В прошедшие выходные совещанием на шахте "Распадская" в Междуреченске закончился двухдневный визит министра топлива и энергетики Юрия Шафраника в Кузбасс. Как уже сообщал Ъ, главной задачей переговоров с администрацией Кемеровской области и "угольными генералами" была выработка новой концепции управления угледобывающей отраслью. Шафраник посетил строительные площадки Ерунаковского месторождения и остался ими очень доволен ("Есть о чем доложить президенту!"), а также спускался в шахту "Распадская", где порулил горнодобывающим механизированным комплексом российского производства. Итогом визита стал согласованный проект президентского указа "О первоочередных мерах по совершенствованию управления угольной промышленностью Российской Федерации".
Если бы "Росугля" не было, мы бы его создали
Если этот проект будет принят, угольщики Кузбасса получат строгую управленческую вертикаль, до боли напоминающую прежнюю схему Минуглепрома СССР. Сбудется то, о чем почти три года говорили руководители шахт, а в последнее время и администрация области. Разумеется, все сравнения хромают: в основу новой модели управления, как подчеркивалось на совещаниях в Кемерове и Междуреченске, заложены "рыночные элементы", и вертикаль "'Росуголь' — 'Кузбассинвестуголь' (региональный представитель 'Росугля') — угольные компании — шахты" теперь будет скреплена соответствующими имущественными отношениями. И все же тайные надежды угольного Кузбасса иметь свой "штаб отрасли" в Москве, работающий непосредственно с правительством (минуя Минтопэнерго), теперь вполне могут сбыться. Если президент подпишет проект.
Указ разрешает увеличение уставных капиталов угольных компаний за счет пакета акций шахт, находящегося в федеральной собственности. Альтернатива — передать этот пакет в доверительное управление "Росуглю". Реально же, как признавались в Междуреченске руководители угольных компаний, заполучив 35-процентные госпакеты, они сами немедленно передадут их "Росуглю". Это же намерена сделать со своим пакетом и администрация области. Юрий Шафраник пытался было предостеречь руководителей, советуя не спешить с передачей госпакета "Росуглю". Не ровен час, Госкомимущество решит выставить акции на денежные аукционы. Однако его собеседники встретили это заявление явно скептически: кому нужны нерентабельные шахты? А руководитель концерна "Кузбассразрезуголь" Виктор Кузнецов даже заявил: "Если бы 'Росугля' не было, мы бы его все равно создали!"
Юрий Шафраник не возражал. Более того, сам же и доложил, что правительство на ближайший год включило все шахты в список стратегических объектов, не подлежащих приватизации. Само же госпредприятие "Росуголь" намечается преобразовать в АО открытого типа с таким же названием и возложить на него функции представителя (агента) федерального правительства. На новый "Росуголь" по проекту возлагаются функции организатора производства и поставки угля, рационального распределения и использования средств государственной поддержки предприятий и их социальной сферы, проведения реструктуризации отрасли. В совет директоров этой компании предлагается ввести глав администраций угледобывающих регионов.
Кузбасс не хочет быть внутренним бассейном
Из-за чего же, собственно, спор? На самом деле смысл его не в очевидном споре между Минтопэнерго и "Росуглем", кто главней в отрасли. Суть спора гораздо глубже. Государственная система централизованного планирования и управления угольной промышленностью была полностью упразднена два с половиной года назад. То, что вчера называлось Минуглепромом СССР и фактически являлось единым предприятием с бесчисленным множеством структурных подразделений, ушло в небытие. Основой новой системы управления с 1992 года стал механизм обоснования и распределения господдержки. Эти функции осуществляет ныне государственная компания "Росуголь". Однако полученные результаты сейчас могут устраивать лишь низкорентабельные шахты Кузбасса, получающие огромные дотации и, по наблюдениям столичных и местных экономистов, успешно конкурирующие с высокоприбыльными предприятиями. В образованных практически в приказном порядке на базе бывших производственных объединений и госпредприятий акционерных обществах царит анархия. До 14% акций шахт принадлежит их коллективам, остальные пакеты — бывших производственных объединений, областной администрации и федеральной собственности — вроде бы управляются государством, которое как бы и не управляет. Руководители объединений Кузбасса лишились большинства своих властных полномочий, а среди нынешних директоров шахт мало квалифицированных организаторов. И это при том, что Минтопэнерго постоянно грозит резким сокращением дотаций, а МПС продолжает закручивать гайки, увеличивая тарифы на свои услуги. Большинство угольщиков сейчас сходятся во мнении, что недалек день, когда Кузбасс превратится в "очень внутренний бассейн" с ареалом рентабельности угля на запад до Омска, а на восток до Иркутска. Поставки за пределы этого района будут убыточны.
Любопытнее всего то, что для всех сейчас уже очевидно: нерентабельные шахты следует закрыть. Однако при этом никто не хочет "закрыть" сам Кузбасс. Гигантские запасы здешних углей, их высокая калорийность и низкое содержание серы обеспечивают этому региону наилучшие перспективы среди всех угольных бассейнов России. Очевидно и желание провести реструктуризацию отрасли за счет государства. Мало кто верит в бывший еще три-четыре года назад священным лозунг "Запад нам поможет!". Что из этого следует? Традиционное лоббирование региональных интересов в федеральном правительстве. Ставки высоки: по оценке "Росугля", помимо текущих дотаций на ближайшие 5-6 лет требуется обеспечить инвестиции в размере от 12 до 17 трлн руб. Частный капитал не в силах обеспечить такой уровень инвестиционного потока.
