На минувшей неделе была поставлена точка в уголовном деле, отпочковавшемся в свое время от дела, возбужденного Генпрокуратурой по факту убийства депутата Госдумы Андрея Айздердзиса. В роли подсудимого выступал старший брат человека, заочно обвиненного в соучастии в убийстве. Оперативники, обнаружив пистолет в квартире, принадлежавшей фирме, в которой работает обвиняемый, решили, что он принадлежит именно брату разыскиваемого. Поначалу он и сам не отрицал этого, однако затем отказался от прежних показаний, заявив, что дал их под нажимом милиционеров. В суде адвокатам обвиняемого удалось настоять на том, что иных доказательств, кроме первоначального "чистосердечного признания", следствие не добыло, и брат особо опасного преступника вышел на свободу, получив год лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на год. В обзоре представлены отчеты и о еще двух уголовных делах. В первом адвокат смогла доказать суду, что своего склонного к злоупотреблению алкоголем мужа беременная жена убила в состоянии аффекта, вызванного его постоянными издевательствами над ней. В итоге суд приговорил вдову к 3 годам лишения свободы, но тут же освободил ее от отбытия наказания. Во втором защитнику удалось отменить приговор и отправить на новое судебное рассмотрение дело об убийстве, за которое его подопечный получил 9 лет лишения свободы, хотя его вина была абсолютно не доказана. Оба гражданских спора, о которых пойдет речь ниже, — имущественные. В первом случае адвокаты отстояли за Майей Плисецкой право собственности на гараж, который пыталась отсудить у нее бывшая коллега по Большому театру. Второй, пока незавершенный, спор имеет уголовную подоплеку: адвокату удалось добыть документы, свидетельствующие о том, что истец, требующий признать недействительным завещание своей покойной супруги в пользу ее сына подделал якобы написанный ею отказ от завещания.
Брат за брата не ответчик
Адвокаты Руслан Коблев из 216-й юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов (МРКА) и Марина Матросова (Мосюрцентр) в Кунцевском суде Москвы успешно провели защиту консультанта объединения "Снабнефтехим" Дмитрия Малашенко. Старшему брату Александра Малашенко, находящегося в розыске по обвинению в соучастии в убийстве депутата Госдумы Андрея Айздердзиса, инкриминировались незаконная сделка с валютой (ст. 162.7.2. УК России — санкция — от 3 до 10 лет лишения свободы) и хранение огнестрельного оружия (ст. 218.1. УК России, санкция — до 5 лет лишения свободы). Адвокаты смогли доказать, что следствие не собрало никаких доказательств вины подсудимого, кроме его собственных признательных показаний, данных под давлением оперативных работников. В результате по ст. 162 УК России подсудимый был оправдан, а за незаконное хранение оружия получил 1 год лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на год.
30 декабря 1994 года оперативники ГУУР МВД России, разыскивавшие Александра Малашенко, объявленного в розыск по обвинению в соучастии в убийстве Айздердзиса, посетили квартиру, принадлежащую фирме "Снабнефтехим", в которой работал его старший брат Дмитрий. По оперативным данным, братья собирались отпраздновать здесь Новый год. Однако милиционеры просчитались: на квартире они застали только старшего брата в компании с семью сотрудниками "Снабнефтехима". Обыскав помещение, оперативники нашли под паласом сверток с пистолетом ТТ. Хозяином оружия посчитали Малашенко-старшего, который признался, что купил пистолет за $1 тыс. у неизвестных лиц. Его задержали, отвезли сначала в ИВС на Петровке, 38, а затем переправили в Бутырский СИЗО, где Малашенко содержался до вынесения приговора.
На судебном процессе в Кунцевском суде Москвы адвокаты Дмитрия Малашенко Руслан Коблев и Марина Матросова обратили внимание суда на грубейшие нарушения оперативными работниками норм УПК России при обыске: он не был санкционирован прокуратурой и был проведен без участия понятых. Не особенно уважительно относилось к нормам УПК и следствие. В течение трех недель с момента задержания Малашенко адвокатам не давали разрешений на свидание с ним, а затем, во время одного из свиданий, оперативники без оформления протокола выемки изъяли у адвокатов и досмотрели сделанные ими записи.
