Премьера балет
На сцене "Новой оперы" состоялась премьера балета Лео Делиба "Коппелия" в редакции художественных руководителей Театра классического балета Натальи Касаткиной и Владимира Василева. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА сочла, что этот продукт живой фантазии хореографов легко найдет своих потребителей.
Наталья Касаткина и Владимир Василев не преминули указать в программке своих знаменитых предшественников — от первого постановщика "Коппелии" француза Артура Сен-Леона до петербуржца Мариуса Петипа. Однако позабыли упомянуть Александра Горского, в балете которого сами танцевали еще в те времена, когда были солистами Большого театра. А ведь у единственного московского классика они позаимствовали и финальное адажио, и вариацию героини, и поворот сюжета. Балетмейстер Горский окончательно вытравил гофмановский колорит из истории про девицу, приревновавшую жениха к кукле Коппелии. Жутковатый алхимик Коппелиус, затеявший вселить чужую душу в свой механический манекен, превратился у Горского в доброго дедушку, помогающего главной героине Сванильде выдать себя за куклу и отомстить любвеобильному Францу.
Впрочем, с источниками худруки поработали с советской непосредственностью: брали там, где находили (балет обнаруживает явное знакомство с австралийской постановкой), и, не заботясь о верности цитат, щедро разбавляли найденное плодами собственной фантазии. Чардаш у них превратился в пляску кондитеров, а мазурка — в танец цветочниц, торговцев и прочих горожан, по ходу которого пантомимная жена мэра городка активно прикладывается к бутылке. Опьянение мэрши достигает апогея во время лирического объяснения главных героев — их финальная поза совпадает с ее падением на пол. Что, конечно, вызывает ликование московской публики и способствует позитивному восприятию спектакля, но несколько смазывает эффект от танца протагонистов.
Развитие алкогольной темы продолжается во второй картине, когда в соответствии с каноническим сюжетом старик Коппелиус спаивает влюбленного Франца, подмешивая ему в вино снотворное. У худруков юноша напивается без всякого зелья: вырвав из рук соблазнителя бутыль, он не выпускает ее из рук даже во время вращений. И это в буквальном смысле ставит героя на ноги: покончив со спиртным, он исполняет (надо отдать должное солисту Артему Хорошилову — вполне успешно) главные виртуозности своей партии: большой пируэт и двойные assembles. После таких усилий у Франца начинает двоиться в глазах: он видит сразу двух кукол Коппелий — настоящую и притворяющуюся истуканом живую девушку Сванильду. Эта оригинальная находка хореографов позволяет им сочинить целое адажио, полное шуточек по поводу перебравшего Франца.
Ко второму акту иссякает сюжет, но не остроты авторов. Много радости зрителям доставляют малолетние дети артистов труппы в ролях капризных отпрысков супруги градоначальника. Много смеха вызывает голый полуфабрикат куклы Коппелии — раздетый гостями мэра манекен, болтающийся в руках своего создателя Коппелиуса. Много удовольствия способна доставить и хореографическая сюита "Часы", в которой разноцветные солистки и женский кордебалет, богато украшенные каменьями и увенчанные тюрбанами из перьев, для неискушенной публики вполне могут заменить парижский "Фоли-Бержер".
Что же касается собственно танцев, то хореографы придумывают или адаптируют текст под возможности труппы, артисты с видимым старанием выполняют заданное, и было бы просто глупо сопоставлять их умения с квалификацией более благополучных коллег из более состоятельных трупп. Единственная, кто выдерживает такое сравнение,— прима-балерина Екатерина Березина. Эта хрупкая универсалка с крепкой техникой и чистыми линиями исполняет в Театре классического балета практически все роли: от Одетты до Евы. Сванильду она тоже станцевала качественно и профессионально: и двойные фуэте отвертела чисто, и в адажио не шаталась, и ножками перебирала быстро и четко, и мимировала так, чтобы было видно из последних рядов. Особого удовольствия от добавившейся в репертуар новой партии балерина, похоже, не испытывала, но поработала на совесть.