Скоро исполнится десять лет, как в прессе фигурирует словосочетание "военная реформа". И постепенно в общественном сознании укоренилось мнение, что эта реформа должна проводиться только в вооруженных силах. Но если обратиться к истории, посмотреть на те пять военных реформ, которые были осуществлены в России, то окажется, что в ходе каждой из них подвергались реформированию все стороны деятельности государства, связанные с обеспечением его обороноспособности и безопасности. Это были военные реформы в государстве, а не только в вооруженных силах. Об этом сегодня в Ъ рассуждает кандидат военных наук полковник ИВАН МАЛЕВИЧ. Он предлагает свой концептуальный подход к военной реформе в постсоветской России.
Военной реформы в России не было с довоенных времен
Последняя военная реформа проводилась в России в середине 20-х годов. С тех пор утекло много воды. В настоящее время военная реформа обречена на то, чтобы проходить в контексте рыночных преобразований в обществе.
С переходом к рынку предприятия получили возможность подстраиваться под платежеспособный спрос. Раньше же, как известно, существовал мобилизационный план, по которому каждое предприятие в соответствии со своим профилем готовилось в случае необходимости перейти в течение строго определенного промежутка времени на выпуск предписанной планом военной продукции. И к такой возможной перестройке постоянно готовились: проводились учения, создавались запасы сырья и оборудования, обучались специалисты. В настоящее время вся эта система мобилизационной подготовки промышленности требует реформирования, и это должно стать одной из проблем военной реформы.
Или другой пример. Существовали, а может даже и сейчас еще существуют формально, Советы обороны республик, областей, краев, куда входили и представители армии. Возглавлялись они, естественно, первыми секретарями. Сегодня не только никаких секретарей уж нет и в помине — появились другие должности, но и задачи подобных органов или их аналогов требуют уточнения. Ведь раньше они и в мирное время играли большую роль, особенно при ликвидации последствий стихийных бедствий. Решение этого вопроса также может стать одним из направлений военной реформы.
И таких проблем, связанных с обороноспособностью страны, можно найти предостаточно. Все они они должны рассматриваться в контексте военной реформы, которая в таком случае и приобретет действительно масштаб государственный, а не только военного ведомства. Еще раз подчеркнем: именно так проводились военные реформы прошлого.
Руководить должны не реформируемые, а реформаторы
Коль скоро реформа должна охватывать не только вооруженные силы, а все государство, то ее подготовкой и проведением не может заниматься Минобороны. В частности, военной реформой 1905-1912 годов руководил непосредственно Совет государственной обороны, при котором была создана спецкомиссия для переустройства российской армии. Разработка проекта военной реформы происходила на конкурсной основе. Всего на обсуждение совета было представлено четыре проекта, созданных под руководством военных. Несмотря на такую, казалось бы, тщательную подготовку на практике реформа получилась недостаточно глубокой. Сказалось противодействие определенных сил, непоследовательность намеченных мероприятий. По этому поводу генерал-майор Е. И. Мартынов, проходивший службу в Генштабе, в книге "Из печального опыта русско-японской войны" в 1906 году писал: "По нашему глубокому убеждению, такое преобразование, при теперешних условиях, возможно лишь с помощью Государственной Думы, конечно, если последняя явится учреждением патриотически настроенным, свободным от модных утопий. Лица, стоящие во главе военного управления, даже при наличии полного желания, не в силах произвести радикальную реформу, потому что при этом они натолкнутся на такое противодействие, с которым справиться не в состоянии. Только независимые представители народа, поддержанные общественным мнением страны, могут разрушить все препятствия и расчистить путь для создания стоящей на высоте современных требований народной армии". Одну из причин поражения России в войне с японцами Мартынов видел в недостатках комплектования армии, вызванных несовершенством закона о всеобщей воинской обязанности: он представлял большие льготы привилегированным сословиям, фактически освобождая их от несения службы. Эта проблема так и не была решена в ходе военной реформы, что в конце концов сыграло трагическую роль в судьбе российского государства в 1917 году. Армия-то рекрутировалась в основном из низов общества. Например, недавно в телепрограмме "Момент истины" уважаемый академик Дмитрий Лихачев рассказал, как в детстве был свидетелем расстрела матросами в 1917 году в Петрограде людей лишь за то, что у них не было мозолей на ладонях.
"Дерево задач" вооруженных сил
Остановимся на проблеме, без решения которой невозможно провести военную реформу. Речь идет об определении стратегических задач вооруженных сил. Их задачи, перечисленные в военной доктрине, носят слишком общий характер.