По мнению защиты, подозрения в хранении оружия пали именно на Малашенко только потому, что он является братом разыскиваемого. По ходатайству адвокатов в суд были вызваны трое сотрудников "Снабнефтехима", присутствовавшие при обыске. Они показали, что оперативники без обиняков заявили их коллеге, что он "сядет за брата" и потребовали признательных показаний, в противном случае пообещав арестовать всех присутствующих. Сами оперативники, проводившие задержание, в суде вынуждены были признать, что прямых доказательств принадлежности оружия именно Малашенко не было. Об этом же свидетельствовали и результаты дактилоскопической экспертизы: отпечатков пальцев Малашенко ни на свертке, ни на самом пистолете обнаружено не было. А баллистическая экспертиза к тому же показала, что из пистолета ни разу не стреляли.
Таким образом, констатировали защитники, следствие не собрало никаких иных доказательств вины Малашенко, кроме его собственных признательных показаний, от которых он впоследствии отказался. В связи с этим адвокаты просили судей оправдать их подзащитного. Прислушавшись к доводам защиты, суд снял с Малашенко обвинение в незаконной валютной сделке. Оправдать его в части хранения оружия судьи возможным не посчитали, но не стали изолировать Малашенко от общества. Он был приговорен к 1 году лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на год.
Хорошего мужа жена не убьет
Адвокат 7-й юрконсультации Мосгорколлегии адвокатов (МГКА) Марина Кащенко в Пресненском суде Москвы добилась переквалификации содеянного своей подзащитной Валентиной Капустиной со ст. 103 УК России (умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, санкция — от 3 до 10 лет лишения свободы) на ст. 104 УК России (умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием со стороны потерпевшего). Адвокату удалось доказать, что своего мужа обвиняемая убила, не выдержав его постоянных издевательств. В итоге Капустина была приговорена к 3 годам лишения свободы и освобождена от отбытия наказания на основании ст. 50 УК России (освобождение от уголовной ответственности и наказания).
Как рассказала корреспонденту Ъ адвокат Кащенко, Капустина прожила со своим мужем Виктором 12 лет и имела двоих детей. Семейную жизнь счастливой назвать было нельзя: муж постоянно пил, а напившись, избивал супругу чем ни попадя. Долгое время Капустина сносила побои, однако сил терпеть оставалось все меньше. Трагедия произошла 10 августа 1994 года. В тот день Виктор по своему обыкновению вернулся домой пьяным и стал донимать жену укорами: зачем, мол, она опять забеременела (Капустина находилась на третьем месяце беременности). Затем он зверски избил женщину, таская ее за волосы по всей квартире. Но и этого Капустину показалось мало: схватив кухонный нож, он набросился на жену. Отпрянув, она схватила детский стульчик, несколько раз ударила им мужа, а когда тот навалился на нее всем телом, схватила выпавший нож и нанесла супругу семь ударов. После этого женщина упала в обморок, а когда очнулась, вызвала милицию и "скорую помощь". Врачи констатировали смерть Капустина.
В ходе следствия Валентина так путано объясняла события трагической ночи, после которой у нее произошел выкидыш, что следователь с ее слов записал, будто она наносила удары мужу когда тот упал, потеряв сознание. В итоге Капустиной было предъявлено обвинение в умышленном убийстве, хотя и без отягчающих обстоятельств. Защиту обвиняемой адвокат Кащенко приняла уже после того как ее дело было передано в суд. Выступая на процессе, адвокат обратила внимание суда на противоречия между версией следствия о бессознательном состоянии потерпевшего в момент нанесения ему ножевых ранений и описательной частью заключения судебно-медицинской экспертизы. Эксперты пришли к выводу о том, что "ножевые удары наносились при изменяющемся положении потерпевшего относительно лица их наносившего". Если бы Капустина наносила удары лежащему в бесчувственном состоянии мужу, подчеркнула адвокат, то речи о его "меняющемся положении" не было бы. И наоборот, "меняющееся положение" потерпевшего вполне объяснимо, если допустить, что он, нападая на жену, пытался уклоняться от встречных ударов ножа. Следовательно, заявила адвокат Кащенко, Капустина убила мужа не преднамеренно, а обороняясь от него и находясь при этом в состоянии сильного душевного волнения.