По мнению главы администрации области Михаила Кислюка, с ликвидацией Минуглепрома "административное управление было утеряно, а экономическое не создано". Отсюда вывод: необходимо организующее ведомственное московское начало, и "Росуголь" должен иметь более высокий статус, чем ныне. Почему? Ответ прост: в нынешней структуре Минтопэнерго уголь остается на положении пасынка, проигрывая родной Юрию Шафранику нефти, основе национальной экономики — Единой энергосистеме и сверхвлиятельному "Газпрому". Между тем "Росуголь" и сегодня является агентом правительства, представляя одновременно интересы государства и работодателей. Последнее обстоятельство, конечно, не лишено двусмысленности. Способна ли компания, имеющая двусторонние договоры на представление интересов большинства угольных акционерных обществ, одновременно выражать интересы государства в тех же самых акционерных обществах?
Необычность междуреченского проекта в том, что "Росуголь", преобразованный в АО, стал бы напрямую отвечать за производство и реструктуризацию угольной отрасли.
Предложения МБРР вызывают в Кузбассе ненависть и левых, и правых
Кузбассу, однако, не до теоретических изысканий. Хотя о реструктуризации говорят повсюду, утвержденной программы на период до 2000 года еще нет. Известно только, что до конца века следует закрыть 30-35 старых шахт — нерентабельных и с чрезвычайно опасными условиями труда. В качестве конечного результата концепция предусматривает резкое сокращение издержек добычи к 2000 году и рост производительности труда в 3-4 раза. Дальше — туман. В прошлом году область добыла 98 млн т, из которых 8 млн было экспортировано. По данным корпорации "Кузбассинвестуголь", МБРР прогнозирует спрос на местные угли на уровне 60 млн т в год, исходя из невысокой суммарной рентабельности шахт, которая резко уменьшается из-за высоких железнодорожных тарифов. В Кемерово эту "квоту" в 60 млн т не признают ни левые, ни правые. Реальным здесь называют годовой показатель добычи в 100-120 млн тонн.
В корпорации "Кузбассинвестуголь" сейчас подготовлена программа закрытия к 1997 году 15 шахт, на которых работают 11 560 человек. К ней подверстывается план диверсификации и создания новых рабочих мест. Насколько это осуществимо, судить пока трудно, однако в "Росугле" надеются, что с реализацией этой программы появится возможность резко сократить дотации. Как утверждает первый заместитель генерального директора "Кузбассинвестугля" Эвальд Лангольф, заключено 15 договоров на создание новых предприятий. Однако традиционно слабое место подобных программ состоит в их зависимости от бюджетного финансирования. Так, реализация программы "Кузбассинвестугля" только в этом году должна быть подкреплена 116 млрд руб. Половину этих средств, по словам Лангольфа, "Росуголь" обещал перечислить из федерального бюджета. Пока не перечислено ни рубля. Отсюда и страхи, и надежда на сильного покровителя в правительстве.
Глава администрации Михаил Кислюк, горняк с большим стажем, называет наиболее удачной частью проектов реструктуризации развитие Ерунаковского угольного района: "Сам Господь послал нам здешнее Соколовское месторождение. Ничего похожего в мире просто не существует — ерунаковский уголь даже не требует обогащения".
Планируется использовать модную ныне организацию добычи, создавая так называемые шахто-пласты, где стоимость тонны угля не превысит $5-7. Называется и фантастическая цифра $2 за тонну. Расположенный в восточной части Кузбасса (рядом с Прокопьевском и Киселевском, где часть шахт обречена на закрытие) Ерунаковский угольный район способен в перспективе давать до 60 млн т угля в год. Уже сегодня отсюда, по утверждению Кислюка, можно качать до 10 млн т ежегодно.
Все бы хорошо, но с конца 80-х годов существует закономерность: стоит только произнести слово "уголь" — и мгновенно начинает ощущаться дух политической борьбы. Как и следовало ожидать, существует сильное противодействие освоению перспективных районов угледобычи. И не где-нибудь в кабинетах московских федеральных бюрократов, а в самом Кузбассе. Против, разумеется, "зеленые". Против, однако, и левые. Председатель законодательного собрания области и член Совета федерации Аман Тулеев наиболее четко формулирует доводы оппозиции: "То, что мы сейчас делаем на Ерунаковском месторождении, — преступление". Он убежден, что научная проработка этого проекта еще далека от завершения. В частности, его беспокоит сейсмическая активность в этом районе и экологические последствия угледобычи. Однако все это не более чем предвыборный популизм. В "Кузбассинвестугле", например, утверждают, что необходимые исследования уже проведены и сколько-нибудь серьезной опасности нет. На самом деле подоплека противодействия глубже. Левые не были бы левыми, если бы не ощущали подсознательной классовой солидарности. Тулеев против появления конкуренции шахт внутри Кузбасского бассейна: "Если на Ерунаково уголь стоит $2 за тонну, а на других шахтах $15-20, возникает социальная напряженность". Логика ясна и полностью соответствует старому большевистскому тезису — "раздробленность рабочего класса является условием его рабства". Тулеев следует далее, подчиняясь закону красного популизма: нерентабельные шахты вообще не стоит закрывать. "Лучше построить обогатительные фабрики и уголь без закрытия шахт переработать там. Я уверен, это эффективнее". Он не намерен отступать и готовит широкие депутатские слушания по проблемам Ерунаковского месторождения. А Тулеев в Кузбассе — что Ленин в октябре: тысячные митинги и ореол народного заступника.
Похоже, сильная местная оппозиция является еще одним фактором, побуждающим Михаила Кислюка и угольный генералитет Кузбасса получить "штаб отрасли" в Москве. На каждый штаб, правда, может найтись свой Чапаев...
ЛЕВ Ъ-АМБИНДЕР, ЕВГЕНИЙ Ъ-БАГАЕВ