не будет государства, тогда ее могут фактически разделить. Ведь в азербайджанской и турецкой прессе появились статьи, которых до августа не было. Одна аналитическая группа, которая серьезно работает с партией Эрдогана (премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган.— "Власть"), опубликовала недавно доклад примерно такого содержания. По Карскому договору 1921 года Турция является гарантом аджарской автономии. А вот когда в 2004 году Саакашвили практически упразднил эту автономию, мы это проглотили и неправильно поступили. А сейчас, если будут серьезные проблемы в Грузии, мы должны вспомнить о своих обязанностях по Карскому договору. Вот такой примерно доклад. Саакашвили ради сохранения власти может пойти на все, мы это уже поняли. Он сказал нью-йоркскому изданию: "Ну и что? Мы потеряли два маленьких района". Человек с таким мышлением не может руководить государством.
После того как мы проиграли войну, Саакашвили подписал меморандум между грузинским правительством и РАО ЕЭС о передаче Ингури ГЭС российскому госпредприятию. Это было в декабре прошлого года. А ведь Ингури ГЭС — это единственное, что пока еще связывает грузин и абхазов, она не останавливалась последние 17 лет, несмотря на войны и отсутствие диалога. И для работы Ингури ГЭС необходимо согласие двух сторон. Что делают абхазы? Россия их признала, они ей благодарны, они соглашаются разместить военные базы на своей территории, потому что считают это выгодным для себя. Но передавать России свою часть ГЭС они не будут, это не в их интересах. А грузинская власть передает. Это как в Средневековье, когда одно государство завоевывало другое и завоеванная сторона платила дань. И вот Саакашвили платит дань. Конечно, такая Грузия и такой Саакашвили Россию устраивают.