Говоря о причинах возникновения этого волнения, адвокат привела суду научные данные, характеризующие психологическое состояние женщины в период беременности. Защитник пояснила, что у будущей матери обостряется чувство ответственности за свою жизнь, которая является производной жизни будущего ребенка. Кроме того по ходатайству Кащенко в суде были допрошены родственники и друзья обвиняемой, которые в один голос показали, что Капустин довел жену до полного отчаяния.
Приняв версию адвоката, суд переквалифицировал действия Капустиной на ст. 104 УК России. Приговорив ее к 3 годам лишения свободы, и признав, что она "в силу последующего после совершения преступления безупречного поведения не может быть сочтена общественно опасной", судьи освободили Капустину от наказания, отпустив ее из-под стражи в зале суда. Родственники покойного приговор не обжаловали.
Гараж останется в собственности великой балерины
Адвокаты Мособлюркосультации Мособлколлегии адвокатов Лидия Ковалева и Николай Толчеев успешно защитили в Савеловском суде Москвы интересы знаменитой балерины Майи Плисецкой и сотрудника Большого театра Василия Смольцова. Они выступали ответчиками по иску бывшей балерины Большого театра, тетки Плисецкой Суламифи Мессерер, и ее сына Михаила. Последние пытались через суд признать недействительным свидетельство о праве собственности ответчиков на гараж, в свое время построенный Мессерер, а затем переданный ею в пользование Плисецкой. Однако адвокатам ответчиков удалось убедить суд в том, что их доверители являются единственными законными собственниками спорного имущества.
Гараж из силикатного кирпича размером 7 на 6,5 м был построен Суламифью Мессерер во дворе ЖСК "Работники Большого театра" на улице Горького (ныне Тверская) в 1974 году. Спустя шесть лет балерина уехала на гастроли в Японию, где и осталась. Перед отъездом она оформила доверенность на право пользования гаражом на имя своей племянницы Майи Плисецкой и получила от кооператива свой пай. ЖСК с согласия общего собрания наделил правом пользования гаражом Майю Плисецкую и еще одну балерину Большого, которая впоследствии переоформила пай на своего сына Василия Смольцова.
Конфликт начался в 1993 году, когда Мессерер, ныне постоянно проживающая в Англии, приехала в Москву. Балерина и ее сын вчинили ЖСК иск об истребовании гаража у кооператива. В качестве соответчиков к делу были привлечены Плисецкая и Смольцов. Выступая на процессе в Савеловском суде истица заявила, что гараж строила она, а следовательно, только она является его законной владелицей, а ее сын — наследником имущества. 20 ноября 1993 года суд удовлетворил иск, признав недействительным регистрационное свидетельство Плисецкой и Смольцова о праве собственности на гараж.
После этого ответчики обратились за помощью к адвокатам Лидии Ковалевой и Николаю Толчееву, которые от их имени направили в Мосгорсуд кассационную жалобу на решение Савеловского суда. Выступая в кассационной коллегии Мосгорсуда адвокаты заявили, что суд первой инстанции, приняв решение о недействительности регистрационного свидетельства Плисецкой и Смольцова о праве собственности на гараж, сделал это неправомерно, поскольку в иске речь шла лишь об "истребовании гаража у ЖСК", а право собственности на него ответчиков истцы формально не оспаривали. Согласившись с этим доводом, Мосгорсуд отменил решение Савеловского суда и вернул дело на новое рассмотрение в тот же суд.
Учтя уроки прошлого, Мессерер и ее сын при новом рассмотрении дела включили в иск требование о признании недействительным права собственности на гараж Плисецкой и Смольцова, но это им не помогло. В своих выступлениях на новом процессе адвокаты Толчеев и Ковалева заявили, что Мессерер, в отличие от их доверителей, никогда не являлась собственником гаража. Дело в том, что согласно постановлению ЦИК и СНК от 1 августа 1932 года "О предоставлении учреждениям, предприятиям и организациям обобществленного сектора земельных участков для строительства на праве бессрочного пользования" правом собственности на постройки обладали те, на чьей земле они находились. А Земельный кодекс 1974 года, наделял правом собственности на землю только государственные и кооперативные предприятия. Таким образом, констатировали адвокаты, Мессерер обладала лишь правом пользования гаражом, находившемся в собственности ЖСК. Все изменилось с вступлением в силу 1 июля 1990 года Закона "О собственности": полностью выплатившие свой пай члены ЖСК Плисецкая и Смольцов приватизировали гараж и стали его законными собственниками.