Вообще, существуют разные способы определения задач армии. В частности, в МО США с 1964 года для этих целей применяется так называемая методика ПАТТЕРН. Суть ее состоит в том, что на основании так называемого сценария (прогнозируемой картины мира на известный период), разрабатываемого экспертами по международным делам, внешней и внутренней политики США, американской экономике, политике крупнейших стран и так далее, строится иерархическое "дерево задач". Сам по себе сценарий — документ сверхсекретный, поэтому известно о нем сравнительно немного. Например, в сценарии на 1968-1978 годы были такие главы: 1) международное положение США сегодня и в перспективе; 2) потенциальные типы конфликтов; активные боевые мероприятия; 3) глобальная стратегия; тактический театр военных действий; 4) борьба с повстанчеством; 5) обеспечивающие мероприятия (разведка для контроля над вооружением, зональный контроль, общая развединформация); 6) научные исследования; 7) структура и характеристика советских ВС; 8) советско-китайские противоречия, экономический потенциал Китая и так далее.
Исходя из сценария, строится сверху вниз "дерево задач" — уровень за уровнем, так, чтобы задачи последующего уровня обеспечивали решения задач предыдущего. Кроме того, на каждом уровне осуществляется определение коэффициентов относительной важности задач.
Соответственно характеру задач на каждом уровне "дерево задач" может быть подразделено на три части. Верхняя часть представляет собой политические интересы США, затем идут военно-научные задачи и, наконец, задачи технические.
На самом верхнем уровне "дерева задач" представлены три основные политические цели США в области обеспечения безопасности: 1) обеспечение национальной выживаемости страны; 2) демонстрация позиции силы; 3) создание благоприятного мирового общественного мнения. Достижение этих целей может быть обеспечено: а) активными боевыми действиями стратегического и тактического масштабов, в том числе с повстанцами; б) обеспечивающими действиями (разведка с целью предупреждения нежелательных акций, эффективный контроль за вооружением); в) научными исследованиями в области изучения Земли, космоса, включая Луну и планеты Солнечной системы.
Фактически эти группы задач соответствуют сферам деятельности трех ведомств: минобороны, разведки и научно-исследовательского. Вне всякого сомнения, здесь могут быть представлены группы задач и других ведомств, которые участвуют в решении проблемы обеспечения безопасности государства. Следует сразу же отметить одну особенность группы задач Пентагона: она с давних времен содержит в себе задачу борьбы с повстанчеством, а теперь и с терроризмом. Для этой цели в ВС США были созданы спецподразделения, проводились и проводятся специальные учения войск, разрабатываются соответствующие образцы вооружений. В то же время такие задачи (видимо, под воздействием идеологических стереотипов) никогда не ставились перед ВС СССР. И это дало отрицательные результаты в Афганистане, а сегодня и в Чечне.
Если взять за аналог методику ПАТТЕРН или нечто подобное, то стратегические задачи ВС России прежде всего следует детализировать, как это, кстати, и принято в военном искусстве России, исходя из задач четырех уровней: оперативно-стратегического, оперативного, оперативно-тактического и тактического масштабов. На каждом из этих уровней по методике ПАТТЕРН также определяется важность каждой задачи — ее вклад в достижение политических целей государства.
Следующее дополнение к методике будет заключаться в том, что для каждой задачи, исходя из сценария на прогнозируемый период, определяется ее объем и степень решаемости. Что это значит? Возьмем, к примеру, такую стратегическую задачу, как уничтожение вооруженных сил противника. Ее объем легко определить, если указать, какого противника, в каком составе, на каких рубежах и за какой промежуток времени необходимо будет уничтожить. А степень решения такой задачи можно определить, указав количество объектов ВС противника, которые должны быть уничтожены с определенной вероятностью.
Сразу могут возникнуть возражения по поводу противника, ибо у России, как это записано в ее недавно разработанной военной доктрине, таковых вроде нет. Да, действительно нет. Но нет политически! Нельзя же, в самом деле, вести строительство ВС под "нулевого" противника. Это примерно то же самое, как если бы конструктором тепловоза был человек, не знающий ширины железнодорожной колеи.
Необходимо также определить коэффициент важности каждой стратегической задачи, показав тем самым их роль в достижении политических целей государства. А определив роль, необходимо определиться и со средствами. На тактическом уровне это будут конкретные подразделения, системы вооружения, корабли и другие воинские организмы, способные самостоятельно решать определенные боевые задачи.
