На прошлой неделе под давлением западных стран стали в массовом порядке сдаваться офшоры, где богачи всего мира привыкли держать свои деньги. Это объясняется тем, что в условиях мирового финансового кризиса властям необходимы те триллионы долларов, которые были спасены от налогов.
Традиция прятать деньги от налогообложения за рубежом имеет давнюю историю. Так, падению Римской империи предшествовало массовое перемещение римских граждан на земли варваров, где не нужно было платить налоги. В Новое время европейцы бежали в Америку — историки утверждают, что гораздо больше людей уехало в Новый Свет по налоговым причинам, чем по религиозным или политическим. Новый Амстердам (нынешний Нью-Йорк) вполне мог считаться офшором в современном понимании этого слова: он обеспечивал безопасность денег и свободу от налогообложения. В 1630 году Новый Амстердам даже выпустил листовку, рекламирующую отсутствие в городе налогов и приглашающую состоятельных людей из Европы воспользоваться этим преимуществом.
Однако настоящий расцвет офшоров наступил только в XX веке. Этот расцвет предсказала британская The Times в своей редакционной статье, опубликованной еще в мае 1894 года, когда в Британии были введены прогрессивные ставки подоходного налога: "Выберите крупных и относительно крупных собственников для налоговой атаки, и очень скоро как по волшебству они начнут от вас скрываться и исчезать, точно так же, как любое существо в мире сделало бы, если бы почувствовало, что его атакуют. Даже полудохлая ворона не захочет, чтобы в нее постоянно стреляли".
Появление офшоров современного типа совпало с мировым экономическим кризисом, начавшимся в 1929 году, а также с мерами, принятыми американскими властями для помощи американской экономике,— предполагалось, что богатые американцы помогут своими налоговыми деньгами эти меры профинансировать. Один из друзей президента Франклина Рузвельта, пришедшего к власти после начала кризиса и взявшегося этот кризис преодолеть, вспоминал, как богатый американский финансист сказал ему за стойкой парижского бара: "Все мои деньги я перевел на Багамы, и они останутся там, пока этот ублюдок остается в Белом доме".
К 1980-м годам налоговые схемы c использованием офшоров приобрели такие масштабы, что высокопоставленный сотрудник американской налоговой службы публично заявил: "Миллионы и миллионы налоговых денег налогоплательщики вполне легально экономят, используя Каймановы острова и другие офшоры. Вообще-то я собираюсь подать в отставку и стать консультантом по оптимизации налогов с помощью офшоров".
Нельзя сказать, что до сих пор с офшорами не боролись. Главным борцом являлась Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), являющаяся своеобразным клубом индустриальных стран, которая утверждала, что офшоры стимулируют уклонение от налогов и отмывание денег в мире. В июле 2000 года ОЭСР даже составила черный список офшоров, предупредив, что они должны уравнять налоги, взимаемые с местных и иностранных компаний, в противном случае были обещаны санкции.
Проявляли активность и отдельные индустриальные страны. В частности, Великобритания в феврале 2002 года потребовала от своего острова Джерси (который имеет собственное правительство) отказаться от офшорного статуса, подчеркнув, что готова к введению самых суровых санкций.
Но власти офшоров оказались не так-то просты. Гибралтар, являясь владением Великобритании, отнесся к британским требованиям со всей серьезностью и объявил в июле 2007 года, что уравнивает налоги для местных предпринимателей и офшорных компаний, то есть, в сущности, перестает быть офшором. Уравнение было таким: и тем и тем вводилась ставка налога на прибыль в размере 0%.
Значительную роль в живучести офшоров играла позиция США, которые настаивали на том, что каждое суверенное государство обладает правом иметь такую налоговую систему, которую захочет. Американский исследователь Чарльз Адамс предложил такое объяснение американской терпимости: "Преимущества офшоров для американского правительства перевешивают недостатки. Недостатки — потеря налоговых доходов. А преимущества — приток иностранного капитала. Значительная часть этого капитала происходит из стран, где в той или иной степени имеется контроль над международным движением денег и где среди предпринимателей принято нарушать этот контроль. Ну и как деньги этих нарушителей попадают в США? Через сотни банков на Кайманах, Багамах или в Гонконге".