Согласившись с позицией адвокатов Ковалевой и Толчеева, Савеловский суд отказал Мессерер и ее сыну в иске.
Темное дело об убийстве
Адвокат 11-й юрконсультации МГКА Алексей Месяцев в Мособлсуде добился отмены приговора Калининградского горсуда, приговорившего его подзащитного Алексея А. к 9 годам лишения свободы за убийство (ст. 103 УК России) сожительницы. В кассационной жалобе адвокат указал на наличие в деле многочисленных противоречий, ставящих виновность его подзащитного под сильное сомнение, но не учтенных судом первой инстанции. Ознакомившись с доводами защиты, Мособлсуд счел вину Алексея А. недоказанной, отменил приговор Калининградского горсуда и направил дело на новое судебное рассмотрение.
Раздетый труп 20-летней сожительницы Алексея А., Веры К. был обнаружен утром 29 декабря 1993 года в ста метрах от дома ее родителей, в котором потерпевшая проживала вместе с сожителем. На теле потерпевшей были многочисленные кровоподтеки и ушибы. Прибывшие оперативники заподозрили в совершении убийства Алексея А., мирно спавшего в доме сожительницы после бурно отмеченного накануне дня рождения. В ходе судебно-медицинской экспертизы было установлено, что незадолго перед смертью потерпевшая была изнасилована (или добровольно вступила в половую связь) с несколькими мужчинами и находилась в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Установить время наступления смерти эксперты не смогли.
В ходе допросов приятелей Алексея А. следователи выяснили, что в ходе пьянки он примерно в 23.00 отлучился из дома минут на двадцать "подышать свежим воздухом", после чего вернулся и вскоре, вконец упившись, лег спать. Эти показания и были положены в основу обвинения: следователи решили, что Алексей А. встретил на улице свою сожительницу, поругался с ней, забил до смерти, а затем, имитируя изнасилование, раздел ее и запихнул во влагалище шерстяную перчатку.
Адвокат Месяцев вступил в дело, когда следствие было уже практически завершено. Ознакомившись с его материалами, он пришел к выводу о недоказанности вины своего подзащитного. Выступая на процессе в Калининградском горсуде, адвокат заявил, что следствием не была отработана версия об изнасиловании и убийстве Веры К. другими лицами. Между тем, отметил адвокат, подруга потерпевшей, заявила, что рассталась с Верой в 19.30, и та заявила ей, что пойдет домой. От дома подруги до дома Веры К. двадцать минут ходьбы, однако где находилась потерпевшая с 19.30 до 23.00, следствие не установило. Кроме того, подчеркнул адвокат, во влагалище Веры К. была обнаружена сперма различной групповой принадлежности, а рядом с телом — окурок со следами слюны, содержащей те же антигены, что и в сперме, обнаруженной во влагалище убитой. При этом, как установила экспертиза, антигены Алексея А. не совпадали с обнаруженными на окурке и в теле его покойной любовницы. Следов крови на одежде обвиняемого также обнаружено не было.
Затем адвокат представил суду заключение Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, разработавшего уникальную методику определения времени смерти на улице в зимний период времени, когда тело быстро остывает и обычными методами определить его крайне трудно. Челябинские эксперты пришли к выводу о том, что смерть потерпевшей наступила "не ранее, чем в 1.52 ночи", то есть в то время, когда Алексеев, согласно показаниям его приятелей, уже давно спал. Однако ходатайство о приобщении этого заключения к материалам дела было судом отклонено.
В итоге, несмотря на явную недоказанность вины Алексея А., Калининградский горсуд приговорил его к 9 годам лишения свободы. Мособлсуд, куда адвокат Месяцев обжаловал этот приговор, отнесся к его доводам более внимательно. Он отменил приговор и направил дело на новое судебное рассмотрение.