Военная реформа — плод на "дереве задач"
Что же позволит сделать "дерево задач" для проведения военной реформы? Прежде всего — установить структуру вооруженных сил, родов войск и их приоритеты. Объем задач и степень их решения оперативного и оперативно-тактического уровней позволят выявить потребное количество объединений, соединений и частей видов ВС, родов войск и спецвойск. Также можно будет получить объективный ответ на вопрос о целесообразности перехода от системы армия-дивизия-полк на систему корпус-бригада. Расчеты, проведенные по всем задачам тактического уровня, дадут полный состав ВС: численность личного состава, количество танков, самолетов, кораблей, мотострелковых батальонов, артиллерийских дивизионов и т. д. Эти данные, в свою очередь, дают возможность определить, сколько нужно материальных и людских ресурсов, чтобы сформировать ВС такого состава. И если выделяемых ресурсов на оборону окажется недостаточно, то нужно будет скорректировать уже объем стратегических задач, степень их решения на последующих уровнях и, естественно, количество привлекаемых сил и средств. Этот процесс может повторяться до тех пор, пока потребности ВС не будут адекватны возможностям страны по их удовлетворению материальными и людскими ресурсами.
Возникает вопрос: а зачем растить какое-то "дерево задач", вести расчеты, если практически по всем вопросам, о которых речь шла выше, уже приняты решения. Так, в отношении численности ВС указано, что она не должна превышать 1% от численности населения России (со ссылкой на опыт военного строительства на Западе). Правда, на Западе-то в разных странах — по-разному. Например, у Бельгии этот показатель равен 0,9%. Эта страна как участник системы коллективной безопасности НАТО находится во втором эшелоне блока. В первом эшелоне — армии ФРГ, а также силы США, Великобритании, Франции, дислоцированные на бельгийской территории. Позади Бельгии находятся армии ее союзников — Франции, Испании, Великобритании. То есть даже при таких, казалось бы, благоприятных условиях для обеспечения безопасности этот показатель для Бельгии достаточно высок. У другого члена НАТО, Греции, он равен 1,9%. Территория страны состоит из большого числа островов, на большинстве из которых, особенно в восточной части Эгейского моря близ берегов Турции, дислоцируются контингенты войск для их обороны. Примеры этих двух европейских стран наглядно демонстрируют зависимость численности ВС страны от ее геостратегического положения и отношений с соседями.
В целом для большинства стран НАТО, включая США, этот показатель лежит в пределах 0,6-0,8%, причем его величина не зависит от способа комплектования ВС — по закону о всеобщей воинской обязанности или же на контрактной основе. Здесь уместно также добавить, что США при наличии регулярной армии численностью более 2 млн человек для ведения боевых действий в зоне Персидского залива призвали свыше 300 тысяч резервистов.
Учитывая, что геостратегическое положение России в корне отличается от стран НАТО, тем более от США, а также что в СНГ нет такого качества системы коллективной безопасности, которая есть на Западе, все-таки необходима более тщательная оценка необходимой численности российской армии.
Войска ПВО: быть или не быть?
Еще об одной проблеме — касающейся количества видов ВС. Опять же, ссылаясь на опыт зарубежных стран, предлагается сократить их число. В частности, такому сокращению в первую очередь могут подлежать войска ПВО. Но если повнимательнее посмотреть на опыт Запада, то можно увидеть: в НАТО существует единая система ПВО, которая строилась не из систем ПВО отдельных стран, а именно как совместная оборона от воздушных ударов. По этой причине в НАТО ни в одной стране и не нужен такой вид ВС. Если взять США, то для них угрозу с воздуха представляют сотни полторы стратегических бомбардировщиков и пара сотен крылатых ракет. Для борьбы с ними, как считают американские специалисты, достаточно истребительной авиации ВВС и национальной гвардии.
Для России же потенциальная угроза — это примерно 10 тысяч боевых самолетов сопредельных стран. А если вспомнить историю создания войск ПВО, то их бурное развитие совпадет с концом 50-х годов, с принятием на вооружение зенитных ракетных комплексов, что было продиктовано помимо прочего необходимостью прекратить разведывательные полеты самолетов иностранных государств над территорией страны. Задача эта тогда и была решена. Однако сегодня, когда летательный аппарат стал почти столь же доступным средством передвижения, каким в 20-х годах стал автомобиль, мы можем столкнуться с новой угрозой, последствия которой даже трудно представить, если ликвидировать войска ПВО как вид ВС. Проблему нужности или ненужности войск ПВО надо решать с учетом новых реалий, которые складываются в воздушном пространстве. И опять же с использованием данных о вкладе в обеспечение безопасности страны той или иной задачи ВС, полученных благодаря методике ПАТТЕРН.
В заключение следует отметить, что применение данной методики наглядно демонстрирует последствия для безопасности страны любых действий любых ведомств, прямо или косвенно причастных к данной проблеме. Кроме того, методика важна с точки зрения оптимизации использования ресурсов страны на нужды обороны. А это действительно одна из важнейших задач, которая должна быть решена в ходе военной реформы на этапе перехода страны к рыночной экономике.