Книги с Григорием Дашевским

"Убить *****а"

В сборник Анатолия Наймана "Убить *****а" вошли десять рассказов — можно сказать, с общим сюжетом: персонажи, автор, язык и мир непрерывно проверяют друг друга на прочность, или, как сказали бы герои некоторых рассказов, на вшивость. Словесная сила разного типа — вот центральная тема рассказов. Сила точного слова, сила зауми, сила сжатой до конспекта книги и, разумеется, сила скупых реплик, как в диалогах-поединках у героев вестернов: "'Вы ведь Сергей Татарин? Татарин — фамилия?' — 'Татарин — фамилия'. 'Еврейская',— сказал Гросс утвердительно. 'Просто фамилия. Просто не Гросс, а Татарин'.— 'За свободой уехали?' — 'По личным мотивам'".

В малом и вымышленном пространстве рассказа нервная тонкая языковая ткань из средства описания мира, из средства изложения сюжета превращается во внутренний язык сознания, в самостоятельную стихию, внутри которой и разыгрываются все сюжеты, а персонажи, пусть и напоминающие кого-то из реальной "мемуарной" жизни, превращаются в своего рода видения. Эти призраки то сгущаются из слов и словечек, то снова в них растворяются, даже если речь идет о героях "громадных, могучих, львиноголовых, гладиатороподобных", потому что этот язык — среда довольно едкая.

И автор, и персонажи все время уточняют свои формулы и дефиниции, стремясь к недостижимому совпадению слов и вещей, событий, моментов, стремясь сказать как можно точнее, резче, жестче — убийственнее. Но одновременно словарь хочет отделиться от мира, махнуть на мир рукой, слово хочет превратиться в словцо, в иностранное слово — английское, французское, еврейское, в заумь — "Вкраина", "Еуропа", "э фанни стори", "ридикюль рэельман". "Миллидоли диссонанса, не придирайтесь".

Та же заумь, каламбуры, словечки используются как горючее для убийственных реплик: "Колыван после того, как Буссоль досказал, как он ее то, а она его се, проговорил, поигрывая вилкой: 'Найди в энциклопедии пока что пять слов: 'акварель', 'буссоль', 'Версаль', 'Гуссерль' и 'дизель'. До тех пор не открывай при мне на баб рта. А то я выверну тебе веки,— он крутнул вилкой, словно бы показывая, как такая загадочная операция производится,— и тебе больше ни одна лиговская шалава не даст'".

Почти в каждом рассказе сила собственных слов испытывается и в пересказах чужих текстов, реальных, вымышленных, мнимых. Иногда эти резюме действительно концентрируют энергию чужих слов — как в пересказе книги "Пропажа невидимки" вымышленного Константина Козлова или в плане книги о невымышленном поэте Бенедикте Лифшице и его следователе Карпове, иногда фокус не удается — как в истории о баскетболисте Фрэнке из рассказа "Литература и бессонница", но всякий раз в этих пересказах мы слышим ту же ноту поединка, ноту "кто кого", центральную ноту этих рассказов.

Фразы, сказанные в прошлом, и скрытые в них обиды, унижения, измены откликаются в последующей жизни персонажа и рассказчика и требуют какой-то ответной итоговой формулы. Эта формула должна и своей точностью предвосхитить окончательный суд о жизни, и своей скрытой силой напоминать финальные реплики романтических героев американского кино 1940-х годов. Но при этом (и здесь, может быть, главное обаяние рассказов Наймана) в голосе автора все время слышна готовность махнуть рукой на все поединки и забыть о них, готовность в самую патетическую минуту сказать: "А впрочем, все слова — это ла-ла-ла, больше ничего".

"Искренний сервис"

Немецкий предприниматель Клаус Кобьелл открыл свой отель Schindlerhof в небольшой деревеньке близ города Нюрнберг в 1984 году. Сегодня это один из самых успешных частных отелей в Германии, рост бизнеса за 20 лет составил внушительные 300% (нормальные показатели для отрасли — 150%), а сам Кобьелл стал символом "успешного немецкого частного предпринимательства". Поскольку в Германии это большая редкость, Кобьелл — завсегдатай конференций и семинаров, где с большим удовольствием делится собственным экономическим опытом. По мотивам одного из этих семинаров написана книга "Искренний сервис".

Главная ценность книги, конечно, в том, что все формулы Кобьелла подтверждены его собственным примером. Инновационного, революционного в его подходе ничего нет. Суть подхода в том, что важнее механики предприятия оказывается человеческий фактор, правильно выстроенные отношения внутри коллектива. А это еще Уолт Дисней говорил, на которого Кобьелл и ссылается. Есть много способов сделать сотрудников счастливыми — дарить им ручки Montblanc на юбилеи, возить в Париж, давать престижные машины напрокат. От счастья каждого сотрудника зависит та самая сердечность, которая, по мнению Кобьелла, гарантирует успех любого предприятия. Настоящая европейская сердечность, а не фальшивая американская — за доллары.

Подход Кобьелла при его универсальной применимости на самом деле очень немецкий. Он создал успешный бизнес в стране, чье положение в Европе сам Кобьелл характеризует как "дырку от бублика посреди экономического подъема". Успех этого бизнеса связан с долгосрочным планированием (минимум лет на 100, потому что, по мнению автора, кто планирует на 20, тот не предприниматель), своевременной оплатой счетов (потому что это означает своевременную оплату банковских процентов) и строгой экономией там, где можно урезать копеечку (например, двустороннее копирование бумаг или пешие прогулки в целях экономии бензина). Со всем тем, что нам представляется раздражающей немецкой скупостью и пунктуальностью. Так что одной сердечности все-таки оказывается недостаточно. Во всяком случае если строить бизнес не только симпатичный, но и прибыльный.

"Первая жертва"

Комик Бен Элтон не менее популярен в Англии, чем мистер Бин-Аткинсон, которому он написал все его лучшие скетчи, или Хью Лори, которому он обеспечил возвращение на экран, сняв его в фильме "Maybe Baby" ("Все возможно, детка"). Помимо этого, он ведущий английского аналога Saturday Night Live (Friday Night Live) и собственного стенд-ап-шоу, создатель мюзикла "We Will Rock You" по мотивам песен группы Queen, а еще автор забавнейших сатирических романов, благодаря которым он известен и за пределами королевства.

Главный герой "Первой жертвы" (2007) — отважный следователь Дуглас Кингсли, который отказывается идти на первую мировую войну, потому что это противоречит его логике. Его судят и сажают на два года в тюрьму за антипатриотизм. Прежде чем в тюрьме его прикончат бывшие подследственные, Кингсли выкрадывает из камеры британская разведка и отправляет на передовую, поручая ему расследование убийства героя войны виконта Аберкромби. Инспектор вскоре узнает то, о чем читателю предусмотрительно сообщают уже на первых страницах: виконт был гомосексуалистом и незадолго до смерти собирался покинуть фронт по идейным соображениям.

В книге, где в первых же главах появляются военный герой-гомосексуалист и полицейский герой-антипатриот, все самое главное, казалось бы, уже сказано сразу. Откуда у Элтона набирается человеческой трагедии и батальных сцен еще на 400 страниц, это большой вопрос. Но очевидно, что мощной движущей силой его романа становится глубочайшая антипатия ко всем мифам "великой Британии", где отказываются признавать героем гомосексуалиста, оплакивающего смерть любимого, и пацифиста, отрицающего логику войны. Запал, который в самой книге почти не чувствуется, потому что уж очень она смешная. Обличительная речь как-то по привычке превратилась у Элтона в пародийное кукареканье.