Последнюю волю покойной выразили за нее
Уже более года в производстве Зюзинского суда Москвы находится иск преподавателя Гнесинского музыкального училища Леонтия Беленова к своему пасынку, коммерческому директору фирмы "Практика" Владимиру Анненкову. Истец просит признать утратившим силу завещание своей покойной жены, по которому ее квартира переходит во владение ее сына от первого брака. Адвокат ответчика Алла Пониткова (216-я юрконсультация МРКА) располагает данными о том, что Беленов подделал документ об отказе его покойной жены от завещания в пользу сына. Видимо, узнав об этом, истец перестал ходить в суд. В этой ситуации непонятную позицию заняла судья Зюзинского суда Галина Родина: она не требует от истца предоставления справок, подтверждающих уважительность причин его неявок, что делать обязана, и тем самым затягивает рассмотрение дела.
Как рассказала корреспонденту Ъ адвокат Пониткова, 17 марта 1993 года Ирина Анненкова составила завещание на имя сына, по которому он после ее смерти становился собственником 3-комнатной квартиры на Сивцевом Вражке. После этого она вместе со своим мужем вылетела в Венесуэлу, где Беленов работал по контракту с ЮНЕСКО. 28 октября Ирина Анненкова скоропостижно скончалась. В апреле 1994 года Беленов направил в Зюзинский суд Москвы иск, в котором просил признать завещание покойной жены недействительным. К исковому заявлению он приложил отказ от завещания, якобы написанный Ириной Анненковой за три дня до смерти. Подпись заявительницы была заверена якобы руководителем консульского отдела российского посольства в Венесуэле Гореславским.
Ознакомившись с исковыми претензиями Беленова, адвокат Пониткова, взявшаяся представлять в суде интересы ответчика, обратилась во Всероссийский НИИ судебных экспертиз с просьбой проверить подлинность подписи Анненковой под отказом от завещания в его пользу. Сравнив стоящую под документом подпись Анненковой с подписями под документами, запрошенными с ее места работы, эксперты пришли к выводу о том, что "подпись от имени Анненковой И. В. под текстом об отмене завещания...выполнена не Анненковой, а другим лицом".
Получив заключение экспертизы, адвокат Пониткова направила в консульский отдел посольства России в Венесуэле письмо с просьбой сообщить, обращалась ли туда Анненкова с просьбой заверить написанное ею заявление об отказе от завещания. На запрос адвоката было сообщено, что "в нотариальном реестре консульского отдела не зарегистрировано ни одного документа, по которым производились консульские действия по просьбе Анненковой И. В. в период с 20 по 28 октября". В ответе также отмечалось, что все регистрационные номера реестра начинаются с цифры 1, в то время как номер представленного Беленовым в суд документа начинается с цифры 0. В заключение консульский отдел посольства в Венесуэле попросил адвоката выслать имеющуюся у нее копию документа с печатью отдела и подписью Гореславского (сам он по истечении своих полномочий в мае 1994 года вернулся в Москву) для проведения служебного расследования.
Получив на руки ответ из консульского отдела, адвокат Пониткова уже собиралась было представить его суду и ходатайствовать о назначении судебной почерковедческой экспертизы подписи Анненковой под документом об отмене завещания, но сделать этого ей не удалось. Видимо, почуяв неладное, Беленов перестал являться на заседания суда, ссылаясь то на болезни, то на командировки. Документальных свидетельств уважительности причин своих неявок он не представлял, ограничиваясь лишь телефонными сообщениями судье Галине Родиной. В связи с этим адвокат попросила Родину либо обязать Беленова представить соответствующие справки, либо вынести определение об оставлении иска без рассмотрения (такое решение, согласно ст. 221 ГПК России, суд может вынести, если "стороны не явились без уважительных причин по вторичному вызову"), но судья не вняла этим просьбам.
Не дала положительных результатов и беседа ответчика с председателем Зюзинского суда Гарольдом Карцевым. Он заявил Анненкову, что "судьи у нас независимые" и сказал, что не может передать иск Беленова кому-либо из других судей ввиду их крайней загруженности. Теперь адвокат Пониткова намерена жаловаться на судью Родину в Мосгорсуд.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