В условиях нового мирового финансового кризиса все изменилось. В феврале нынешнего года страны Евросоюза выступили с совместным заявлением, согласно которому необходимы решительные меры по борьбе с офшорами, не сотрудничающими с налоговыми органами иностранных государств и сохраняющими банковскую тайну своих клиентов (что, собственно, этих клиентов привлекает не меньше, чем налоговые льготы офшоров). Европейцы потребовали сделать эту тему одной из главных на апрельском саммите ведущих экономических держав в Лондоне.
На прошлой неделе подтвердили изменение своей позиции и США. Американские власти ясно дают понять, что больше не будут мириться с уходом налогоплательщиков в офшоры. В условиях кризиса глупо надеяться на возврат офшорных денег в американскую экономику в виде инвестиций, поэтому становится принципиально важным, чтобы деньги вообще не становились офшорными, лишая тем самым бюджет налоговых поступлений. Причем важным не только с экономической, но и с политической точки зрения.
В частности, Макс Баукус, глава сенатского комитета по финансам, на прошлой неделе внес в конгресс проект закона, по которому любой американский банк обязан сообщать налоговым органам о переводе денег за рубеж. А сенатор Макс Левин внес законопроект, согласно которому власти должны запретить американским банкам вести любые операции с банками в офшорах, отказывающимися сотрудничать с американскими налоговыми органами. Как написала на прошлой неделе газета International Herald Tribune, "сенатское расследование показало, что американцы, держащие деньги на офшорных счетах, недоплачивают бюджету $100 млрд в год. Даже в хорошие времена это несправедливо — и вредит стране. Но во времена, подобные нынешним, это просто нетерпимо. Дело не только в том, что бюджету нужны деньги. Дело еще и в том, что для нового президента Барака Обамы ликвидация офшорных налоговых схем является жизненно важным подтверждением реальности его усилий по спасению американской экономики".
В результате неделю назад офшоры в массовом порядке стали сдаваться западным властям. Люксембург, Лихтенштейн, Андорра, Сингапур и Гонконг почти одновременно объявили о том, что готовы сотрудничать с иностранными налоговыми органами, сообщая о деньгах налоговых уклонистов и, тем самым, переставая быть налоговыми офшорами.
Надо заметить, что в списке ОЭСР в качестве офшора, не сотрудничающего с иностранными налоговыми органами под предлогом банковской тайны, фигурирует Швейцария. Швейцарский банк UBS уже признался, что на его секретных счетах лежат деньги 47 тыс. американцев, но согласился раскрыть имена лишь небольшого числа из них. А на прошлой неделе швейцарские власти объявили, что в целом готовы сотрудничать с иностранными налоговиками, но только после детального изучения их запросов, касающихся каждого конкретного налогового уклониста, а не обмениваясь информацией на постоянной основе (важно, что по швейцарским законам уклонение от налогов не является налоговым преступлением).
На американских предпринимателей антиофшорные настроения властей произвели сильное впечатление. Уже в конце прошлого года они стали в массовом порядке переносить место регистрации с Бермудских и Каймановых островов — правда, не в США, а как раз в Швейцарию.
В общем, конец всеобщего увлечения офшорами в период мирового кризиса неудивителен. Власти США и других стран только и говорят о том, что помогают своим экономикам за счет налогоплательщиков, идя при этом на грандиозные бюджетные дефициты и столь же грандиозные заимствования. Они хотят показать рядовым гражданам, что заставят расплатиться за спасение экономики и богачей, которые, по данным исследовательской и консультационной фирмы Tax Justice Network, держат по всему миру на офшорных счетах $11,5 трлн. И в этом отношении отличаются от президента Рузвельта, которому это сделать не удалось.